Гвельвада сказал:
— У мистера Карно назначена встреча с твоим хозяином.
Слуга кивнул.
— Проходите, пожалуйста.
Они прошли за ним по коридору. Слуга отворил дверь к конце его. Они вошли. Дверь за ними мягко закрылась.
Большие окна просторной комнаты выходили в сад за домом. Хорошая мебель, в углу стол с настольной лампой. За ним — мужчина.
Хозяин был высок, худ, весьма яркой наружности, с маленькой бородкой. Он улыбался и казался очень приятным человеком.
— Добрый вечер, джентльмены. Польщен вдвойне. Я ожидал только мистера Карно.
— Рад, что вы рады, — Гвельвада представился. — Меня зовут Эрнест Гвельвада. Может быть, вам случалось его слышать.
Мужчина улыбнулся и встал. Одет он был почти элегантно. Он сказал:
— Рад познакомиться, мистер Гвельвада. Когда-то давно я слышал о вас при таких же сложных обстоятельствах, как нынешние. Моя фамилия Векштейн.
— Не думаю, — хмыкнул Гвельвада, — но пусть…
Он сел. Карно придвинулся к камину и встал к нему спиной, широко расставив ноги.
— Слушай, я хочу кое-что сказать, прежде чем начнет он, — жест в сторону Гвельвады. — С самого начала я считал это дело похищением и думал, что вас интересует миссис Лайон; что мне просто нужно следить за ней. Потом я получил бы свою долю и отвалил. Я ничего больше не знал, и мне это не нравится. Может, я последний жулик, но я никогда ничего не делал против своей страны. Она мне нравится.
Векштейн возразил:
— Я не виновен в вашем крайнем невежестве. К тому же не в моем обычае докладывать шестеркам, что они делают.
Карно обратился к Гвельваде:
— Это меня оправдывает. Теперь вы видите, что я говорил правду.
— Рад слышать, — Гвельвада повернулся к хозяину. — Мистер Векштейн, ситуация для вас очень неудачная. Я бы сказал, игра окончена.
— Разве? Вы так думаете, мистер Гвельвада?
Эрнест улыбнулся.
— Я не думаю, я знаю. Взгляните со стороны, друг мой. Какое — то время вы жили на уединенном островке в трех или четырех милях от Черной Багамы. Карно был вашим связным здесь — и не знал о реальной игре. Его делом было следить за миссис Лайон и доложить, если она соберется на Черную Багаму. На острове вашим агентом был Джаквес. Это по вашему поручению он устранил Сэндфорда. А когда он пришел в последний раз, чтобы рассказать об угрозе ареста, вы его убили.
Векштейн заметил:
— Я всегда считал Мервина Джаквеса тупицей. И не ошибся.
— Может бы. Ну, что вы намереваетесь делать теперь?
Векштейн пожал плечами.
— Да ничего. Моя миссия окончена. Думаю, дельце завершилось для нас удачно. Что бы вы теперь ни делали, не поможет.
Гвельвада осклабился.
— Другими словами, вы философ, Векштейн?
— Почему нет? Это один из моментов, когда философия может помочь. Чтобы со мной не случилось, мне будет приятно знать, что мы победили.
— Это мы ещё посмотрим. Я понимаю, вы как-то заполучили миссис Лайон и мистера Айлеса. И думаете, ради них я пойду на уступки?
— И не думал, — отмахнулся Векштейн. — Меня это не волнует.
— Где они?
Векштейн рассмеялся.
— Вы, должно быть, считаете нас идиотами, мистер Гвельвада? У нас каждый занимается своим делом, и в мои обязанности не входит знать, где сейчас уважаемая миссис Лайон или храбрый мистер Айлес. Мне совершенно безразлично, что с ними. Вполне могу предположить самое худшее. Мне так кажется. Понимаете?
Гвельвада кивнул.
— Другими словами, вам хватит мужества достойно встретить наказание? Вот боюсь только, паршиво вам придется.
Он встал.
— Не наденете ли шляпу, Векштейн? Сегодня такой бриз. Или, может, вам нравится чувствовать его в волосах?
— Почему я должен беспокоиться о шляпе?
Гвельвада улыбнулся.
— Думаю, вы правы. На вашем месте я бы не беспокоился даже о голове и шее. Не думаю, что это будет геройское испытание. Обвинение — убийство. Не знаю, чем это грозит здесь. Думаю, они могут поберечь нервы властей Черной Багамы. Не знаю, означает это виселицу, электрический стул или газовую камера. Да, тебя это не интересует.
Векштейн улыбнулся:
— Не очень. Я своего добился.
— Забирай его, Карно. Веди по дороге к Майами. Недалеко отсюда увидишь машину. Отвези его в полицию. Они знают, что дальше, — он повернулся к Векштейну. — Это может тебе показаться подвигом, но, по-моему, просто жалкое зрелище. Не сомневаюсь, ты напичкан идеями передела мира. Но по мне ты просто мошенник и убийца — дилетант.
Векштейн шевельнул бровями:
— Дилетант?
Гвельвада недобро усмехнулся.
— Неумеха. Прежде чем умереть, ты поймешь, что провалился.
Карно рявкнул:
— А ну пошли!
Векштейн встал и вышел из-за стола.
— Спокойной ночи, мистер Гвельвада.
Карно по пятам следовал за ним.
Гвельвада закурил и прошелся по комнате, взглянул на часы, шагнул через французское окно на лужайку, обошел дом и вышел к шоссе. В полусотне ярдов в лунном свете стояла машина. В неё садились Векштейн с Карно. Машина развернулась и исчезла.
Гвельвада шагал по дороге, курил и тихонько насвистывал.
Через сотню ярдов справа показался проселок. Там стояла вторая машина. Он подошел. В машине сидел Фрим.
— Добрый вечер, Гвельвада. Ну как?
— Неплохо.
— Я сидел у вас на хвосте. Мои лучшие люди следили за Айлесом и миссис Лайон с момента его прибытия.
— Где они?
— В доме по ту сторону Орладно-бич. Крупное поместье, называется Кленовая Поляна.
— Что там происходит? Что-нибудь крутое?
— Ты знаешь столько же, сколько и я, но мы ко всему готовы. Шесть машин окружили дом. У них дымовые шашки, автоматы и все прочее. Мы возьмем этих ребят живыми или мертвыми.
— Намного интереснее получить их живыми, — заметил Гвельвада. — Очень не хотелось бы их сейчас злить.
— Ты думаешь о миссис Лайон и Айлесе? — поинтересовался Фрим.
— Да, но лишь постольку поскольку. Если необходимо, они умрут. Но, думаю, такой нужды нет.
— Как думаешь поступать?
— По мне, я бы поговорил. Дай мне двадцать минут. Одолжи машину. Двадцать минут в доме. Если я не вернусь, штурмуйте. Ты разговаривал с комиссаром полиции Черной Багамы?
— Да, и все ему сказал. Все улаживается. Сегодня оттуда вылетают двое.
— Хорошо, — кивнул Гвельвада. — Я пошел.
— Лучше тебе взять эту машину, — сказал Фрим. — Я расскажу, где это. Не входи с главного входа. Там на подъезде наши люди. Езжай по боковой. Увидишь дверь. Надеюсь, тебя встретит радушный прием.
Гвельвада улыбнулся.
— Ну, знаешь…
— Зачем тебе это? Почему не дать мне добро? Миссис Лайон?
— Не только миссис Лайон, но и бедолага Айлес. Он из энтузиастов-любителей.
Фрим усмехнулся.
— Ну у тебя и нервы, парень! Ладно, будь по-твоему, но если ты не вернешься, мы штурмуем.
Он выбрался из машины и спросил:
— Пистолет тебе поможет?
Гвельвада покачал головой.
— В определенные моменты оружие очень привлекательно, но от него слишком много шума, друг мой. У меня от него мигрень.
Фрим объяснил дорогу. Гвельвада выжал сцепление и покатил к Орладно-бич.
I
Гвельвада стоял на обочине. По другую сторону дороги высились железные ворота, врезанные в высокую стену. В бледном свете луны через парк вилась широкая дорога к дому. Он улыбнулся. Романтическая резиденция в духе былой аристократии. Идея ему понравилась.
Он оглянулся на рощицу, в которой спрятал машину. Удачно замаскировал, через дорогу уже не видно. Держась тени, Гвельвада пошел по обочине вдоль стены.
Прошло несколько минут, пока он нашел низкую деревянную калитку. Заперта. Гвельвада отошел, разбежался и, перемахнув через верх, приземлившись на траву с другой стороны.
Чуть подальше, среди деревьев, виднелся дом. Большой, импозантный, весь погруженный во мрак, кроме маленького окошечка в правом верхнем углу — видимо, чердачного.
Он шел по ухоженному газону под деревьями, стараясь не ступать на посыпанную песком дорожку.
Вскоре он остановился. До дома оставалось двести ярдов, деревья начали редеть. Их явно вырубали, чтобы обеспечить обзор из окон. Но слева и справа от дома рос густой кустарник, сквозь который узкая тропинка вела к черному ходу.
Гвельвада двинулся вправо, держась тени, и принялся продираться сквозь кустарник, временами останавливаясь и прислушиваясь.
Оставалось уже немного, когда он услышал голос — низкий и гортанный.
— Руки вверх и так держать! Иначе пристрелю!
Гвельвада поднял руки и обернулся. В паре ярдов стоял высокий мужчина. По форме Гвельвада принял его за здешнего охранника.
Мужчина подошел к Гвельваде. В руках он держал короткоствольный автомат, а под мышкой висел пистолет.
— Ну… Что надо? — говорил он медленно, с иностранным акцентом.
Гвельвада воспользовался случаем и ответил по-немецки:
