– Всегда, – еле слышно повторил Уго, бросая взгляд на Милли, мгновенно улыбнувшуюся ему светло и почти радостно.
– Всегда! – жизнеутверждающе повторил я. – Магистр Себастьян всегда с вами, ведь каждая ваша встреча навеки отпечаталась в вашей памяти, разве не так? Отныне, каждый раз входя в ваше любимое кафе, вы будете улыбаться, потому что вспомните, как сидели за столиком у окна с великим магистром, вы вновь будете слышать его голос и шутки. И, поверьте мне, невидимый дух Себастьяна всегда будет где-то рядом с вами – поддерживать в трудную минуту, радоваться вашим улыбкам и доброму настроению. Разве не так?
Уго и Милли вновь обменялись улыбками.
– Разумеется, вы правы, – Уго кивнул. – В наших силах помнить все прекрасное и доброе, что было за последние годы. Ведь так, Милли?
– Так, Уго!
Тут он, словно что-то вдруг вспомнив, многозначительно поднял палец.
– Кстати, мсье Ален, замечательно, что вы к нам зашли. Помните, вы интересовались, не говорил ли нам магистр про мансарду на улице Золотарей?
Сказать по правде, об этом я успел позабыть, хотя и утвердительно кивнул в ответ. Уго торжественно улыбнулся.
– Я просмотрел свои дневники и нашел единственную запись с упоминанием этой улицы и мансарды. Магистр Себастьян во время нашей встречи в октябре сказал, – тут Уго достал из тумбочки пухлую тетрадь и, открыв ее на странице с закладкой, зачитал нужный отрывок: – «Мои дорогие, порадуйтесь за меня: я купил мансарду на улице Золотарей, ту самую, где когда-то жил Питер Золотарь – мой прадед. Представьте себе, мне хочется петь и танцевать, я готов переселиться в эту крошечную комнатушку и начать жизнь сначала: создавать удивительные броши и перстни, кулоны и колье, радуясь каждому новому заказу, как малое дитя. Радоваться простым вещам – значит обладать талантом быть счастливым. Увы, большинство людей его лишены, изводя себя мечтами о богатстве и удивительных островах, а исполнись эти мечты завтра, человек начнет мечтать о чем-то еще, так и не познав простой радости – счастья».
Я почесал затылок. Признаться, эти слова магистра говорили лишь о том, что он был чрезвычайно доволен своим приобретением. Ни намека на того, кто сообщил ему о продаже мансарды, никакой другой конкретной информации. Но, само собой, я от души поблагодарил Уго и перешел к своему вопросу:
– Кстати, о Себастьяне Пилциге – я зашел к вам, чтобы кое-что уточнить. Прошу вас, дайте мне ответ на простой вопрос: имена каких арканов дал вам магистр? Я в курсе, что он призывал вас держать эти имена в тайне. Но ведь он ушел из жизни, стало быть, вы можете открыть мне эту маленькую тайну.
Уго и Милли обменялись таинственными взглядами. Несколько секунд в салоне стояла полная тишина. Наконец Уго еле слышно рассмеялся.
– Полагаю, мы действительно можем раскрыть вам эту тайну, мсье Ален, – он смотрел на меня с улыбкой. – Магистр Себастьян действительно дал нам имена – вернее, одно имя на двоих. Он сказал нам: «Мои дорогие, вы – идеальная пара, две половинки, создающие единое целое. А потому я дарю вам имя: Влюбленные, аркан номер шесть. Он и она, навеки соединенные в великое единство, извечные Влюбленные – это вы. Храните великую тайну!»
Я глубоко вздохнул.
– Благодарю за информацию, – я поставил допитую чашку из-под кофе на столик и поднялся, направляясь к выходу. – Между прочим, на все сто согласен с магистром. Вы – идеальная пара!
Я пожал Влюбленным руки на прощанье и, закрыв за собой еле слышно звякнувшую дверь, бодро зашагал по пустой улочке к отелю.
«Когда у самого кошки скребут на душе – развесели того, кому еще хуже, и тогда жисть снова будет в радость», – говорила моя добрая бабуля Варя. Что ж, она, как всегда, была абсолютно права.
Глава 39
Из пустого – в порожнее
Общение со славной парой, а также мое стопроцентное попадание с их именем в ордене вернуло мне энергию и желание действовать. Недолго думая, я поймал такси и отправился в северный район Брюсселя.
Для начала я решил навестить Леху, чтобы самолично прочесть статью, которую он готовил для вечернего выпуска. Хотя и здесь можно было заранее сказать, что «Вести Брюсселя» в этом плане мало чем будут отличаться от прочей прессы Бельгии: главная подозреваемая наконец-то арестована, полиция приступила к ее допросам, законопослушные граждане удовлетворенно потирают руки. Осталось уточнить отдельные детали, но правосудие свершилось!
И все-таки лично мне не терпелось расставить все точки над i, в первую очередь ответив на вопрос: кто конкретно из рыцарей ордена был назван магистром Отшельником. Кто? Сами понимаете, едва я уселся в такси, как мои мысли направились по избитому маршруту: из пустого – в порожнее.
Конечно, Отшельником вполне может оказаться Люси Манье. Во-первых, она была лично знакома с магистром еще прошедшей осенью, когда он приобрел мансарду, и с самого начала была в курсе предстоящей работы с золотыми арканами. Во-вторых, судя по ее рассказу о том, что улица Золотарей в свое время была районом ювелирных мастерских, этот квартал ей неплохо знаком. Значит, девушка, став рыцарем ордена, вполне могла самолично искать подходящую для работ с арканами мансарду и сообщить Пилцигу о продаже той самой, где когда-то трудились его предки-ювелиры.
Вполне возможно, что изначально Люси, ощущая волнение и трепет, была настроена на ударную работу. Спровоцировать на убийство ее могли в самый последний момент, посулив большие деньги. И вот она убила магистра, вызвала себе команду поддержки в лице Аиши, потом собиралась по-тихому скрыться, получив свой жирный куш за золотого Джокера. Но все пошло не так: Фламандец неожиданно отобрал Джокера, вскоре пресса прознала про ее талант метать ножи, а подруга вдруг обнаружила орудие преступления…
Но наша ледышка и будучи Отшельником, сообщившим о продаже мансарды, вполне возможно, и не причастна к убийству. Ведь рядом с ней практически весь период с осени прошлого года по май нынешнего находился Марк Пассе, с которым она могла делиться всеми новостями, включая адрес мансарды и время их с магистром встреч. Ну, а хитрюга Марк, будучи в курсе циркового прошлого Люси, мог попытаться заработать на Джокере, заранее «организовав» надежные улики против Люси и впоследствии выступив главным ее обвинителем. Парню хочется много денег, излишней щепетильностью по части морали не страдает, так что мог отправить к праотцам магистра, все улики привязав к своей возлюбленной, поившей-кормившей его в течение не одного месяца.
Правда, что касается лично меня, виновность Марка я не стал бы доказывать с пеной у рта: как сказала сама Люси, слабоват парень для кровавого убийства. Чтобы перерезать глотку здоровенному мужику, нужна не только физическая мощь, но в первую очередь сила духа. Стащить кинжал после выступления Люси, продумать само преступление, выпытав у подружки адрес мансарды, – это все по его части, а вот совершить кровавое убийство… Тут Марку потребовался бы наемник.
Я вздохнул. Конечно, убийцей может быть и свой джокер – темная лошадка, ничем не примечательный человечек, которому, как и другим, при личной встрече магистр рассказал о золотых арканах и своих планах перенести их рисунок на бумагу. Этот неизвестный рыцарь вполне мог работать в риелторском бюро и сообщить о мансарде. И этот же малый мог не хуже других знать о художнице Люси, о ее ножах – ведь он также мог учиться в университете.
Следующий подозреваемый – профессор Питер Мунк, который тоже мог убить магистра. Да, он оплакивал его смерть, но, в конце концов, именно он стал его наследником. А если допустить, что ему каким-то образом заранее стало известно о том, что все нажитое Себастьяном перейдет по наследству к нему?..
К этому моменту моих вялых размышлений такси притормозило перед зданием редакции, я расплатился с шофером и отправился к Лехе.
Глава 40
Еще раз о преступлении и наказании
Славный Леха к моменту моего появления благополучно сдал статью в номер, а потому первым делом, что есть сил хлопнув меня по плечу, увлек на выход, вон из редакции – на улицы Брюсселя, как он выразился, «дышать свежим воздухом и беседовать о вечном: о преступлении и наказании».
– Не знаю кто как, а лично мы нашли убийцу – несравненную Люси Манье, метательницу ножей, – сказал Леха, направляя стопы к симпатичному русскому кафе под вывеской «Пельмешки», которое он назвал «своим дорогим Отечеством». – Только представь себе волнующую картину: юная убийца, белокурая бестия, легко и грациозно перерезающая глотку могущественному магистру ордена! Тираж вечернего выпуска удвоили, и, держу пари, его в момент разберут. Сам понимаешь, сытому и благополучному бельгийскому обывателю подобные истории дают великий импульс жизни: живи, брат, и радуйся, что резка глоток не вошла в привычный образ жизни старушки Бельгии!
– Бог вам в помощь!
