Ура! Да здравствует свобода! Сев в машину, я быстро развернулась и помчалась домой по пустынным темным улицам, благо было еще очень рано.
После горячего душа я, как обычно, приготовила себе хороший крепкий кофе и бутерброд с сыром. Снова почувствовав себя человеком, села в любимое кресло и принялась размышлять о сведениях, добытых мною за последнее время.
Итак, мои предположения относительно бойфренда Капитолины подтвердились. Значит, Ящик оказался обыкновенным уголовником, сумевшим окрутить несмышленую дуреху. Вот повезло мальчику: теперь ему можно не работать, только проматывать денежки своей подруги. Он даже флиртовать пытается у нее за спиной. Но что он сделал со своей теткой, вот вопрос. Куда же он ее дел?
Стоп. А с чего я, собственно говоря, взяла, что именно Тарас что-то сделал со своей теткой? А если она, скажем, попала под машину… или, я не знаю, потеряла на улице сознание и ее увезли в больницу? Во всяком случае, пока у меня нет оснований подозревать его в причастности к ее исчезновению. То, что он отбывал срок и друзья у него, по словам соседки, уголовники, конечно, характеризует его не с самой лучшей стороны. Но это не доказывает, что он вновь пошел на преступление.
А с другой стороны, кому как не племянничку выгодно спровадить любимую тетушку на тот свет, чтобы одному остаться в ее двухкомнатной квартирке? Тем более она его так доставала в свое время, попрекая куском и посылая работать! А работать наш Ящик не любит, это он мне сам сказал в баре…
Я сделала еще один глоток кофе. Так, так… Работать не любит… А о чем наши голубки ворковали в кафе «Вирджиния», когда я сидела за их спинами и откровенно подслушивала милую беседу? А они говорили, как я поняла, о своих доходах. Мадемуазель Седельникова жаловалась, что ей «размаха не хватает», еще говорила про какие-то сто тысяч, которые то ли ей заплатили, то ли она заплатила, я не разобрала толком. А еще она сказала слово «мало». Очевидно, жаловалась, что ей мало денег. Ну разумеется, раз «размаха не хватает»! И еще одна интересная фраза прозвучала тогда… «Надо как-то еще увеличивать прибыль… Еще денег…» Похоже, эта девочка жадная до безобразия!
И Ящик, помнится, ей ответил: «Способ один…» А вот какой это способ? Что он имел в виду? Набрать еще швей-надомниц?
«А еще ты мне обещала тачку…» Она ему обещала тачку! Может, он обыкновенный жиголо?
«…Я помню, Тарас, помню!.. Не будем же мы брать дешевую… Скоро накопим нужную… Крутую тачку… Будут завидовать… Ты у меня такой конкретный!..» То есть Тарасу вот-вот купят новую крутую тачку. Ну и правильно, не может же он ездить на каком-то там задрипанном «Фольксвагене Поло»! Это как-то даже несолидно для человека его уровня! К тому же это ведь не его машина, а авто его девушки.
«…Можно расширить наш цех…» – предложил тогда Ящик. «Еще?.. Опасно… Твоя квартира… Столько денег…»
Стоп! «Можно расширить наш цех…» Какая-то странная эта фраза. Сначала мадемуазель Седельникова резко сократила штат, уволив почти всех швей, а теперь что, напротив, хочет принять новых? Но какой тогда смысл было увольнять старых опытных работниц?! Нет, что-то здесь не вяжется. Или они имеют в виду надомный цех? Все же мне кажется, что у них работают швеи-надомницы, не этот ли «цех» собираются расширять наши предприимчивые ребята?
«…Много не бывает!..» – усмехнулся тогда Ящик. Ну, это понятно, это о деньгах. «Продам… а это «лимон» с лишним… Мало…» А вот это, может, и о квартире тетушки. Именно она, по словам соседки, стоит «лимон» с лишним. Но если Ящик собрался продавать квартиру, зачем он требует у своей возлюбленной машину? Не хочет тратить свои денежки? Такой бережливый? Или очень хитрый и расчетливый?
Так, о чем они говорили потом? А потом Капитолина предложила куда-то вложить заработанные деньги. Но кавалер сильно возражал: «Нужно жить, пока молодые, и пользоваться тем, что имеешь!.. А вкладывать – это всегда успеется!..» Другими словами, он хочет деньги своей подружки просто промотать. И на ее возражения отмахивается: «Еще заработаем… Деньги – дело наживное!…» Мне тогда так и хотелось сказать ему: ты, что ли, будешь наживать, урод?!
Если у них, как я предполагаю, работают швеи-надомницы, то наши друзья-предприниматели хотя бы иногда объезжают их и собирают готовые изделия, взамен подкидывая новые раскроенные детали. В таком случае мне надо продолжать следить за ними, и рано или поздно я узнаю адреса этих надомниц. А вот что мне это даст? Я ведь не налоговый инспектор, меня такая мелочевка не интересует, найти бы пропавших женщин! Во всяком случае, Юрий платит мне именно за это.
«…Еще тысяч сто пятьдесят…» – сказала тогда Капитолина. О чем эта фраза? Может, нашим друзьям не хватает такой суммы на покупку машины? Возможно. Но тогда им надо подождать совсем немного. А мне остается только одно – следить, следить и еще раз следить…
К этому времени я доела бутерброд, допила кофе и стала собираться.
На этот раз я оделась, как предприниматель Наташа. Правда, вместо Светкиного брючного костюма я надела свой, но тоже дорогой и стильный.
Без четверти десять я была уже во дворе дома Капитолины. И приехала, надо сказать, очень вовремя: буквально через пять минут парочка вышла из подъезда и направилась к машине. На этот раз за руль сел Тарас. Он привез свою подругу к тому самому сетевому магазину, где она покупала по утрам стандартный набор продуктов. Как всегда, Капитолина сходила в магазин, вышла из него с полной сумкой, села в машину, и белый «Фольксваген» рванул в сторону ателье. Внутрь здания они зашли вместе.
Я припарковала свой арендованный песочного цвета «Порше» у крыльца и вышла из машины.
Клиентов в ателье было совсем мало. Оно и понятно: рань. Кто побежит с утра заказывать себе одежду? Приемщица откровенно скучала, почитывая какой-то гламурный журнальчик и попивая кофе. Она подняла на меня глаза, но я прошла мимо, бросив ей небрежно: «Здрасьте!»
Капитолина сидела в своем кабинете. Я вошла, постучав, но не дожидаясь ее разрешения. Она просто опешила:
– Наташа? Ты?..
Очень глупый вопрос. Разве так не видно? Едва оправившись от удивления, Капитолина быстро убрала что-то со стола в верхний ящик. Я не успела рассмотреть, что это было.
– Проезжала мимо по делам, – сказала я, плюхаясь, по обыкновению, без спроса в кресло, – дай, думаю, заскочу, проведаю мою новую подругу…
А где же ее ненаглядный Тарасик? – подумала я, оглядываясь. Что-то в кабинете его не видно. Может, в туалет пошел?
– Как у тебя дела, Капитолина? – спросила я, закидывая ногу на ногу.
Она немного растерянно пробормотала:
– Ничего, нормально…
– Ничего – это совсем ничего! – назидательно сказала я. – Надо говорить: «отлично», или «о?кей», или «лучше всех!» и тому подобное. Так ты программируешь себя на успех. Поняла?
Она автоматически кивнула, почему-то посмотрев испуганно на дверь. Что так ее тревожило? Боится, что вот-вот зайдет ее ненаглядный? Ну и что здесь такого? Зайдет – познакомимся…
– Наташ, знаешь, ты посиди тут… Я сейчас… – пробормотала Капитолина растерянно.
Она вышла из-за стола и выпорхнула из кабинета. Я тут же подскочила к столу и открыла верхний ящик. Но ничего особенного я там не заметила. На папке для документов лежал обыкновенный листок настольного календаря. Розовый такой листочек с двумя дырочками сбоку. На нем был набросок карандашом – платье очень оригинального фасона. Я быстро сунула листок к себе в сумку и села обратно в кресло.
Она вернулась буквально секунд через тридцать, успокоенная – это сразу было видно.
– Наташа, я вот что подумала… Может, пообедаем сегодня вместе? Если, конечно, у тебя есть время, – поспешно добавила она, вспомнив, что я – человек предельно занятой.
– Сегодня? – переспросила я сосредоточенно. – Подожди, дай подумать.
Я «подумала» буквально несколько секунд, потом кивнула:
– Можно и пообедать, но я освобожусь не раньше трех.
– Ну и замечательно! – обрадовалась моя новая подруга. – Значит, в три там же?
Я кивнула с улыбкой. Потом посмотрела на часы на стене:
– О! Мне пора: через двадцать минут я должна быть в банке. Встреча важная, опаздывать нельзя: как-никак беру кредит.
– И много? – В голосе Капитолины слышалась неподдельная заинтересованность.
– Нет, всего два «лимона»…
Я сказала это небрежно, как о какой-нибудь мелочевке, и, встав с кресла, направилась к двери. Уже выходя, я повернулась и помахала ей рукой:
– Пока!
Я проехала буквально пару кварталов, потом свернула в какой-то двор и остановилась. Мне необходимо было подумать. Я достала из сумки украденный из стола Капитолины календарный листок и принялась рассматривать его. Это был листок обыкновенного настольного перекидного календаря, какие есть во многих офисах. Наверное, девушке негде было набросать пришедший на ум фасон, и она нарисовала его на первом, что подвернулось под руку. Я внимательно рассмотрела набросок платья: отрезное по талии, с глубоким декольте, чуть ниже линии плеча – сборки, рукав… оригинальный рукав, похоже на фасон «летучая мышь», только начинается он от самого пояса, постепенно сужаясь к запястью. На рисунке было еще много разных портновских прибамбасов. Под наброском было написано: «Размер 92—64. Мат. – шифон, креп-жоржет, набив. шелк». И что здесь такого особенного? Почему Капитолина спрятала листок в стол, стоило мне зайти в ее кабинет? Боялась, что я подсмотрю фасон платья и сошью себе такое же? Увы! Я не портниха, шить не умею и потому конкуренцию ей уж никак не составлю. Но раз девчонка так испугалась, значит, есть отчего! А может, показать этот листок бывшему бухгалтеру ателье Ольге Кладченко? Может, хоть она что-то прояснит? Точно, покажу ей, вдруг она разбирается в этих тонкостях, как-никак она семь лет проработала в ателье у Элеоноры. Я завела машину и поехала на Зеленую улицу.
