Я бегом спустилась по лестнице, бросилась к машине и закинула сумку с ни в чем не повинным кофе на заднее сиденье. Нужно срочно искать Антона. Он должен знать, что его подозревают, и позаботиться об адвокате. Именно это я хотела ему сказать.
Я ехала к нему в лабораторию окольными путями. Это давало двойное преимущество: если подручные Чернова за мной следят, это собьет их с толку. К тому же на узких старых улочках никогда не бывает пробок, поэтому у меня есть шанс добраться очень быстро. И действительно, уже через десять минут я подъезжала к той самой аптеке, рядом с которой находился офис и лаборатория Гиревого.
Я вышла из машины и огляделась по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, я подошла ко входу в лабораторию и открыла дверь. В коридоре было темно, и я зажгла свет. Стараясь ступать бесшумно, подошла к двери кабинета Гиревого и толкнула ее. Дверь открылась. За столом сидел Антон, и вид у него был такой, как будто его только что окунули в чан с ледяной водой.
– Антон, что-то случилось?
Он посмотрел куда-то сквозь меня и указал пальцем на что-то у меня за спиной. Я резко обернулась. Сзади стоял торжествующий Чернов, а с ним двое полицейских в форме.
– Гиревой Антон Ильич? – спросил агент Смит.
– Он самый, – равнодушно сказал Антон.
– Вы арестованы по подозрению в убийстве Ольги Шнитко. Пройдемте со мной.
Антон молча поднялся из-за стола, машинально взяв ключи от своего «Вольво».
– Они вам больше не понадобятся, – произнес Чернов, – мы поедем на нашей машине.
Гиревой спрятал ключи от машины в сейф, запер его и положил ключ себе в карман. Потом взял сумку, повесил ее на плечо и проговорил:
– Я готов.
Все это время я молча наблюдала за действием, внутренне ужасаясь тому, что происходило. Это я спровоцировала арест Гиревого. И я привела Чернова и его людей прямо в офис Антона. Вряд ли блюстители порядка точно знали адрес его лаборатории. Одного я никак не могла понять: как Чернов перехитрил меня? Ведь я по пути к Антону ни разу не заметила слежку. Как я могла так оплошать?
Антон прошел мимо меня, не удостоив даже взглядом. Чернов и его люди повернулись, чтобы выйти из помещения. Уже из коридора я услышала голос Гиревого:
– Женя, потуши свет, когда будешь уходить. Ключи от лаборатории у Клавдии Степановны.
– Ну все, все, – торопил его мистер Смит, – они здесь сами разберутся. – Он взял Антона под руку и вывел его на улицу.
«Хорошо, что хоть наручники не надел», – подумала я, выходя из коридора и выключая за собой свет. Но почему Антон сидел один в темноте? Он что, знал об аресте? И если знал, то кто ему сообщил? А может, он просто догадался, что анализ, который он сделал, станет поводом для обвинения его в убийстве Ольги? Одни вопросы и ни одного ответа.
Я зашла в аптеку и спросила:
– Как найти Клавдию Степановну?
– Это я, – ответила миловидная девушка с острым носиком.
Еще одна новость. А почему не просто Клава? Может, Антон хотел этим сказать, что его отношения с девушкой чисто официальные?
– Антон просил запереть офис, – сказала я сухо и повернулась, чтобы уйти.
– А где он сам? – спросила Клава, моргая длинными белесыми ресницами.
– В полиции, – бросила я через плечо и направилась к выходу. Трудно было осознавать то, что в аресте Гиревого виновата именно я. Что это я рассказала Чернову о том, что Антон знает рецепт яда Медичи. И что это я привела его людей к Антону в офис. К единственному человеку, который мне по-настоящему понравился! И даже после того, как его выпустят из-под следствия, – а я не сомневалась, что это рано или поздно произойдет, – как я буду смотреть ему в глаза?
* * *
После ареста Антона мне расхотелось ехать к Горлову: это он поднял панику вокруг несуществующих козней Гиревого и своей жены. Его сумасбродная половина оказалась ни при чем, точно так же как Антон. Зато полиция тут же зацепилась за его слова. Видимо, им нужно как можно быстрее закрыть дело об убийстве Ольги. Они просто торопятся. Конечно, потом они будут извиняться, оправдываться, отнекиваться, но Антон за время следствия хлебнет лиха по самое не хочу.
Я ехала по центру Тарасова просто так, никуда, чтобы только успокоить нервы. Нужно было хоть чем-то отвлечься от мрачных мыслей и придумать выход из сложившейся ситуации. А выход виделся только один: нужно во что бы то ни стало найти настоящего убийцу. Кем бы он ни был и где бы его ни носила нелегкая. Но идей не имелось. Куда еще пойти, чтобы узнать, кто послал злополучную книгу Горлову?
Ответа не было, и я решила оставить пока тщетные поиски и отправиться к тете Миле послушать ее болтовню и поесть чего-нибудь домашнего. Горлов подождет со своим кофе. Дома ему ничего не грозит, если он не будет открывать дверь или слишком долго стоять у окна. Насчет этого я его предупредила. К тому же преступник очень осторожен: он предпочитает оставаться в тени и действовать незаметно. Он использует яд, а не пистолет, поэтому Андрею Николаевичу достаточно есть проверенную пищу, а меры предосторожности, которые мы с ним приняли, нужны были только на всякий случай.
Рассуждая таким образом, я подъехала к дому, оставила машину во дворе и поднялась на свой этаж. Тетя Мила стояла на лестничной клетке и разговаривала с соседкой.
– Ой, Женечка! – воскликнула она и обратилась к собеседнице: – Ладно, Александра, я пойду, а то Женечку кормить нужно. Ты, если что еще узнаешь, мне тогда расскажи, – закончила она разговор и вошла вслед за мной в квартиру.
– О чем это вы секретничали? – спросила я тетушку, с удовольствием снимая кроссовки.
– Да так, ни о чем, – ответила она, – вон Александра говорит, что комнатные цветы нужно не удобрять всякой гадостью, а выставлять на лето на балкон. Только поздно она мне об этом сказала: ночи уже холодные и оставлять цветы на балконе опасно – они такие неженки. Женечка, есть хочешь?
– Угу, – буркнула я, принюхиваясь к кухонным ароматам. Тетя Мила что-то варила, но что именно? Я прошла на кухню и сняла крышку с кастрюли, стоявшей на плите. Ух ты! Рассольник с грибами! Сюда бы Горлова с его кулинарными претензиями. Тетушкина кухня ему бы понравилась.
– Будешь? – спросила тетя Мила, стоя у меня за спиной.
– Конечно, буду, – сказала я и пошла мыть руки.
Пока я ела, тетя Мила мне рассказывала сюжет детектива, который она только что прочла. Там главная героиня упустила один нюанс, из-за чего расследование долго шло вкривь и вкось. Но, как водится, после долгих размышлений все встало на свои места и «наши победили». Странно было бы, если бы у современного женского детектива был печальный конец. Я наслаждалась старинным русским блюдом и вполуха слушала тетушкину болтовню. Но вот тарелка опустела, и я поняла, что пора ехать к Горлову.
– Спасибо, тетя Мила, – сказала я, вставая из-за стола, – мне пора.
– Постой Женя, не торопись. Я тут вам пирогов напекла, – тетушка вынула из остывшей духовки два пирога, – один с капустой с грибами, а другой – с яблоками. Возьми, пусть твой Горлов поест за мое здоровье.
Она завернула пироги в бумагу, потом сложила их в пакет и вручила мне.
– Спасибо, тетя Мила. Только я никак не могу взять в толк: зачем ты кормишь моего клиента? Это он должен меня кормить и поить, а после того, как я выполню свою работу, – заплатить.
– Я кормлю не его, а тебя. – На тетушкином лице отразилась обида. – Дался мне твой Горлов. И вообще: не хочешь – не бери.
– Ладно, тетя Мила, я все поняла, – произнесла я, беря пакет с пирогами, – ну, мне пора. Надеюсь, это скоро закончится. – Последнюю фразу я сказала вполголоса, для себя, и направилась в прихожую. Там я снова надела кроссовки и глянула на себя в зеркало. Вид у меня был еще тот: лицо озабоченное, в руках пакет с пирогами, кобура выглядывает из-под куртки. «Нужно что-то с этим делать», – подумала я и показала своему отражению язык.
– Тетя Мила, я ушла, – крикнула я, выходя из квартиры, быстро сбежала вниз по лестнице, вышла во двор и села в свой «фольк». Машина сразу завелась, и я повезла Горлову тетушкины пироги и триста граммов арабского кофе в зернах.
* * *
– Долго ты ездила, – не удержался от упрека недовольный Горлов. – А если бы меня за это время… – Он показал рукой на свою шею, за два дня заросшую седоватой щетиной.
– Ничего с вами не случится, если не будете есть что попало, – сказала я, выкладывая на обеденный стол пироги и кофе. – Вот, тетя Мила вам прислала.
Горлов развернул один пирог и довольно крякнул, почуяв его аромат.
– Вот спасибо тетушке, – произнес он, перекладывая пирог на широкую тарелку, – она у тебя мастерица. Только никак не возьму в толк: почему она меня взялась кормить?
– Отравить хочет, – мрачно пошутила я.
Горлов ничего на это не ответил, а взял нож и отрезал себе большой кусок.
– Ммм… Хочешь попробовать?
Я молча отрезала себе кусок поменьше и стала неторопливо есть, поглядывая на Горлова, который, увидев пироги, сразу забыл о своем кофе.
