– Почему мой сын не идет смотреть фильм? – спросил хозяин дома у своей жены.
– Котик! Стасик наверняка уже видел эту картину, пусть делает что хочет! – промурлыкала Марта, и зрители с удовольствием стали смотреть кино.
По окончании просмотра фильма хозяин замка снова обратился к Марте:
– Где же Стас? Я хочу, чтобы мой сын и наследник престола присутствовал на экскурсии по нашему фамильному погребу!
Марта побежала разыскивать сына. Когда она подошла к бассейну, ее поразил цвет воды: вместо изумрудно-голубой она стала красной. Стас лежал на воде лицом вниз. Мать позвала сына – он не откликнулся. До нее не сразу дошла ужасающая реальность. Но когда она осознала происшедшее, то упала в обморок прямо у кромки бассейна.
Тем временем Аркадий Леонидович нервно курил у стойки бара в ожидании жены и сына. Он привык, что его приказания исполнялись быстро и беспрекословно. Но его домашние не появлялись. Вот уже четверть часа гости ждали, когда их поведут в погреба. Топчий извинился перед своими друзьями и сам помчался искать членов семьи.
Однако, оказавшись у бассейна, он остановился как вкопанный.
Картина, которая предстала перед ним, была такой же, какую он только что видел в фильме «Великий Гэтсби». Только теперь в воде лежал не голливудский актер Ди Каприо, а его родной сын. Вода была розовой от крови, тело Стаса Топчия распласталось на воде, руки и ноги безвольно лежали на ее поверхности, а голова скрылась под водой.
Из-за потрясения Аркадий Леонидович не сразу увидел свою жену, лежавшую без памяти у кромки бассейна. Она сама, без его помощи, стала приходить в сознание. Ее первые слова были:
– Это неправда, скажи, что это неправда. Это не может быть правдой! – С ней случилась истерика.
Ее муж стоял рядом с ней, точно окаменевший памятник самому себе. Впервые в жизни он оказался в таких обстоятельствах, в которых совершенно не знал, что делать. Вместо радостного и веселого торжества на него и его семью свалилась страшная трагедия.
* * *
Следственная группа закончила работу. Спецмашина увезла труп Стаса Топчия. Были опрошены хозяева «Озерков», персонал и все присутствовавшие на празднике гости. Тщательнейшим образом отсмотрен материал с видеокамер, записывавших любые перемещения по территории усадьбы. Вывод был один, и совсем не утешительный: посторонних в усадьбе не было.
На экстренное совещание в прокуренной комнате начальника районного отделения милиции собрались все сотрудники, имеющие отношение к делу в «Озерках». Наутро после Рождества, когда нормальные люди сладко спят после обильной еды и питья, люди в погонах должны были работать. Поэтому хмурые лица эксперта и следователя вызывали лишь сочувствие тех коллег, которые хотя бы провели ночь в своих постелях. Специалисты доложили о результатах, которые ничего хорошего не сулили.
Жертва – Стас Топчий, двадцати трех лет, сын бизнесмена Топчия, студент института культуры. Смерть наступила примерно в 21.00. Перерезано горло от уха до уха. Умер вследствие большой кровопотери. Края раны…
Если выводы экспертов объективно определяли картину смерти, то отчет следователей скорее напоминал колонку светского обозревателя. Список гостей в особняке бизнесмена Топчия был внушительным не по размерам, а по персоналиям. В нем были депутаты, жены и любовницы депутатов, крупные бизнесмены и бизнес-леди, а также отставной генерал войсковой разведки, ныне вице-президент крупного холдинга, с женой и сыном. Милиционеры Озерковского районного отделения милиции никогда не имели дело с публикой такого уровня. Их клиентами были сельские пьянчужки, мелкие дебоширы и хулиганы-подростки. Список профессий лиц, привлекавшихся по бытовым делам, состоял из таких специальностей, как тракторист, маляр, продавщица винного магазина. Местным милиционерам было ясно, что дело у них заберут в город, а затем Топчий поднажмет и его передадут в главк. Поэтому озерковские служители порядка понимали, что от них потребуют только тщательно собранные первичные данные, чтобы у руководства не было нареканий. Дескать, что с них взять, с сельских ментов, они на таком уровне преступления никогда не расследовали, пусть этим делом занимаются те, кто стоит повыше.
Прошло несколько дней. В замке в то холодное январское утро стояла нежилая тишина. Зеркала были завешаны черным крепом, дрова в камине не горели, свет не зажигали, вместо ярких люстр тускло светились огоньки свечей. Марта Васильевна с дочерью уехала в Киев, там ей легче было переносить горе. Аркадий Леонидович остался в зáмке, надеясь, что каким-то чудом сам сумеет разгадать тайну гибели сына. В его кабинете было сумрачно, накурено, стоял подсвечник с тремя свечами, на компьютерном столе выстроилась батарея бутылок и несколько фужеров. Топчий пил все эти дни и почти не ел. Иногда он отправлялся к бассейну, где убили его сына. Воды в нем уже не было, и он казался отцу убитого юноши огромной могилой. Тогда его рыдания оглашали холодные анфилады, и никто из персонала не отваживался подойти к нему. Потом несчастный отец брел через огромный и пустой каминный зал, поднимал подсвечник и всматривался в герб рода Мавродиных над большим бальным зеркалом, теперь занавешенным черной тканью.
Топчий думал о том, как судьба посмеялась над ним в тот момент, когда он купил именно эту разрушенную усадьбу Мавродиных. Первого ее владельца звали Ставром. Аркадию Леонидовичу стало вдруг совершенно ясно мистическое совпадение имени – Ставр, что значило «крест», – и фамилии Мавроди, означавшей «темный, черный», которая, русифицировавшись, превратилась в «Мавродин». Над семьей Топчия навис темный крест, и теперь с этим ничего нельзя было поделать.
«Ставр Пантелеймонович Мавродин – первый хозяин усадьбы. Купец первой гильдии, за выдающиеся заслуги перед Отечеством в области благотворительности высочайшим указом самого царя жалованный дворянством», – подумал Топчий и мрачно ухмыльнулся. По его небритому лицу пробежала судорога брезгливости.
Те благотворительные фонды, которые существовали сейчас, были, по сути, большими «прачечными» для отмывания денег. Декларировались благотворительные акции, а на самом деле на благотворительность выделялись сущие копейки, остальное распихивалось по необъятным карманам. Владелец замка вздохнул и снова поднял руку, пытаясь получше осветить герб рода Мавродиных.
На золотом поле щита темнел червленый греческий крест. В правой верхней части золотого поля щита была изображена отрезанная маврская голова, повязанная серебренной повязкой. В ушах мавра были золотые серьги.
Глаза отца наполнились слезами, он произнес: «У Стасика в ухе тоже была сережка белого золота с бриллиантом» и тяжело опустился на пол.
В мрачной тишине замка послышался шепот:
– К нему нельзя. Нельзя к нему. Не разрешит. – Шепот был испуганный и тревожный.
– Мне можно. Не волнуйтесь, мне можно. – Второй голос не шептал, просто тихо говорил и становился все яснее и четче.
Топчий узнал голос, но не стал подниматься с пола навстречу гостю. Зима так и застал его сидящим на полу, почти в полной темноте, с догорающими огарками в подсвечнике.
Быстро оценив ситуацию, посетитель подхватил бизнесмена под мышки и повел в сторону ванной, по пути включая свет во всех комнатах и коридорах.
– Ваня, ну чего ты? Не хочу я, не надо… – слабо сопротивлялся Зиме несчастный владелец замка, когда тот заставил его залезть под душ.
– Аркаша! Хватит пить и себя истязать. Этим горю не поможешь! – Иван Петрович критически смотрел на своего соседа. От былого крепыша мало что осталось. Казалось, будто со смертью сына из Топчия выпустили все жизненные силы и он сдулся. Генерал строго приказал: – Открывай воду!
Аркадию Леонидовичу ничего другого не оставалось, как подчиниться. Контрастный душ под присмотром опытного товарища, затем бритье, чистая одежда и, наконец, крепкий кофе со свежей сдобой сделали свое дело. Хозяин дома смог разговаривать с гостем.
– Перед твоим приходом, Ваня, я уже черт-те чего надумал! – признался он приятелю.
Генерал слушал молча, давая Топчию выговориться.
– Я герб рассмотрел внимательно! Очень внимательно! И знаешь, что я понял? – Генерал лишь вопросительно поднял брови. – Я понял, что отрезанная голова мавра и то, что Стасику моему, – отец убитого судорожно всхлипнул, – почти отрезали голову, это не случайно.
Зима молчал. Он понимал, что Аркадию необходимо излить душу. Горе переполняло его, било через край, и самым правильным сейчас было позволить Топчию говорить все, что накопилось на душе. Пока тот говорил, генерал думал о действительно странных совпадениях, которые были ему очевидны в этом деле.
Семья Топчиев в двадцать первом веке, как и семья Мавродиных в девятнадцатом веке, занимала значительное место в бизнесе страны. Компания Топчия «Винзавод» была одной из ведущих в отрасли. В девятнадцатом веке в Одессе, которая уже тогда была крупным торговым городом Причерноморья, влиятельный греческий род Мавродиных торговал продуктами питания и винами в том числе. Топчий, со всеми своими дальними родственниками и наемными работниками, производил алкоголь и успешно его продавал во многих европейских странах, как и Мавродин. Все Мавродины происходили от предков, которые жили на острове Хиос в Эгейском море. Топчий и его семья тоже были выходцами с юга страны, из Херсона. Все эти внутренние и внешние совпадения были не случайны, именно поэтому Аркадию и приглянулась разрушенная усадьба Мавродиных, превратившаяся в роскошный замок благодаря таланту архитектора и большим деньгам алкогольного магната.
