А Коля – робкий человек и, как все пугливые люди, с развитым воображением.
– Его страхи имеют под собой основания? – спросил Макар. – Он участвовал в краже?
Акимов покачал головой:
– Понятия не имею. Я вам пытаюсь объяснить: мне это не интересно. Кто украл, зачем украл… Я в этом балагане участвовать не буду. Вон, бросил Коле матрас, – он кивнул в сторону спальни, – и на этом мое вмешательство закончено.
В беседу вступил Сергей. Чьи имена упоминал Вакулин? С кем он уходил выпивать? О чем он говорил, когда оставался с Акимовым, в первый день? А во второй? А на третий?
Шаг за шагом, планомерно Бабкин вытаскивал из свидетеля всю возможную информацию. Хоть где-то, но Вакулин должен был проговориться! Сергей записал имена собутыльников сторожа, а Илюшин успел найти такси, которое отвезло Вакулина на станцию, и вышел на улицу, чтобы поговорить с шофером. Сквозь окно Бабкин видел тлеющий огонек сигареты, описывающий круги: водитель что-то рассказывал. Сергей надеялся, что хотя бы Макару повезет.
Из всего, что говорил Акимов, они не узнали ничего нового. «Сторож испугался – сторож сбежал». Вот и все. Испугался ли он, что Бурмистров станет мстить за то, что тот уснул на рабочем месте и проворонил кражу, – или сам помогал вору?
Макар вернулся в дом, коротко мотнул головой в ответ на вопросительный взгляд напарника. Значит, и от водителя ничего не удалось добиться. Ладно, путь Вакулина в электричке еще предстоит отследить…
Сергей оставил Макара беседовать с Акимовым, а сам, не теряя времени, отыскал двоих мужчин, с которыми выпивал сторож. Выпивохи с недоумением разглядывали сыщика, а на все его вопросы только разводили руками. О чем говорили? Ну, о бабах, о правительстве, о ценах, о том, зачем молодежь волосы красит, чего им неймется… О музее? Нет, о музее не говорили.
Бабкин вернулся к Акимову ни с чем. Вакулин, даже пьяный, крепко держал язык за зубами.
Кажется, под конец этого утомительного разговора художник их слегка пожалел.
– Зря вы убиваетесь в поисках Коли, – сказал он. – Он по природе суслик. В небе появилось маленькое облачко, а тот уже верещит и прячется, потому что коршун, коршун, всех сожрут!
У Макара негромко засвистел телефон.
– Слушаю, – сказал Илюшин. – Да… Да, конечно… Что?! Когда?
Сергей и Акимов удивленно посмотрели на сыщика.
Некоторое время Макар слушал, что говорит ему собеседник.
– Спасибо. Мы подъедем через час.
Он нажал отбой и повернулся к Акимову и Сергею.
– Адам Ясинский найден убитым. Сегодня днем, в своей квартире.
Глава 6
Им пришлось протискиваться через небольшую толпу. Перед подъездом стояли люди и, казалось, чего-то ждали. Сергей узнал Наталью Голубцову, Ульяшина… Даже в этих обстоятельствах Павел Андреевич что-то негромко, но авторитетно вещал каким-то зевакам.
Сыщики зашли в подъезд и поднялись наверх.
– У вас двадцать минут, – предупредил следователь, коротко кивнув Макару. – Наши как раз закончили.
– С экспертом потом переброшусь парой слов? – попросил Илюшин.
Следователь молча кивнул и отошел.
В той гостиной, где в прошлый раз Макар разговаривал с Ясинским, царил разгром. Опрокинутое кресло. Разбитая витрина шкафа. Осколки вспыхивали то здесь, то там. Осторожно перешагивая через них, Сергей подошел к телу.
Ясинский лежал ничком в луже крови. Он разглядел гематому на его щеке. Босые пятки в порезах: видимо, наступил на стекло, когда убегал от убийцы. Длинный бордовый халат, под диваном – разлетевшиеся тапочки…
– Убийцу он знал, – сказал Сергей.
– Угу. Одет по-домашнему. Может быть, после душа. Открыл кому-то из своих.
В других комнатах все было в порядке. Из-за наружной двери доносились рыдания домработницы, обнаружившей тело.
Опрокинутый бокал, пятно на ковре, распространяющее запах коньяка… Обломанная ножка второго бокала нашлась за креслом.
– Началось мирно. Выпивали или собирались выпивать. Затем разговор свернул не туда, и в ход пошла эта штуковина…
Сергей кивнул на скульптуру. Бронзовый мальчик, которым Макар любовался в прошлый раз, лежал за телом убитого.
– Рана на голове, судя по всему, от него.
– А почему нет следов крови? – Макар наклонился над скульптурой.
– Должно быть, вытер.
– Вытер и положил рядом с трупом? Зачем?
Однако предположение Сергея оказалось верным. Удар, который стал смертельным, по предварительному заключению эксперта, был нанесен именно бронзовым мальчиком. Ясинский погиб мгновенно.
– С большой силой били, – сказал эксперт. – Правда, и скульптура тяжелая. Потом убийца сполоснул орудие в кухне под краном: остались смывы крови и капли воды в раковине. Вытер насухо кухонным полотенцем. Заодно уничтожил отпечатки.
Они вчетвером стояли на лоджии, с которой был выход на пожарную лестницу. Следователь курил, рассматривая сверху скорую и толпу.
– А что с остальными отпечатками?
– На первый взгляд – все тщательно протерто. Может, что-то и найдется, но дверные ручки, стол, бокалы – все чистое.
– Время смерти? – спросил Сергей.
– От четырех до шести. В начале пятого соседи снизу слышали крики, грохот и звон разбитого стекла. Но по соседству живет рокер, весь этот шум традиционно списали на него.
– Я послал Борисова, чтобы он людей в толпе сфотографировал аккуратно, – вдруг сказал следователь. – Спонтанно все случилось, никто такого не планировал… Может, он и появится. Ну, вдруг.
Ни Сергею, ни Макару не нужно было объяснять, что он имеет в виду. Человек, совершивший убийство по неосторожности, может вернуться на место преступления, если обладает достаточным хладнокровием. Из разговоров зевак можно узнать о том, что ты что-то упустил. Информация подобна воде: она просачивается сквозь любые щели. Плачущая домработница позвонит сестре, чтобы поведать о пережитом, и для этого выйдет на улицу. Ее разговор услышит сосед – и спустя час переиначенные факты растекутся по всему кварталу. Убийца затеряется в толпе – и узнает, что изображение с видеокамер уже получено и на нем видно его лицо.
– Нет, лица не видно. – Следователь докурил и смял окурок в консервной банке. Макар подумал, что банки эти неистребимы: хоть в Кремль зайди – и все равно где-нибудь в укромном уголке обнаружится пустая тара из-под бычков в томатном соусе, а в ней – грустный непарный окурок. – В пятнадцать тридцать две он зашел в подъезд. Снизу позвонил, Ясинский ему открыл. Джинсы, пальто, капюшон и солнечные очки. И он не поднимает головы, так что лица не видать. Я думал – может, в зеркале поймаем отражение. А он, собака, пешком пошел, не стал дожидаться лифта. Лифт-то у них зеркальный, как ни повернись, тебя видно… Вышел он из квартиры в шестнадцать тридцать. Снова все то же: затылок виден, лицо – нет. На перилах отпечатки искать бесполезно, они все захватаны.
– Тепло же на улице, зачем пальто… – проворчал эксперт, ни к кому не обращаясь.
– Куда он делся, когда вышел из дома? – спросил Сергей.
– Свернул в парк. – Следователь кивнул в сторону темного волнующегося озера, различимого с лоджии. – Тут минут десять ходьбы… Сейчас мои ребята ищут на камерах, в какой точке он его покинул. Но выходов пять,
