class="p1">– С кем это он?
– Без понятия. И мне кажется, это не так уж важно. Достаточно того, что не с женой.
Жену Ильичева Вероника видела мельком, в новостях. Крупная, дородная дама, на вид если и моложе пятидесятидвухлетнего супруга, то ненамного. На фотографиях из конверта в объятиях полураздетого Ильичева находилась определенно не она.
Лица девушки не было видно ни на одной фотографии, она почти везде была сфотографирована спиной к камере. Длинные стройные ноги в черных туфлях на красной подошве и высоченной шпильке, покатые плечи и рассыпавшийся по ним водопад светлых волос. Другой одежды, кроме туфель, на девушке не было.
Впрочем, фотографировали явно не девушку. Загорцев старался запечатлеть факт супружеской измены Ильичева.
– То есть шантаж, – перебрав все фотографии, задумчиво проговорил Тимофей. – Очень глупо. И крайне недальновидно.
– Почему? – удивилась Вероника.
Вместо ответа Тимофей повернулся к столу. Руки легли на клавиатуру. На мониторе, стоящем справа, с уже привычной Веронике бешеной скоростью замелькали какие-то вкладки, а затем – столбики цифр и букв.
Скорость снизилась. Тимофей внимательно просматривал столбики.
– Что это? – Вероника подошла, присела рядом на раскладной табурет. В тысячный раз напомнила себе, что нужно купить еще одно офисное кресло, и в тысячный раз моментально об этом забыла.
– Финансовые операции с банковской карты Загорцева, – отозвался Тимофей. – Поступления, расходы. Я выгрузил информацию за последний месяц.
– Круть. – Вероника посмотрела на Тишу с уважением. – Мы увидим, как Ильичев переводил ему деньги, да? То есть… – Она задумалась. – То есть, получается, это все-таки Загорцев виноват?
– Загорцев не виноват. Сколько можно повторять? – Тимофей пролистывал список. – Если хочешь знать, его уже даже освободили из-под стражи. И, кстати, никаких денег Ильичев ему не переводил. По крайней мере, на эту карту. Можно, конечно, проверить вторую, но я уверен, что результат будет тем же. Загорцева интересовали не деньги. Ему нужна была гарантированная победа в шоу.
– Как это, Загорцева освобо… – начала Вероника. Но не договорила.
– О-па. А это что? – Тимофей вдруг прекратил пролистывание и всмотрелся в ничем не примечательную строчку.
– Оплата как оплата, – дернула плечом Вероника, – сумма не бешеная. Так что там с Загорцевым?
– Подожди, – снова оборвал Тимофей.
Он нырнул в поисковик – и через несколько секунд любовался нарядным сайтом с призывной шапкой:
«Компания Cibo Italiano – только лучшие продукты для настоящих профессионалов!»
– Так вот откуда ты взялась, мука манитоба, – пробормотал Тимофей. – Корсаков ее, может, и использовал. Но вот оплачивал точно не он! Та-ак. Оплата прошла пять дней назад. То есть Загорцев еще был в Зеленограде. Адрес доставки, ну-ка…
Вероника стояла у него за спиной. На то, чтобы добыть адрес, Тимофею понадобилось чуть больше времени.
– Так, – снова повторил он. И на этот раз в голосе послышалось удовлетворение. – А адрес-то московский. Как и следовало ожидать. И это точно не гостиница, в которой организаторы размещали участников. Судя по адресу – жилой дом, где-то на Юго-Западе… Кто же ты, неведомый благодетель? Покажись!
– Ты можешь объяснить, что происходит? – не выдержала Вероника. – Что мы ищем?
– Пирожные, которые испек второй участник шоу, Корсаков, тоже оказались отравленными, – доложил Тимофей.
Вероника охнула:
– А снеговик?
– Снеговик – нет. А Загорцев признался, что он и Корсаков использовали одну и ту же муку. В которую ничего не стоило подсыпать белый порошок – антисептик. Причем использовали они не ту муку, что была на кухне, а принесенную со стороны. По правилам шоу участники не имеют права приносить свои продукты. И возможности такой тоже не имеют, приходят с пустыми руками. То есть муку доставили контрабандой. Загорцев меня уверял, что принесли ее для Корсакова. Но, судя по тому, что мы сейчас наблюдаем, это неправда. Мука предназначалась ему. А по адресу доставки мы сейчас определим владельца жилья. С очень высокой долей вероятности – сотрудника студии.
– Коновалова Нина Ивановна, – прочитала Вероника на экране.
Тимофей кивнул. Посмотрел на нее. Вероника пожала плечами:
– Ни о чем не говорит. Но список сотрудников у тебя точно есть, я отправляла.
Тимофей кивнул. В несколько кликов нашел нужный документ. Коноваловой Нины Ивановны в нем не оказалось. В нем вообще не оказалось Нин. Вероника нахмурилась:
– И что это значит?
Тимофей посмотрел укоризненно:
– Слушай, ну элементарно. Жилье ведь далеко не всегда принадлежит человеку, который там живет. Это может быть съемная квартира. Она может принадлежать каким-то родственникам или знакомым… В общем, пока ты дотуда не доедешь, не узнаешь.
– Нет, – категорически объявила Вероника. – Я устала как собака. И ночь на дворе. Мне сейчас элементарно дверь никто не откроет! Нормальные люди спят давно.
Тимофей посмотрел на часы в углу монитора – половина второго. Вздохнул. Решил:
– Да, ты права. Могут и в самом деле не открыть. Придется ждать до утра.
– Ты ж мой заботливый, – восхитилась Вероника. – Молиться на такого начальника! – Встала и категорически объявила: – Я в душ, потом спать. И только попробуй разбудить меня раньше, чем в восемь! Я тебя твоим же гамаком удавлю, клянусь.
Тимофей сидел за столом, внимательно разглядывая добытые Вероникой фотографии. Всего фотографий было пять, на трех из них, в общем-то, ничего предосудительного. Ильичев и неизвестная девушка сидели за столиком в ресторане. Вряд ли такое уж редкое явление для Ильичева, человека общительного. Вероятнее всего, они предназначались для «разогрева» клиента.
А вот две другие фотографии уже не оставляли сомнений в том, что между этими двумя происходит. Страстные поцелуи, полуобнаженка… Да, это уже был настоящий компромат. Вот только кому собирался предоставить фотографии Загорцев в случае, если Ильичев не удовлетворит его пока еще невыясненные требования?
Кто должен был сойти с ума и доставить Ильичеву экстраординарные неприятности? Руководство студии? Шоураннеры проекта? Его жена? Или все они вместе?
Тимофей постучал пальцем по одной из фотографий, на которой лицо девушки было скрыто за занавеской: фотографировали снаружи, через окно ресторана. Кстати, вот что странно: ни на одном из имеющихся снимков лица девушки толком не видно.
Что это – случайность? Загорцев фотографировал не ее, главным на фотографиях был Ильичев? Или желание скрыть чью-то личность? Как-то слишком уж много всего пытается скрывать Загорцев. Слишком много для человека, который ни в чем не виновен…
Тимофей покосился на телефон. Вздохнул. Это было тяжело каждый раз: взять трубку и позволить себе ворваться в тишину и внутренний мир другого человека. Ощутить себя незваным гостем, заставить себя объяснять этому человеку, чего ты хочешь.
В таких ситуациях Тимофей старался излагать суть обращения быстро и четко, чтобы не отнимать слишком много времени.
