сколько ты мне расскажешь. Остальное не мое дело, – ответила Ася.
– Понимаешь, – вздохнула Яна, – я не знаю, как это получилось…
– Ты красивая женщина, он – молодой мужчина… То, что произошло, абсолютно нормально. С биологической точки зрения…
– А с этической?
– Это вопрос каждый для себя решает сам… Ты не замужем, Данила не женат…
– Ася! Не успокаивай меня! Я люблю Мартина, у нас две дочери, и мне никто не нужен, кроме него. Это мой человек! Я жить без него не могу! Как это всё получилось? Я в отчаянии…
– Вижу… Не убивайся так. Человек – существо непостоянное, зыбкое. Цельных людей вообще не бывает, это миф. Право на ошибку есть у каждого.
– Ничего себе ошибка! Я изменила ему! Я ничтожество! Падшая женщина! Я же думала, что с появлением Мартина в моей жизни всё изменилось, я стала чище и лучше. Я перестала метаться в поисках. Я была абсолютно счастлива! И вот вам пожалуйста… Права была моя домоправительница Агриппина Павловна – я неисправима, и только и могу, что приносить мужчинам несчастье. Мучить их и разбивать сердца.
– Не наговаривай на себя лишнее, – попыталась остановить ее Ася, беря холодную ладошку подруги в руку.
– Первый муж пытался покончить с собой, в итоге – спился. Второй сгнил в тюрьме…
– Ну, уж до тюрьмы не ты его довела! – заметила Ася.
– Ричард – заботливый муж и отец моего сына. Сколько крови я ему выпила? Всю до капли! Он же переступил через свою гордость, простил мне любовь к князю Карлу, а я всё равно ушла. И князя бросила, и его счастливым не сделала. Виталий Николаевич Лебедев так и прожил бобылём, всё ждал меня. А сколько быстротечных романов, ничего для меня не значащих? Мартин остановил всю эту пустую чехарду отношений, мы стали с ним словно одно целое. Вот что я наделала! – сокрушалась Цветкова.
– Перестань терзаться. Ничего страшного не произошло, поверь мне. Ты уже один раз изменила Мартину, помнишь, с Карлом?
– Это не считается! Тогда меня опоили наркотиками. Я думала, что я с Мартином… – возразила Цветкова.
– Сейчас ты тоже плохо соображаешь. После кладбища и отрезанной головы кто хочешь с ума спрыгнет. А ты слабая женщина.
– Нет… Всё не так просто, Асенька. Меня тянуло к Даниле. Это очевидно. Я – предательница. Я – мерзавка… Я не заслуживаю хорошего отношения Мартина и его любви, потому что сама не способна любить. Ну, какой я тыл, сама подумай. Найди мне сигарету, – вдруг попросила Яна.
– Зачем искать? У меня есть, – хмуро ответила Ася и протянула подруге сигареты и зажигалку. – Не истязай себя. И не кури! Мартин не одобряет курящих женщин…
– А-а… – отмахнулась Цветкова. – А измену он одобряет? Не говори про него, не трави душу! Я хочу умереть от стыда! Я пущусь во все тяжкие, чтобы загубить себя и сгинуть… – Яна выпустила струю дыма и закашлялась.
– Хватит валять дурака, – отобрала у нее сигарету Ася и затушила в пепельнице. – Не пори чушь! Я не дам тебе загубить себя по глупости! Ты пропадешь без Мартина. Он просто никогда ничего не узнает, вот и всё! Зачем ему рассказывать об этом эпизоде?
– По мне всё видно. Я не смогу притворяться…
– Еще как сможешь! – оборвала ее Ася. – Ради себя и своих детей! Да ты раньше не такое еще выкидывала, и ничего…
– Доброе утро, дамы… Можно присоседиться к вам? Вы уже завтракали? – подошел к ним Олег Адольфович в странных спортивных брюках и почему-то в разных тапках, пояснив: – Мне тут Данила свои вещи подогнал, но они все велики. Ну да я не очень привередлив, моя-то одежда пока в стирке. – Он внимательно всмотрелся в лица подруг. – Что за тоска? Кого хороним? – спросил он. – Вот именно с такими лицами ко мне приходят в морг за заключениями.
– Что такое стыд и совесть? Я лишена этого, – всхлипнула Яна и полезла в карман за платочком.
– Это ты о ночи, которую провела с Данилой? – в лоб спросил Яну Петров. – Не удивляйся, я всё понял. В жизни всякое случается, дорогуша. Я уже с вечера начал переживать за Данилу. Я очень хорошо знаю тебя и твою ситуацию и предполагал, что утром начнется самобичевание. А ты иногда думай не только о себе.
– Я про Мартина только и думаю, – вздохнула Яна, вытирая мокрые глаза и сморкаясь в платочек.
– А я сейчас не о Мартине. Он далеко. Вчера у тебя случился, как говорят знающие люди, импульс. Помнишь, я поцеловал тебя? Это тоже был импульс. Необъяснимая вещь. Человеку трудно потом растолковать свой поступок.
– И ты туда же? – удивилась Ася. – Ну, Янка, да на тебе пробы ставить негде.
– Но на интерес к твоей особе Данилы ты ответила, – не обратил внимания на вопрос Аси Олег Адольфович. – А теперь вот нервничаешь, кричишь, руки заламываешь. А представляешь, что должен чувствовать мужчина? Данила? Ты же оттолкнула его после ночи любви. Значит, он тебе не понравился? Вот где горе-то.
– Как он, кстати, ну, это… – заинтересованно спросила у подруги Ася.
– Нормально всё с ним! Я услышала тебя, Олег. Ты прав. Я могу обидеть кого угодно. Данила не виноват. Мне самой надо было думать. Он потрясающий, нежный, добрый, а я – змея подколодная.
Их спор прервала официантка, которая принесла завтрак – драники с форелью, авокадо и козьим сыром, оладьи с кленовым сиропом, голубикой и сметаной, овсяную кашу с мини-бананом и орехами. Из напитков были поданы морковный фреш, смузи из манго и клубники и свежевыжатый сок киви.
– Приятного аппетита, – пожелала официантка и удалилась.
Олег Адольфович с восторгом оглядел стол, полный яств.
– Вот это да! – довольно потёр он руки. – Неожиданно! Вот что любовь-то делает! – с хитрецой посмотрел он на Яну.
– Олег, перестань! – разозлилась Цветкова. – При чем тут я?
– Ага! На воре шапка горит! А для кого же Данила сотворил такие чудеса? Для меня, что ли? Никогда не поверю.
– Кончайте препираться, – сказала Ася, беря вилку и пододвигая к себе тарелку с оладьями. – Дайте поесть спокойно.
Петров принялся за драники, а Яна через силу стала глотать кашу.
Через несколько минут, когда они утолили голод, к столику подошел Данила.
– Доброе утро, – приветливо улыбнулся он. – Всё ли хорошо?
– Оладьи суховаты, – отметила Ася, чуть не добавив из вредности, что и кленовый сироп горчит.
– Наверное, повар влюбился, – отметил Олег Адольфович и закашлялся под строгим взглядом Аси. – Что? Хотел разрядить обстановку…
– Это явно не твое. Лучше помолчи, – ответила ему Ася.
– Да я что, я ничего… – Олег Адольфович замолчал и уткнулся в свою тарелку с драниками, хотя было видно, что его просто распирает от смеха.
Данила несколько растерялся.
– Я скажу повару, что он пережарил оладьи, – сказал он и торопливо удалился на кухню.
– Ну, зачем ты так? – спросил Петров Асю, которая принялась за морковный фреш.
– А что такого? – ответила та, отставив в
