Ознакомительная версия.
Следующее пробуждение – уже в больнице. Ей хорошо, тепло, только тетка непрерывно всхлипывает над головой. Мешает спать. Лада с трудом расклеила губы и промычала:
– Теть, ну чего ты?..
Та так и подскочила со стула, склонилась совсем низко:
– Ладушка, детонька моя любимая! Живая?
– Ага…
– Хочешь чего-нибудь?
Лада прислушалась к себе: нет, ей ничего не хотелось. Вот только разве что одна мысль почему-то не давала покоя.
– Андрей? – прошептала она. – Он где?
– Да ты не волнуйся, милая, – сказала тетя и заморгала часто-часто.
– Он что, в Питер улетел? – не отставала Лада.
– Улетел, улетел! – с готовностью подхватила тетка. – И бог с ним совсем! Ты не бойся!
– Я не боюсь…
– А Коленька здесь! – вдруг воскликнула тетка с таким энтузиазмом, будто речь шла о ее самом любимом родственнике. – Он тебя искал, и теперь домой не идет, ждет в коридоре. Хочешь, я его кликну?
– Не надо. – Лада судорожно вцепилась рукой в край кровати. – Ты скажи ему, тетя… скажи, пусть идет домой. – И отвернулась лицом к стене.
На следующий день Николай все же прорвался к ней. Сразу после милиционера, который не смог добиться от Лады ни слова и ушел явно разочарованный. Девушка снова уткнулась носом в стену. Коля погладил ее по плечу.
– Тетя говорит, что ты как будто боишься чего-то, – сказал он. – Не нужно. Тебе больше ничего не грозит.
– Я не боюсь, – с усилием прошептала Лада. – Просто тебе не надо сюда приходить.
– Да, я понимаю, – согласился Николай. – Я очень перед тобой виноват. Я был единственным, с кем ты поделилась… своими подозрениями. А я, по правде сказать, совершенно тебе не поверил. Это непростительно.
Лада словно немного вынырнула из той черной пустоты, в которой плавала. Слова Николая звучали как-то странно.
– За что ты просишь прощения? – спросила она.
– За то, что не поверил, когда ты сказала, что Андрей угрожает убить тебя.
Лада несколько секунд потрясенно смотрела на него, а потом зарыдала в голос. Тело ее била судорога. Николай попытался обнять девушку, она из последних сил отпихнула его и закричала:
– Да что ты понимаешь?! Мы с ним любили друг друга, вот! И когда я предложила ему исчезнуть, чтобы все оставили нас в покое… он… он не убежал по своим делам! Он сказал мне: «Да!» Потому что его любовь ко мне была сильнее всего на свете! А ты уходи, уходи, пожалуйста!
Она натянула на голову подушку и еще долго плакала, теперь уже тихо, горько. Когда стало нечем дышать, она сбросила подушку, сквозь мокрые ресницы оглядела палату. Николая в ней уже не было. Пожилая медсестра, близоруко щурясь, отламывала головку ампулы, готовясь сделать укол.
Лада знала, что Николай больше не придет. Но так даже лучше. Пусть Коля никогда не узнает, что его младшая сестренка все эти годы была жива, пока огонь все-таки не настиг ее. Пусть тетка и братья по-прежнему ждут и надеются, что отец где-то рядом и однажды вернется к ним. Пусть каждый живет со своим привычным горем.
Год спустяКогда тетка сказала Ладе, что в августе они снова поедут на годовщину, девушка заплакала. Она так надеялась, что после случившегося ей больше не придется тащиться в тот проклятый городок!
– Тетечка, – взмолилась она. – Можно я не поеду? Я не могу…
Но тетка была непреклонна. Она долго шумела, что и так за прошедший год племянница распустилась до невозможности.
– Уж я к тебе, кажется, лишний раз в душу не лезла! – шумно выговаривала ей тетка. – Позволила сидеть безвылазно в комнате целый год! Братьев твоих от дома почти отвадила! Но теперь довольно! Не можешь жить по-человечески – уж лучше совсем уходи в монастырь! Держать тебя не буду.
Лада молча ушла в свою комнату. Последний год она не пускала к себе ни тетку, ни домработницу, и комната медленно зарастала пылью и грязью. На столе стоял портрет Андрея, увеличенный с фотографии, сделанной чуть ли не в первый день их знакомства. На фотографии они были вдвоем, но свое изображение Лада отрезала и выбросила, прежде чем отдать старую карточку в фотосалон. Ее любимые диски, модные журналы, альбомы – все было засунуто в самый дальний угол. Лада твердо решила никогда больше не быть счастливой.
Ехать все-таки пришлось. В аэропорту Лада с облегчением заметила, что братья, с которыми она не общалась год, держатся с ней как с чужой и не пытаются лезть с вопросами. А по-началу Артем каждый день доводил ее до слез, пытался выяснить, что произошло в ту ночь между нею и Андреем. Но Лада быстро нашла выход: начинала рыдать, едва Тема ступал на порог их загородного дома. И скоро он почти перестал там появляться. А потом и Миша не выдержал тягостной обстановки в доме и перебрался жить к брату на Петроградку.
Лада стояла на могиле матери и удивлялась тому, что в голове нет никаких мыслей. Только какой-то противный метроном словно постукивал в мозгу: ровно год назад, может, в этот самый миг она поругалась с Андреем. А теперь Андрей – на этом самом кладбище. У кладбищенских ворот Лада купила два букета: для мамы и для него. Вот тетка, как и год назад, напустилась на здешнего работника, который имел неосторожность появиться у ограды. Братья ушли за водой. Лада воспользовалась случаем и шмыгнула на соседнюю аллею. Место захоронения она не знала и собиралась сперва зайти в контору. Шла медленно, то и дело останавливалась, чтобы вытряхнуть из босоножек противную мелкую гальку. В этом году август выдался раскаленный.
– Лада! – позвал ее кто-то.
Она вздрогнула, замерла, обернулась. Рядом с ней стоял ее отец. Лада едва совладала с собой, сдержала крик и приникла к отцу.
– Папочка, папочка! – шептала она. – Ты живой или призрак?
– Да живой! – усмехнулся тот.
– Значит, бандиты не убили тебя? Почему же ты сразу не вернулся к нам, папочка?
Отец осторожно усадил ее на скамейку, прижал к себе.
– Вот, вернулся. Сразу не мог, извини. Ждал, чтобы Старик окончательно решил насчет меня. Два месяца назад он умер. Я сразу помчался в Питер. Объявился сначала перед мальчиками, а потом и перед Гретой.
– А как же я?! – ахнула Лада.
– Ну, это все тетки твоей затеи. Она вроде как советовалась с психологом, и они вместе решили, что с тобой мне лучше встретиться в родном городе. Я-то в таких вещах не силен, вот и доверился им.
– Папа! – всхлипнула Лада. – Я ведь была уверена, что ты умер. Этот тип все-таки понял, что ты не убивал его сына?!
Отец потемнел лицом.
– К несчастью, я действительно убил его сына, – сказал он. – Неумышленно, конечно. Старик это понимал, хотя, наверно, ему все равно очень хотелось отомстить…
– Папочка, расскажи мне все, – попросила Лада. – Наверно, мне станет легче, если я все-таки пойму, что произошло тогда, одиннадцать лет назад.
– Я и собирался, – кивнул отец. – Уж кто, как не ты, имеет право это знать.
* * *
– Значит, тогда, после маминой гибели, я следил за домом Мартова, – начал отец свой рассказ. – Сумел по-дружески сойтись с его садовником. От него и узнал, что в такой-то день жена Мартова, дети и няня уезжают на заграничный курорт, хозяин остается один. Я выждал для надежности сутки и начал действовать.
Но что я упустил из виду – так это охранную систему. Я ведь думал как: оглушу охранника, заберу у него ключи. А когда вошел в будку, сразу сообразил, что дверь во двор непростая, вход оборудован на манер сейфа. Я в отчаянии схватил гирю, начал долбить дверь! И тут вдруг Темка откуда-то возник. Отнял у меня гирю, поколдовал что-то с пультом – и дверь распахнулась.
Но тут я потребовал от Темы, чтобы он немедленно уходил домой. Посулил, что, если не послушается, – мы уйдем вместе, и мать останется неотомщенной. Он и подчинился… наполовину, как потом выяснилось.
Только мне тогда и в голову не приходило, что за тот час, пока я за горючкой бегал, в доме много чего изменилось. Но тут нужно поподробней тебе объяснить…
Мартов ведь совсем не был таким крутым бизнесменом, как нам всем тогда казалось. Конечно, для нашего города он был шишкой, он ведь купил Комбинат! А в размерах страны его богатство было пшиком. Как бизнесмен он был слабоват, держался только за счет связей. А связи у него были знатные. Вор в законе по кличке Старик дружил с отцом Мартова еще со школы. Мартовы-старшие рано умерли, и Старик честно заботился об их сыне и дочери. Но и доверял он Мартову, как родному!
У Старика был один грешок: все знали, что у него есть сын. А вору в законе это вообще-то не положено. Сын, правда, носил другую фамилию, учился за границей, но все были в курсе, как отец о нем печется. Только авторитет Старика был так велик, что никто не смел его упрекнуть!
Была и другая слабость – коллекция бриллиантов. Старик собирал ее еще с середины прошлого века. А там были такие шедевры, о которых богатейшие люди мира могли только мечтать. Были и царские бриллианты, и церковные, почти за каждым тянулся кровавый след. Коллекция такая, сама понимаешь, цены не имела.
Ознакомительная версия.
