Мы сели в машину и выехали за ворота. Когда промчались мимо моей «девятки», мое сердце кровью обливалось от жалости. Так бы и взяла ее на буксир! Но это были просто мечты.
Степан находился в приподнятом настроении, даже в какой-то эйфории. Он травил анекдоты и впечатлял меня быстрой ездой. Признаюсь, был момент, когда я всерьез опасалась за свою жизнь. Мы едва не столкнулись лоб в лоб с «Газелью». Но, к счастью, аварии не произошло.
– Ты бы потише ехал, – попросила я.
– Ладно, как скажешь, – Степан несколько сбавил скорость.
– Скажи, а вот вы с братом работаете вместе, а живете тоже вместе, в смысле в одной квартире?
– А кто тебе сказал, что мы братья?
Вообще-то мне сказала об этом официантка из «Монблана», но я же не могла на нее сослаться, поэтому соврала:
– Вы очень похожи, вот мне и показалось, что вы братья.
– Так оно и есть, мы родные братья, но живем по разным адресам. А что?
– Да так, ничего.
Степан очень быстро забыл о моей просьбе соблюдать правила дорожного движения. Он снова увеличил скорость примерно до ста километров в час и даже проехал на красный свет светофора. В результате его тормознул гаишник. Степан остановился и, напевая веселый мотивчик, стал ждать, когда сержант подойдет к нему. А тот стоял на месте, как памятник лучшему гаишнику, и ждал, когда водитель соизволит выйти из машины. Картина называлась: «Кто кого?»
– Новенький, наверное, еще не прикормленный, – прояснил мне ситуацию Косых. – Ты подожди, я сейчас быстренько все улажу.
Степа вышел из машины, а я, недолго думая, тоже вышла и моментально запрыгнула в заднюю дверь автобуса, отъезжающего от остановки. Степан этого даже не заметил.
Я купила у кондукторши билет и поинтересовалась, как проехать на улицу Кузнечную.
– Кузнечная будет через три остановки, – подсказала она.
От радости, что первый попавшийся автобус может довезти меня до нужного места, я внутренне возликовала и села на свободное сиденье. Надо сказать, когда джип едва не столкнулся с «Газелью», меня так тряхануло, что в голове внезапно родилась гениальная мысль – Маша заперта в квартире Ивана, и тот хочет послать туда двух своих мордоворотов. Эту версию надо было срочно проверить, но я не знала, как отвязаться от Степана. Спасибо бдительному гаишнику, он, сам того не ведая, очень помог мне.
Когда я вышла из автобуса, то обнаружила, что нахожусь на другом конце Кузнечной улицы. Прямо перед моими глазами был дом номер сто тридцать семь. Пришлось взять такси и покатить к дому номер один. Иван жил в типовой одноподъездной многоэтажке, каких и в Тарасове полным-полно. На третий этаж я поднялась пешком, остановилась перед дверью двадцать первой квартиры и поймала себя на мысли, что собираюсь действовать на грани фола. Но ничего другого мне не оставалось. Я нажала на черную кнопку звонка и приложила ухо к двери. Тишина, никто мне не открыл, и даже шорохов никаких в квартире не было слышно. Я еще раз нажала на кнопку. Снова никакой реакции. Хозяев дома не было, но и гостей, кажется, тоже.
Вдруг из соседней квартиры вышла бабулька и, проходя мимо меня, буркнула себе под нос:
– Еще одна шалава пожаловала, вчерашняя еще не ушла, а эта уже в дверь названивает. Ни стыда, ни совести, стоит почти что голая. Смотреть противно. Тьфу!
Бабулька зашла в лифт, а я, недолго думая, достала из сумки универсальную отмычку и стала открывать верхний замок. Он поддался мне с первого раза, а вот с нижним пришлось немного помучиться. Тем не менее его я тоже открыла. Я вошла в квартиру, тихонько захлопнула дверь и на всякий случай набросила цепочку.
В комнатах было тихо, но чутье подсказывало мне, что в квартире кто-то есть. Я прошла в спальню и сразу увидела девушку, лежавшую на диване. Она то ли спала, то ли... Все-таки она спала, потому что было видно, как легонько вздымается ее грудь. Лица я сразу не разглядела, потому что на голове лежало влажное полотенце. Впрочем, из-под него торчали рыжие спутанные волосы.
Я убрала полотенце, Маша повернула голову набок и что-то пролепетала во сне. Судя по всему, она была мертвецки пьяна, и, чтобы ее разбудить, следовало приложить немалые усилия. Я принялась тормошить Баранову, бить ее по щекам, но эффект был нулевой. Маша лишь чуть приоткрыла глаза, но тут же снова их закрыла. Надо сказать, выглядела она не самым лучшим образом, как последняя пьяница. Да, девочка неплохо отметила свой день рождения! Я вспомнила слова Кирилла Одинцовского, ее бывшего бойфренда, что она не злоупотребляла прежде спиртными напитками, а крепкие вовсе не пила. А вчера, наверное, оторвалась по полной... Что ж, все когда-то бывает в жизни в первый раз.
Однако долго находиться в этой квартире было опасно. Я со всей силой тряхнула Баранову и крикнула:
– Маша! Да проснись же ты, наконец!
– Кто? Что? – пролепетала она. – Миша... Ваня... Кирилл...
Смешав в одну кучу имена всех своих любовников, Маша так ничего и не поняла, перевернулась на бок и засопела. Я снова принялась ее тормошить.
– Ты кто? – уже более осмысленно спросила она.
– Частный детектив Татьяна Иванова. Помнишь меня?
– Нет, этого не может быть. – Баранова прищурила свои мутные глазки, пытаясь разглядеть меня. – Вы как здесь очутились? Боже, голова раскалывается. Сколько же я вчера выпила? Зачем? А где Ваня?
– Тебя правда волнует, где Иван?
– Да.
– Он пошел к банкомату снять деньги с твоей пластиковой карточки.
– Что за чушь?
– Ладно, хватит тянуть время, вставай! Надо срочно уходить отсюда.
– Я никуда не пойду. Ваня сказал, что скоро придет с работы...
– Вот этого и надо опасаться. Вставай!
Машка захныкала. Я понимала, что ее головушка сейчас очень болит, но нянчиться с ней не собиралась. Приложив огромные усилия, и физические, и душевные, я подняла-таки Баранову с постели, повела в ванную и засунула Машину голову под струю холодной воды. Это не очень-то помогло привести ее в чувство. Однако, немного помучившись с ней, мне удалось привести девушку в более-менее приличный вид и выволочь на лестничную площадку. У Барановой просто не было сил сопротивляться.
Внизу громко хлопнула подъездная дверь. Ради элементарной предосторожности я потащила Машку по лестнице наверх. Она спотыкалась, падала на ступеньки, но мне все-таки удалось дотянуть ее до четвертого этажа. Внизу открылся лифт, и из него кто-то вышел. Судя по голосам, внизу было двое. Они перешептывались. Лязгнули замки, открылась дверь. Мои предположения оказались верными, Иван послал на квартиру своих дружков, чтобы они вывезли оттуда Машку. Что они собирались делать с ней дальше, догадаться было нетрудно. Но вот что делать нам, я не знала. Альтернатива, конечно, имелась – либо быстро убегать, либо затаиться наверху и ждать, пока ребятки уйдут ни с чем. В каждом варианте были свои плюсы и свои минусы. Но Машу стало тошнить, и тащить ее на улицу было просто нереально. Однако ребятки находились в квартире недолго. Минут через пять дверь громко хлопнула, и товарищи Ивана побежали вниз. Наверное, решили, что девушка спрыгнула с третьего этажа на газон с зеленой травкой. Надо сказать, что я предусмотрительно оставила балкон открытым.
Я посмотрела в окно и увидела, что от подъезда отъехала серая «десятка». После этого я вызвала лифт, втолкнула в него Баранову и зашла в кабинку сама.
На улице Машка немного очухалась и стала предъявлять мне претензии. Она хотела знать, по какому праву я так грубо с ней обращаюсь и куда веду. Естественно, ничего объяснять я ей не собиралась. Баранова была еще не в том состоянии, чтобы оценить всю серьезность ситуации. Машка предприняла решительную попытку вырваться, но она ей не удалась. Короче, я так с ней намаялась, прежде чем дотащила до скамейки в небольшом скверике, что мне просто надо было взять тайм-аут. Как назло, моя «девятка» стояла на другом конце города, до гостиницы «Монблан» было ближе, но добираться туда с Барановой, еле стоявшей на ногах, было проблематично. Возможно, даже опасно.
Машку снова стало тошнить. Потом она просто отказалась куда-либо идти со мной и сказала, что хочет вернуться к Ване.
Тогда я достала мобильник, позвонила Мише и сказала:
– Значит, так, я ее нашла, забирай из гостиницы все вещи, бери такси и дуй по адресу. – Я стала вертеть головой в поисках ориентиров.
– У меня нет денег на такси, здесь такая еда дорогая...
– Бери такси, я расплачусь на месте, и дуй к скверу с памятником Лермонтову.
– Хорошо.
– Ты Мишке звонила. Да? Слюнтяй! Слабак! Как это я только могла с ним связаться? Он даже не смог защитить меня там, у реки...
– Маша, а ведь он тебе в попутчики не навязывался. Ты сама Антипова выдернула из «Раздолья» и потянула за собой черт-те куда.
– Не черт-те куда, а на свою родину. Я здесь родилась, и здесь живет моя родная мать.
