Вот так так! Мой несчастный герой с душой средневекового рыцаря, которого я представляла и лицемером, и преступником, пострадал на поле боя, пытаясь помочь нам, в том числе и мне тоже. Хорошо, что я могу укрощать угрызения совести, не то бы они меня заели!
Однако на этом рассказ не закончился. Я слышала два выстрела. Одна пуля угодила в плечо Игоря. Возникал естественный вопрос: кто стрелял второй раз?
Киря принялся рассказывать дальше:
— В коридоре темно, этот гад стрельнул один раз в Игоря, тот отскочил и упал навзничь. Сразу же какие-то шаги послышались, как будто кто-то убегает вверх по лестнице. Михал Палыч бросился за ним и снова выстрелил, наверно, подумал, что Игорь вдвоем с кем-то пришел, и не хотел свидетеля отпускать. Оказалось, он своего сообщника нечаянно подстрелил, его, кажется, Димой зовут. Он мертв, выстрел ему в спину пришелся.
Первое, о чем я с мрачным удовлетворением подумала, услышав рассказ Кири, было циничное убеждение, что теперь Михал Палыч не сможет выкрутиться. На нем висит реальное убийство, а это гораздо круче, чем эфемерное покушение на Сандалова, которое еще нужно должным образом представить, чтобы вина преступника была исчерпывающей. Тут же все просто: убийство Димы целиком лежит на совести Михал Палыча.
Самого Диму я заметила лишь через несколько минут. Он лежал прямо под лестницей, поэтому я и смогла увидеть его только сейчас. Голова парня была откинута назад, острый подбородок смотрел вверх, а глаза были неестественно широко открыты, что сразу же исключало любые сомнения в его смерти. Неясно, какого черта он отправился вслед за своим хозяином. Наверное, хотел помочь ему в совершении преступления.
Тут у меня возникла довольно интересная мысль: я совершенно не переживала по поводу его смерти. Конечно, Дима не был мне дорог, однако он погиб в совсем юном возрасте, а это само по себе должно внушать к нему жалость. Но, прислушавшись к себе, я не заметила присутствия этого чувства в собственной душе и мысленно обозвала себя толстокожей.
Потом я подумала об Игоре, который оказался одним из самых непричастных к этой истории людей. Помню, когда я впервые его увидела, мне сразу же бросилась в глаза его скрытность, которую я посчитала свидетельством наличия у него какого-то секрета. Секрет, как оказалось, действительно был, я правильно рассчитала. Вот только касался он отнюдь не того дела, которое я веду, а был он — из личной жизни Игорька.
Что ж, все имеют право на ошибки. К счастью, повреждение плеча у Игоря было не слишком серьезное, ключицу пуля не задела, да и крови он потерял немного, учитывая весьма скорое появление врачей. Поэтому большего внимания требовала его душевная рана, которую залечивать предстояло мне как главной виновнице ее появления. Но эта миссия была отложена мною на потом.
Пока же передо мной стояла последняя нерешенная задача, относящаяся к данному делу. Первые две были исполнены при помощи других людей. С Виталия, побывавшего вместе со мной в передряге, теперь будет снято обвинение, а истинный преступник, злоумышлявший против Сандалова, отправится туда, где ему и следует находиться. Оставалось найти пропавшие деньги. Или уже отказаться от поисков? Но относительно последней задачи у меня имелись кое-какие соображения, поэтому после недолгих раздумий я дала себе разрешение на продолжение розыскной деятельности.
Я повернула ключ в замке зажигания машины и неспешно тронулась с места. С утра стояла дивная погода: осень отчаянно молодилась, не желая становиться злой и холодной, и упорно не отпускала теплые солнечные деньки. Вот уже октябрь на носу, и каждый раз, просыпаясь, я ожидала, что вот сегодня уж точно пойдет дождь и пронзительный ветер начнет срывать с деревьев желтеющую листву. Но погода продолжала оставаться доброй и умиротворяющей.
Я слегка устала от всех последних перипетий, и это было вполне естественно в сложившихся обстоятельствах. Однако, к большому своему удовольствию, не замечала за собой той выматывающей тоски, которая часто сопровождает полученное в результате упорной работы утомление. Правда, и особенной активности во мне как-то не наблюдалось. Стоя перед зеркалом сразу после того, как я выпуталась из известных событий и оказалась в собственном доме, я грустно констатировала, что нескучная жизнь неприятно отразилась на моей внешности. Мужики могут вполне цивилизованно выглядеть после насыщенного событиями жизненного периода, а вот у женщин при отсутствии отдыха непременно появляются такие свидетельства, как мешки под глазами, тусклые безжизненные волосы и бледность лица. За одно это женщинам положено давать два отпуска! Хотя… чего это я разошлась?
Феминистические наклонности нет-нет да и возникали во мне, отчего у меня вдруг проявлялись странные черты характера. Время от времени мне хотелось доказать всем неверящим, что женщины в основном более совершенны и так же, как мужчины, способны совершать выдающиеся поступки, несмотря на то что по природе им гораздо труднее делать это. Однако по прошествии феминистского запала мне становилось смешно от себя самой, и в этот момент я даже была готова согласиться с известным утверждением о женской нелогичности. Все-таки я была обладательницей мужского характера, да профессия наложила на природные склонности свой отпечаток, прибавив мне некоторого цинизма.
Не знаю, что повергло меня в философские размышления в этот замечательный сентябрьский день. Я направлялась с дружеским визитом к Игорю. На заднем сиденье автомобиля лежал огромный пакет с разными фруктами, благо в это время года недостатка в них не наблюдалось. Предупреждать парня о своем визите я не сочла нужным и от всей души надеялась лишь на то, что его мама уже отбыла домой и мне удастся встретиться и поговорить с ним в спокойном уединении.
Для Виталия предыдущие события закончились как нельзя лучше. Теперь ему можно было не бояться суда, так как обвинение с него наверняка будет снято. Следствие получило преступника, который сразу же признался в испытываемой давней ненависти к Виктору Георгиевичу Сандалову.
Наверное, Михал Палычу самому было тяжело носить в себе это чувство в течение долгих десятилетий, поэтому-то отрицать собственную вину у него не было ни сил, ни желания. Так я думала поначалу, но, поразмыслив над этим вопросом еще немного, поняла, что моральные аспекты по отношению к Михал Палычу скорее всего неприменимы. А признание вины было стратегическим ходом, который хитрый Михал Палыч непременно постарается впоследствии обратить себе на пользу. Как — я представить не могла, но ему-то было виднее. Едва ли крах предыдущих планов сломит эту несгибаемую личность, в которой гипертрофированная нравственность в конечном итоге приобрела отрицательное содержание.
Кстати, согласно той информации, которую я получила от верного Кири, Михал Палыч уже довольно давно являлся негласным главарем одной очень даже нехилой мафии. Действуя исподтишка, он несколько лет назад, став заместителем Сандалова, смог собрать вокруг себя команду отморозков, которые не желали примыкать ни к одной из официально действующих в городе преступных группировок.
Некоторое время команда существовала постольку-поскольку, не ввязываясь ни в какие дела и не переходя дорогу более сильным и могущественным. На первый взгляд такое существование было совершенно бессмысленным, однако Михал Палыч с его обстоятельностью умел смотреть вдаль. Когда в его штате оказалось довольно большое количество верных людей, он предложил свои услуги одному из наиболее влиятельных людей города, и тот, сумев оценить преимущества его холодного расчетливого ума и скрытности, великодушно согласился сотрудничать. Интересно было, что этим криминальным лидером, согласным принять услуги Михал Палыча, оказался тот самый человек, на которого, как я выяснила у официанта, работал мрачный тип.
Впоследствии Михал Палыч подмял под себя этого человека и получил довольно значительно влияние. Однако он старался «не засветиться», поэтому скрывал свое истинное лицо, прячась за спину мафиози. Между тем некоторые крупные нашумевшие дела из тех, которые время от времени потрясали город, наверняка были проведены не без участия доблестного Михал Палыча. Мне оставалось лишь посетовать на то, что я не стала проверять его сразу. Ведь сделав запрос Кире и узнав заранее соответствующую информацию, я оказалась бы вооруженной знанием, в котором, как известно, заключается сила.
На допросе Михал Палыч не стал пытаться изобразить из себя непонимающего и, когда следователь подтвердил, что ему известны преступные связи задержанного, в дальнейшем вел себя довольно откровенно. Прежде всего Михал Палыч поведал, что он желал подчинить себе вновь созданное предприятие, которое открыли Мишка и Игорь при помощи Тищенко. Стоял весьма важный вопрос: какая фирма будет его курировать — «Арарат» или же «Абес-плюс». От этого зависело очень многое, ведь фирма «Абес-плюс» была уже готова вырваться из-под контроля «Арарата» и получить независимость. С помощью нового предприятия она получала дополнительные ресурсы, приобретала большую мощь, а это было абсолютно невыгодно «Арарату». Оба предприятия, и дочернее, и основное, были примерно одинаковыми по масштабу, и любое добавочное очко на счету одной из фирм могло оказаться роковым для конкурирующей.
