Марина Серова - Вечная невеста

— Дальше мне все понятно, — сказала я. — Иваниченко убил Порфирьева и исчез из бара, потом вы с ним встретились и все обсудили. А дальше — смерть Олега, Голицыной… Как так получилось, что Иваниченко погиб? И почему следом умерла Эльвира Голицына? Или вы так и планировали?

Я не договорила. Со стороны улицы послышался шум подъезжавших машин. Анжелика вскочила со стула, но тут же села бежать не было смысла — во двор уже ворвались несколько бойцов с автоматами, за ними следовал майор Мишаков.

Прошло около недели после задержания Третьякова и Белорецкой в доме Натальи Булыгиной. За это время я решила все дела с господином Барабашем: тот вышел из депрессии, перестал заливать свои несчастья алкоголем, расплатился со мной за выполненную работу, долго благодарил и жал руку. И вообще пребывал в отличном расположении духа.

Особенно радовался тому, что наплыв посетителей в бар-ресторан практически не сократился.

— Ну вот видите, я же вам говорила, что все будет именно так, — с улыбкой сказала я.

— Можете приходить к нам в любое время, — соловьем заливался Барабаш, — для вас всегда столик бесплатно. У нас можно даже делать заказы на дом, так что звоните, обращайтесь прямо к Евгению Федоровичу, он выполнит все ваши пожелания. И своим друзьям-знакомым рассказывайте про нас, все-таки заведение у нас эксклюзивное!

— Я думаю, что ваше заведение в рекламе не нуждается, — заметила я, но пообещала при случае нахваливать своим приятелям бар-ресторан «Гладиатор».

Андрей Мельников оказался прозаичнее, чего, собственно, и следовало ожидать от простого мента, даже если он стал майором: Андрей после расследования пригласил меня к себе в кабинет в управление внутренних дел.

Выглядел он вполне довольным. Еще бы, в кратчайшие сроки раскрыл сразу несколько убийств!

— Если так пойдет и дальше, то, глядишь, к Новому году ты вообще станешь генералом, — пошутила я, усаживаясь на стул.

— С генералом подождем. Я тебе предлагаю сейчас отметить успешное завершение дела и обсудить кое-какие детали, — сказал Андрей.

— Не стану возражать, — кивнула я. — А у тебя есть чем отмечать-то?

Мельников достал из сейфа бутылку дорогой водки.

— Знаешь, не люблю я водку, — вздохнула я. — А насчет закуски как?

Оказалось, что практически никак. Но Мельников готов был послать кого-нибудь из своих подчиненных в ближайший супермаркет.

— Я, знаешь, не готовился, — оправдывался он. — Думал, все спонтанно организуем, на месте… Мы вообще-то с ребятами именно так и делаем.

Я не стала обижаться на Андрея, он же не на свидание меня пригласил. Но поступить предложила по-иному. Я не стала стесняться и воспользовалась предложением господина Барабаша: позвонила в «Гладиатор» и от своего имени попросила подать готовый обед в управление. Видимо, из этого учреждения в бар-ресторан заказов раньше не поступало, тем не менее все было выполнено очень быстро. Для себя я попросила бутылку красного вина.

Мельников цокал языком, окидывая взглядом мясо по-цыгански и разнообразные закуски, и разлил напитки.

— Твоему Барабашу огромное спасибо, — сказал он. — Вот действительно выгодное знакомство! Ну ладно, давай за успех всех последующих дел!

Мы чокнулись и выпили.

— Значит, что касается Чеснокова, то саранские коллеги выяснили этот вопрос, — после первого тоста перешел Андрей к делу.

— Каким образом?

— Третьяков раскололся на эту тему, его возили в Саранск, он показал место, где они с Порфирьевым закопали труп своего бывшего начальника. Труп, естественно, эксгумировали и идентифицировали. Далее, насчет Иваниченко… Здесь тоже все ясно, тот же пистолет, те же пули. Так что два убийства висят на этом психе. Белорецкая тоже обо всем рассказала: и как выследила Голицыну, и как выстрелила в нее. Деньги нашлись, так что кредит вернется в банк, а Чеснокова больше не будут считать вором. Что же касается Голицыной… — Андрей посмотрел на меня. — Жалко девчонку. Но она глупо поступила. Нужно было все-таки обратиться в милицию, и все получили бы по заслугам. А так… Сама себе жизнь исковеркала…

Он налил себе еще водки, выпил, а потом усмехнулся, глядя на меня в упор:

— Или ты так не считаешь?

Я молчала. Что я могла на это сказать? Мельников был прав. Нельзя любовью оправдать убийство.