вдруг? Почему вы спрашиваете?
— Проверяю одну мелкую деталь. Рутина. А она смогла бы, например, имитировать голос Сьюзан?
— Конечно, я сам слышал. Она спародировала речь Сьюзан в защиту гражданских прав. Мне это, само собой, не понравилось, но у Долли здорово получилось. Кстати, есть кое-что, о чем я не собирался вам говорить, но сейчас думаю, что стоит. Не исключено, что позже я сообщу вам нечто важное. Мы можем встретиться у вас сегодня вечером?
— Да. Но я уже на месте. Выкладывайте.
— Ну я… Нет, я не должен. Мне бы не хотелось, чтобы… Нет. Быть может, это плод моей фантазии, однако я собираюсь выяснить. Возможно, я позвоню вам сегодня вечером.
— Как вы собираетесь это выяснить?
— Ой, да просто задам пару вопросов. Зря я сболтнул. Быть может, это ерунда. Хочу сказать, я чертовски благодарен вам с Вулфом за то, что не сообщили полиции. Я уверен, что не сообщили. Иначе они бы уже пришли по мою душу. Я чертовски благодарен!
Вон повесил трубку, и я тоже был ему благодарен. У меня появилась пища для размышлений. Интересно, имелся ли хоть какой-нибудь шанс, что он даст нам зацепку, а если да, то какую именно? Быть может, что-то насчет Долли Брук, поскольку они с Кеннетом были его единственным связующим звеном с убитой. Однако это явно не касалось способности Долли имитировать голоса, поскольку Вона удивил мой вопрос. Впрочем, ничего нельзя было исключать. Он мог спросить, почему меня это интересует, чтобы проверить, не знаю ли я, случайно, того, о чем он пока только подозревает. Мне следовало срочно ему позвонить. Что я и сделал, позвонив сперва в офис фирмы «Херон Манхэттен, инк.». Мне ответили, что сегодня он на работу не приходил. Затем позвонил к нему домой, но он только что вышел, не сказав куда.
Когда Вулф спустился из оранжереи, я доложил о разговоре с Воном. Вулф выслушал меня с открытыми глазами. Это свидетельствовало о том, что в моем рассказе не было ничего требовавшего особой концентрации. Очевидно, по какой-то причине, слишком тонкой для среднего ума, а возможно, чтобы избежать еще одной встречи с Долли Брук, он решил, что она не убийца. Когда я заметил, что нам не помешало бы найти Вона и вытащить из него информацию, Вулф, презрительно фыркнув, ответил, что Вон — форменный осел, раз уж ему не хватило сообразительности избавиться от иллюзий насчет мисс Брук. Что ж, достойное окончание дня. У меня хватило сообразительности подняться к себе в комнату, позвонить Люси Вэлдон [5] и пригласить ее на ужин в «Рустерман». Она предложила пообедать у нее дома. Иногда я приветствую подобные приглашения, и сейчас был именно такой случай. У нее дома было уютно и спокойно, и мы могли смеяться сколько душе угодно. Мне сейчас определенно был нужен человек, с кем можно было бы вдоволь посмеяться. Если Вон позвонит, Вулф скажет, где меня искать. Раздевшись, я залез под душ.
Утренний туман в голове обычно потихоньку рассеивается после стакана апельсинового сока, бесследно исчезая после второй чашки кофе. Поэтому я, как правило, вхожу в кабинет около половины десятого полностью готовый к новому рабочему дню. Однако даже в заведенном порядке бывают исключения, и утро четверга стало именно таковым. Во-первых, когда я вошел в кабинет, на часах было уже не половина десятого, а половина одиннадцатого. Во-вторых, я вернулся домой в три утра, так что мне удалось поспать не положенные восемь часов, а всего лишь шесть. В-третьих, мне не к чему быть готовым. Если Питер Вон и звонил, то не сообщил ничего важного, поскольку, вернувшись домой, я не нашел на письменном столе записки. Очевидно, никаких перемен сегодня не предвидится. У меня даже появилось желание сходить за зубной щеткой Вулфа и положить ее поверх утренней почты, но это только все испортило бы. Пожалуй, мне стоило пойти прогуляться, чтобы избежать встречи с Вулфом, когда он спустится из оранжереи. Что ж, неплохая идея. Мои часы показывали 10:52. Я сходил на кухню предупредить Фрица и, вернувшись в прихожую, уже собирался снять с вешалки пальто, как вдруг на одностороннюю стеклянную панель входной двери легла большая тень, и я обернулся. За дверью стоял инспектор Кремер. Хорошо. Все лучше, чем ничего, даже если он каким-то образом прознал про Долли Брук и теперь собирался привлечь нас за воспрепятствование правосудию. Я распахнул дверь как раз в тот момент, когда он потянулся к кнопке звонка, и сказал:
— Приветствую. А я вот тут стою. Жду вас.
Без комментариев. Он не только был не в духе, но и, похоже, не имел желания говорить. Инспектор снял пальто и, положив его на скамейку, бросил туда же шляпу, после чего проследовал в кабинет, посмотрел на часы и остался стоять лицом к двери в прихожую. От моего письменного стола открывался отличный вид на его широкие грузные плечи и обширный зад. Я добрых три минуты любовался впечатляющим зрелищем, пока от этого занятия меня не оторвал Вулф, который вошел в кабинет и, наградив инспектора злобным взглядом, направился к своему письменному столу. Когда Кремер развернулся и протопал к красному кожаному креслу, Вулф перевел злобный взгляд на меня.
— Не успел вам позвонить. Он только что пришел, — объяснил я.
Поставив в вазу ветку Vanda suavis, Вулф сел и принялся неторопливо просматривать почту.
— Не торопитесь, — ледяным тоном произнес Кремер. — Я тоже не тороплюсь. У нас весь день впереди. Вы подробно доложите мне, кто что говорил в этой комнате, включая вас с Гудвином, насчет убийства Сьюзан Брук. Начните с Питера Вона. Сколько раз он приходил сюда, когда именно и что рассказывал?
Итак, дело было в Долли Брук. Ее заявление, все три копии, лежало в сейфе. Сейф надежнее запертого ящика письменного стола.
Вулф отодвинул в сторону почту и развернулся.
— Это ни в какие ворота не лезет, — заметил он даже не возмущенно, а просто констатируя факт. — Ваш убийца сидит за решеткой. И я действовал и продолжаю действовать в его интересах, согласно инструкциям его официального адвоката. Вы ведь наверняка не рассчитываете получить здесь информацию, позволяющую избавить его от меня? Даже если бы она у меня и была, я не собираюсь вам ее раскрывать. Ни в какие ворота не лезет. Может, я ошибаюсь насчет своего правового статуса? Мне пригласить сюда мистера Остера?
Это звучало впечатляюще, но явно не впечатлило инспектора.
— Я знаю о вашем правовом статусе, — по-прежнему ледяным тоном заметил он. — Однако вы не
