тем более что еще один ребенок родится, я без зарплаты останусь. В общем, нужно через этот суд пройти, а не хочется так, что хоть кричи. Ты бы слышала, как он меня оскорбляет, какие слова говорит!
— С волками жить — по-волчьи выть, — жестко сказала Лелька. — Если для благополучия своей семьи нужно что-то сделать и через что-то пройти, значит, нужно это сделать и забыть. Не сахарная, от оскорблений не растаешь. И расстраиваться из-за этого не надо.
Лелькины руки легко порхали вокруг Лериной головы. Надели бумажный воротничок, накидку, застегнули крючок у горла, стянули резинку, которой был перехвачен хвост, ловко расчесали волосы тяжелой щеткой, пофыркали какой-то приятной жидкостью из пульверизатора и лихо защелкали ножницами.
Щелк, щелк… На Леру посыпались обрезки ее собственных волос, и она зажмурилась, чтобы не видеть этого. Пути обратно уже не было.
— Какая ты, — уважительно сказала она, не открывая глаз. — Решительная, ловкая, мне такой никогда не стать.
— Да брось ты, — Лелька засмеялась. — Я тоже бываю и слабой, и трусливой, и зажмуриваюсь иногда. Однажды, вот так не вовремя зажмурившись, чуть жизнь свою не просвистела. Все мы, бабы, глупости делаем. И все становимся сильными и смелыми, когда речь заходит о безопасности наших близких. Так что одинаковые мы с тобой, уж поверь. Обе не очень счастливо в первый раз замуж вышли, обеим во втором браке повезло. У обеих сыновья, обе теперь ребенка ждем. Я, к примеру, хочу девочку. А ты?
— Бабуля сказала, что у меня девочка. А она в этом разбирается.
— Вот видишь, — Лелька обрадовалась. — Не журись ты, Лерка, все у нас обязательно хорошо будет. Ну, не повезло с первым мужиком, подумаешь… Не от этого наши домики покосились.
— Да у меня еще и на работе проблемы, — Лера и сама не знала, почему ее так тянет все рассказать Лельке, которую она и знает-то без году неделя. — У нас на заводе готовится рейдерский захват. Так что вовремя я в декрет собралась. Пересижу смутное время.
И она начала выкладывать все их заводские новости Лельке, которая слушала ее внимательно и с искренним интересом, как умеют только действительно опытные мастера и к тому же хорошие люди.
— То есть ты на своего начальника грешишь? — уточнила Лелька, когда Лера остановилась. — Думаешь, неспроста он к вам пришел?
— Ну да. Он такой мутный, сразу и не разберешь. В глаза не смотрит, все чего-то вынюхивает, все его раздражают, а я так особенно.
— Ну, знаешь, так бывает, что люди с первого взгляда испытывают друг к другу антипатию, — заметила Лелька. — Может, он и мужик неплохой, но не складываются у вас отношения, и все.
— Может быть, — согласилась Лера. — Он меня тоже раздражает. Мне все не нравится, даже фамилия. Представляешь, у него фамилия Прошлогодний. Вот могут нормального человека так звать?
— Всяко могут, — философски пожала плечами Лелька. Она уже закончила стричь свою новую подругу и теперь наносила ей на волосы краску, которую тщательно намешала в пластмассовой мисочке. — Вот у меня в институте, который я заочно окончила, девчонка была с фамилией Вчерашняя. Мы в библиотеку перед сессией приходим. Она говорит: «Я книги заказывала. Я Вчерашняя». А ей отвечают: «Девушка, вас тут вчера человек сорок было, всех не упомнишь, фамилия-то ваша как?» Она говорит: «Так Вчерашняя», а библиотекарша давай кричать, что она над ней издевается. Русский язык такой богатый, каких фамилий в нем только не встретишь.
— Да уж, и с фамилиями у меня тоже все непросто, — вздохнула Лера и рассказала новой приятельнице, слушающей ее с неослабевающим вниманием, про желание старшего сына взять фамилию Олега.
За разговорами время пролетело незаметно. Лера и оглянуться не успела, как пришла пора смывать с волос краску, затем над ее головой ласково загудел фен, Лелькины руки пробежались расческой, брызнула струя лака, и наконец-то мастер развернула кресло к зеркалу, навстречу преображенной Лере.
— Вуаля, — Лелька ловко сдернула шуршащую накидку, Лера опасливо приоткрыла снова зажмурившиеся глаза и ахнула.
Из зеркала на нее смотрела красавица. Сияющие глаза и высокий покатый лоб больше не скрывала нелепая челка, волосы небрежными, невозможно стильными прядями спадали на маленькие изящные уши, цвет волос, очень похожий на ее естественный, только более яркий, с искринками, подчеркивал глубину глаз. Открытая шея с кокетливыми завитками выглядела нежно и трогательно, как у маленького жирафа.
— Ух ты, какая я, оказывается! — вырвалось у Леры, и она даже в ладоши захлопала от переизбытка чувств. — Хотя это не я, это ты. Леля, какая же ты молодец! Не зря о тебе слава по всему городу идет.
— Ну так уж и по всему, — довольно заулыбалась Лелька, и было видно, что ей приятна эта привычная, в общем-то, похвала. — Я тебе сейчас покажу, как после мытья круглой щеткой волосы укладывать. И все, иди, красуйся. Где-то раз в полтора месяца надо кончики подравнивать. Поняла? Не запускай себя. Ты — молодая, красивая женщина, и будь добра, веди себя соответственно.
— Я — молодая красивая женщина, — повторяла Лера по пути домой, крутя руль и нажимая на педали. — Меня любит муж, у меня скоро будет ребенок. Я счастливая и уверенная в себе. Господи, неужели я когда-нибудь смогу в это поверить!
* * *
Сидя в гамаке, натянутом между двумя старыми яблонями, Лера думала о том, что во дворе маминого дома на нее всегда нисходит покой. Позади остались и дорога, которую она преодолела, судорожно вцепившись в руль, сказывалось отсутствие практики, и восторги сыновей, и сытный ужин, и даже основательное чаепитие.
Бездумно глядя на цветочные клумбы, Лера легонько отталкивалась носком одной ноги от земли, и р-раз, плыла в гамаке навстречу цветам, ловя приоткрытым ртом потоки теплого, напоенного вечерними ароматами воздуха. Два, гамак плавно возвращался назад, под яблочные кроны, в которых уже начинали завязываться крохотные яблоки. Правда, немного. Такого урожая как прошлым летом ждать точно не приходится.
— Ма-ам, а у нас с прошлого года яблочный сок остался? — крикнула она. Сока захотелось невообразимо, даже язык защипало от предвкушения кислинки, и Лера невольно хихикнула, дивясь тому, какие странные формы иногда приобретают капризы беременных.
— Остался, как не быть! — откликнулась через открытое окно Татьяна Ивановна. — Ты сиди, мы сейчас с Аленой к тебе придем, будем рассказывать, что в архиве нарыли, заодно и сок прихватим.
Сунув Лере в руки глубокую чашку с яблочным соком и пристроившись на складных текстильных креслицах, которые стояли у мамы в коридоре именно для таких вот случаев, Татьяна Ивановна и Алена развернули листы бумаги.
— Алена очень мне помогла, —
