пришлось мне надуться.
– Спасибо! Сочту за комплимент. Только умоляю, не обижайся! Хотя обижайся. Это стоило, чтобы увидеть твою реакцию! Снова шучу и больше не буду. По крайней мере сегодня. Не дуйся! Сейчас накормим тебя настоящей вкуснятиной!
– Нет уж! Раз меня занесло в Пекин, я просто обязана попробовать какую-нибудь «насекомую» гадость. Второго шанса может не быть. Составишь мне компанию или струсишь?
– Ого! Конечно, составлю! Мне-то не впервой! Кого сударыня желает отведать?
– Хм, пожалуй, скорпионов! – приняла я решение.
Мы подошли к одной из палаток, где улыбчивый китаец начал что-то по-своему щебетать, жестами предлагая товар, от которого проступали мурашки. Никита ему ответил и протянул деньги, продавец взял две палочки, на каждой из которых было нанизано по пять небольших скорпионов, и подал их нам, еще больше расплываясь в улыбке и щуря глаза так, что их совсем стало не видно. Никита свободной рукой закопошился в кармане и достал оттуда смартфон:
– Извини, я обязан запечатлеть этот момент!
– Без проблем, только сначала хотя бы намекни, какие они на вкус. Совсем мерзкие?
– Нет, внутри что-то среднее между раками, креветками и курицей, а сверху хрустящая соленая корочка, как чипсы.
– Звучит вкусно, но выглядит… – я скривила лицо, с трудом представляя, как буду это есть.
– Ну что? Готова? – Никита направил на меня камеру и замер в ожидании.
– На счет три! Ух!
– Ра-а-а-аз, два-а-а-а, три!
Я стащила одного целого скорпиона с палочки и начала разжевывать, еле сдерживая желание в ужасе его выплюнуть. Наверно, мое лицо показывало одну за другой гримасы, сочетающие в себе отвращение, жалость и безысходность в постоянно меняющихся пропорциях. Причем все эмоции были достоверно искренними и шли из самой глубины души. В это время смартфон в руках Никиты издавал один за другим щелчки, фиксируя моменты моих добровольных мучений, которые, как оказалось, имели исключительно психологическую природу. На мгновение я решила отвлечься от мысли, что ем скорпиона, и представила, что жую какой-нибудь морепродукт. Именно в этот момент пришло понимание, что вкус вовсе не ужасен, а даже наоборот: мясо насекомого было очень нежным и таяло во рту, а хрустящая соленая корочка придавала пикантности. Как только с первым было покончено, я, недолго раздумывая, принялась за второго, а потом за третьего и в итоге даже стащила одного у Никиты, который был очень удивлен моей реакцией на экзотическое угощение.
Часы показывали без семнадцати минут двенадцать, когда мы свернули с Ванфуцзин на запад и вскоре оказались у подножия сердца Китая – на площади Тяньаньмэнь, к северу от которой располагался самый обширный дворцовый комплекс в мире и образец традиционной китайской дворцовой архитектуры – Запретный город. Именно отсюда Поднебесной правили 24 императора династий Мин и Цин на протяжении почти 500 лет.
Никита долго рассказывал мне, что вместе с городскими воротами, лежащими по линии юг-север, комплекс образует иероглиф «середина» (чжун), одну из основных категорий китайской философии и культуры, в центре которого находился трон правителя, а также, что весь Запретный город – это сложная система знаков и символов. Очевидно, Никита знал их все и понимал глубинный смысл этого масштабного строения. Дворцовый комплекс действительно оказался райским местом, в котором продумана каждая мелочь для максимально комфортной и насыщенной жизни Сына Неба (такой титул носили императоры Китая) и его приближенных. С особым удовольствием Никита рассказывал про многочисленных любовниц правителей Поднебесной, когда мы оказались в одном из переулков Юнган, где располагались покои императрицы и наложниц. Меня позабавил тот факт, что каждую ночь выбранная императором любовница или жена обязана была пройти из своего жилища в спальню правителя абсолютно голой. Этот обычай соблюдался для того, чтобы убедиться, что у нее нет оружия.
В Запретном городе было очень многолюдно, впрочем, как и везде в Пекине. Это немного давило и даже чуточку раздражало меня, как обитающего в небольшом городе русского человека, избалованного большим личным пространством.
Проходя через дворцы-музеи Высшей Гармонии, Срединной Гармонии, Сохранения Гармонии, становилось понятно, насколько ценились эти состояния китайской знатью, и не только. Что же касалось моей гармонии, то она постепенно начинала сменяться усталостью от бесконечных пурпурных стен, каменных барельефов и рябых загнутых крыш. Я тонко намекнула Никите, что дворцовой истории с меня достаточно, пора бы сменить обстановку на что-нибудь попроще.
– Ты читаешь мои мысли. Я как раз хотел показать тебе хутуны, – еще больше оживился и без того бодрый Никита.
– Что это?
– Во-первых, это мои любимые места в Пекине, во-вторых, это тот самый Китай, который ты вчера хотела увидеть, я бы не побоялся сказать, его душа. Да, я люблю сравнивать города и страны с людьми. Ничего с этим не поделаешь. Так вот, прошлой ночью мы наблюдали, какой хочет казаться столица Китая, да и весь он в целом за счет нее: небоскребы, новостройки от мировых именитых архитекторов по последним модным тенденциям зодчества, улицы с вылизанным асфальтом. В хутунах ты увидишь Пекин настоящий, каким он был сто и даже двести лет назад. Как часто случается, вторая, скрытая, но истинная сторона человека всем нравится гораздо сильнее, какой бы ужасной она ни казалась ему самому. Обычно от этой части люди хотят избавиться, навести в ней «порядок», поскольку стыдятся ее естества. Также и с Пекином: правительство стремится обезличить его новизной, архитектурным гримом, постепенно разрушая и заменяя хутуны безжизненными копиями. Со временем эти уникальные места исчезнут, а вместо них останутся лишь размалеванные чучела. Но не будем о грустном, потому что очень скоро увидим эти уникальные улочки и дворики.
– Наконец-то я дождалась ответа на свой вопрос. Это улочки и дворики, – подшутила я.
– Подожди, после того, как ты там побываешь, сама начнешь сочинять о них стихи.
– Это вряд ли, но ты меня заинтриговал, – пришлось мне признаться.
Ближайшие к нам хутуны располагались вокруг Запретного города, поэтому наш путь к ним был недолог. Мы петляли по узким проходам между серыми одноэтажными домами, словно в лабиринте. На пути постоянно попадались кошки и местные жители на старинных велосипедах, трехколесных, судя по всему, самодельных машинках, работающих на электричестве, и рикшах. Чем дальше мы забирались вглубь, тем выше становился процент китайского традиционного колорита вокруг. На пути постоянно встречались маленькие лавочки со всевозможными
