время игрался с ножом.
– Вы часто вместе встречались? О чем говорили? Они что-то обсуждали при вас?
– Я… Я не знаю! – почти закричала она, вскакивая с места. – Я не помню! Оставьте меня в покое!
– А вот это вряд ли. Этого я вам обещать не могу, – и, кивнув двум оперативникам, незаметно подобравшимся к их столику, Марина скомандовала: – Пакуйте ее, парни.
Сергей Сергеевич Воронков уже давно не ощущал себя таким счастливым. Да, если порыться основательно в памяти, он никогда не был так счастлив, как сейчас. Уже час, как он проснулся, но боялся пошевелиться. Потому что на его плече спала Варвара. Варенька Царева – царица его сердца, властительница его мыслей, покорительница его души.
Стихи уже час лились из его сознания нескончаемым потоком, но он не мог их ни записать на бумаге, ни наговорить на телефон. Варенька спала, крепко вцепившись в его руку. И он лежал, блаженно жмурился, слагал поэму в ее честь и не шевелился.
Подумать только, еще вчера в это же самое время он валялся на больничной койке и ощущал себя старой развалиной. И с неприятным замиранием сердца ждал визита Риммы Федоровны. Потом слезно просил о выписке заведующего отделением. А когда он его выписал, то поспешил домой.
Сергей Сергеевич на тот момент плохо представлял себе, чем станет заниматься в одиночестве. В квартире, где его едва не лишили жизни. Там все было осквернено. Его надежная обитель перестала быть таковой, потому что там побывало зло!
Да, Римма Федоровна там все тщательно убрала. Выбросила разбитую посуду, поставила на место разбросанные стулья. Развесила на плечики его одежду, сброшенную с полок на кровать им самим же. Это когда он собирался с ней на свидание.
Все она сделала, сфотографировала каждый угол его квартиры и показала ему снимки.
– Там все отлично, Сергей Сергеевич, – хвасталась она. – Ничто вам не напомнит…
Дура!
Боже, какой же дурой она была, раз считала, что возродить в его душе страх способны разбросанные по квартире вещи. И не только страх, а еще и обиду за несправедливость судьбы. И разочарование от предательства Варвары!
Еще несколько дней назад он думал, что она предала его. Прислала к нему в дом убийцу. Отблагодарила за помощь таким вот скверным, коварным способом. Потом, лежа на больничной койке и размышляя, он вдруг начал искать ее действиям оправдания. А когда подслушал телефонный разговор Риммы Федоровны с какой-то приятельницей, в котором она заявила, что Варвара слоняется по их двору и ищет Сергея Сергеевича, то он готов был соскочить с койки в бинтах и бежать вприпрыжку на встречу с ней.
С Варварой!..
Бежать никуда не пришлось. Она сама приехала в больницу, встретила его. Покаялась. Призналась, что тот человек, который пришел убивать Воронкова, был когда-то ее возлюбленным. Но потом она с ним рассталась. И вот до сих пор не может отделаться от его преследования.
– Он страшный человек, – испуганно шептала Варвара, пока они ехали в такси на адрес, где она сняла недорогую однокомнатную квартиру. – Я боюсь его! За себя боюсь, за тебя, Сергей Сергеевич!
Ему бы очень хотелось ее утешить и предложить какой-нибудь безумный план по спасению их всех от жуткого монстра, но…
Но плана у Воронкова не было. А было жуткое смятение в душе.
Зачем он ее послушался и поехал неизвестно куда? Почему снова доверился ей? Она же предала его однажды. Предаст и дважды. Но пока ехал и размышлял, пришел к выводу, что Варвара на роль предательницы никак не тянет.
То, что она залезла в ящик его стола, нашла его стихи и прочитала их, еще не предательство. То, что ее бывший возлюбленный явился убить Воронкова, тоже не служит доказательством ее вины. Если бы она осталась в его квартире, то чудовище убило бы и ее тоже.
– Он пришел за мной, не за тобой, – убедительно шептала ему в фойе больницы Варвара. – Если бы тебя не было дома, он бы тебя не тронул.
– Зачем тебя убивать? – не понимал Воронков.
– Я свидетель его злодеяний. Невольный участник. Только потом я догадалась, что служила ему средством для достижения цели. Но было поздно! Так все запуталось…
Запуталось действительно все ужас как! Варвара оказалась в таком ужасном круговороте преступных деяний своего бывшего возлюбленного, что выхода не видела ни она, ни Воронков.
– В полицию надо идти, – неуверенно предложил он ей вчера за ужином, который они готовили сообща.
– В полицию?! Да ты что, Сережа?! Меня сразу закроют! Со мной даже разговаривать никто не станет! Никто не поверит мне. Сочтут это лепетом обезумевшей от страха тетки, которая пытается переложить всю вину на кого-то еще. Я вся такая в белом, а кругом преступники! Я не смогу доказать, что про своих клиентов ничего не рассказывала Фролову Ивану, потому что я рассказывала!
– Но ты же не знала, что…
Сергей Сергеевич запнулся, не зная, как закончить. И продолжил строгать капусту для салата. Это у него получалось гораздо лучше, чем здраво рассуждать и давать умные советы.
– Я не знала, как он станет использовать мои рассказы о работе. Я просто беспечной была. Рассказывала ему все-все и о работе, и о клиентах. Я не выдавала их секретов, я просто рассказывала. Он слушал. Улыбался. А я считала, что ему просто интересно все знать обо мне. Я не могла даже догадываться, чем именно вызван был его интерес! Ему не обо мне было интересно слушать, а о тех людях, которых он потом грабил! И… и убивал!
Варвара принималась всхлипывать и плакать, а Сергей Сергеевич бросал все на свете салаты и принимался ее утешать. В результате с ужином они провозились долго. Потом ели, разговаривали. И как-то незаметно очутились в одной кровати.
Воронков страшно смущался. Он тысячу лет не был с женщиной. Тем более с такой красивой и молодой женщиной. У которой в недавнем прошлом был довольно моложавый и крепкий любовник, который пришел его убивать.
Но Варвара в силу своей природной деликатности сделала вид, что не заметила его неловкости. И все потом пошло, как надо. Когда они засыпали, он вдруг вспомнил об одном эпизоде, который Варвара упомянула как бы вскользь.
– А почему ты поехала к той старой женщине? Что хотела от нее? Она же не была твоей клиенткой, нет?
– Я еще в прошлом году случайно увидела столбик из фамилий. Теперь я понимаю, что это был список потенциальных жертв, он хранил его на бумажке. Поначалу я не знала, что это будущие жертвы. И даже догадываться не могла. С какой стати? У нас с ним красивый роман, как в кино – с цветами, ресторанами, подарками. Уже потом, когда убили моих клиентов Ложкиных, начала кое-что вспоминать, сопоставлять. И вспомнила тот самый список и эту женщину. Очень уж фамилия у нее примечательная – Шайкевич! Но вспомнила я потому, что по соседству с ней погибла молодая девушка. И в интернете были по этому поводу несколько публикаций. И там-то фамилия Шайкевич и всплыла. Я поехала по адресу, а они сидят в машине: мой парень и его родственник – ужасно преступная морда! Кого караулили – понятно без слов. Но мне пришлось долго ждать, когда они свое наблюдение снимут. И только тогда я осмелилась и подошла к ней.
– Зачем, Варя? – Сергей Сергеевич крепко прижал к себе красивое горячее тело. – Считала, что она тебе поверит?
– Да.
– И что? Получилось ее убедить?
– Ничего не получилось. Она принялась вести себя как-то неадекватно. Бросилась к подъезду, там споткнулась, выронила сумку, убежала. А я… Дурочка совершенная, зачем-то подняла ее телефон, он вывалился из сумки. Хотела обратно в сумку положить, да тут лифт поехал вниз. Я с телефоном и убежала. И в такси села. Но потом телефон оставила на заднем сиденье. Зачем он мне? Вышло, что хотела как лучше, а получилось как всегда. Женщина мне не поверила, а я лишний раз нарисовалась. Я… Я кругом виновата, Сережа! Ни один Коровин мне не поверит! Никогда! Ни за что!
Воронков был с ней согласен на все сто процентов. Ее рассказы выглядели убедительными, только никак не снимали с нее вины, вот в чем проблема.
Если рассуждать здраво и беспристрастно и не учитывать его нежного чувства к ней, то Варвара довольно скверно выглядела бы в глазах общественности. А что уж говорить о полиции!
