– Это будет непросто, – предупредил его ювелир, – и я ничем не могу вам помочь, больше того – прошу на меня не ссылаться. Вы сказали, что в этом деле замешаны криминальные структуры, а я хочу прожить остаток своей жизни спокойно…
– Разрешите задать вам еще один вопрос, – нарушил Леня наступившую в кабинете тишину, – на этот раз последний.
Ювелир кивнул, внимательно глядя на своего молодого собеседника.
– Если действительно «хомутовский гарнитур» попал в чужие руки, должна существовать его копия. Достаточно хорошая копия, чтобы обмануть знатоков… или хотя бы на какое-то время ввести их в заблуждение, чтобы эту копию отправили в Лондон.
– Вы правы, – ювелир на какое-то время задумался, – это очень большая и сложная работа… я, конечно, мог бы справиться с ней за месяц, но для этого мне нужно было бы получить доступ к оригиналу. Найдется еще пять-шесть мастеров, которые могут сделать такую копию за несколько месяцев. Но остается прежний вопрос: как они получили оригинал?
– Значит, нужно искать среди этих мастеров того, кто достаточно близок к Валентину Крылову, – проговорил Леня.
– Этот вопрос – не ко мне! – отрезал Иван Францевич.
– Я понимаю, – Леня выглядел смущенно, – но может быть, вы сможете перечислить тех мастеров, о которых говорили? Тех, кто в состоянии сделать копию гарнитура?
Старый ювелир задумался. Наконец он взял листок бумаги, «паркеровскую» ручку и написал в столбик две фамилии.
Передавая список Лёне, он пояснил:
– Остальные мастера высшего класса или тяжело больны, или долгое время живут за границей.
* * *
Маркиз подошел к двери своей квартиры и приступил к внимательному осмотру. Первым делом он осмотрел дверной косяк и убедился, что волосок, который он прилепил перед уходом, остался на месте. Затем он достал из кармана пинцет и осторожно вытащил крошечную полоску папиросной бумаги, которую уходя засунул в замочную скважину. Полоска была не смята. Следовательно, в Лёнино отсутствие в квартиру никто не наведывался.
На такие маленькие хитрости Леня полагался больше, чем на самые современные охранные системы: специалистов по электронике сейчас развелось как собак нерезаных, и любую хитрую электронную систему могут перехитрить и обмануть, а старые как мир приемы вроде волоска на двери или бумажки в замке не так-то просто заметить.
Войдя в квартиру и закрыв за собой дверь, Леня прямиком устремился в Лолину комнату.
У его боевой подруги хранилась уйма всяких, на Лёнин взгляд, совершенно бессмысленных вещей, в том числе огромная кипа ярких иллюстрированных журналов.
Отложив в сторону такие издания, как «Космополитен», «Элль», «Вог», посвященные простым женским радостям вроде моды, косметики, парфюма и решающие из номера в номер кардинальную философскую проблему «худеть или не худеть», Леня отобрал журналы «Караван» и «Кто», в которых публиковали статьи об известных личностях, героях нашего времени – звездах шоу-бизнеса и популярных миллионерах. Такие издания не могли обойти своим вниманием Валентина Крылова.
Действительно, Маркиз не слишком долго искал нужные материалы – в третьем по счету номере журнала «Кто» он нашел огромную статью про «владельца заводов, газет, пароходов». Вот Крылов на приеме, посвященном открытию благотворительного центра. Смокинг, холодная улыбка на некрасивом энергичном лице. Вот он ведет в поводу любимую лошадь. Костюм для верховой езды, улыбка гораздо более искренняя. Вот Крылов с популярным телеведущим, вот – с известной певицей…
А вот это очень интересно. Валентин Крылов на открытии выставки произведений старой итальянской живописи из его частной коллекции. Рядом с миллионером – несколько интеллигентных мужчин. Под снимком напечатано: хранитель частного музея Борис Зайончковский, сотрудники музея – Николай Опарин и Роберт Штерн…
Леня поспешно достал из кармана список, составленный Иваном Францевичем.
Алексей Георгиевич Шалвашвили.
Роберт Моисеевич Штерн.
Леня с трудом поверил в такую удивительную удачу. Невод с первой же попытки вытащил золотую рыбку. Роберт Штерн, которого старый ювелир назвал в числе людей, способных изготовить подделку знаменитого гарнитура, работает в частном музее Валентина Крылова и, следовательно, имел все возможности изучить хомутовские бриллианты и скопировать их. Другой вопрос – зачем он это сделал? Неужели просто из-за денег? Он известный, первоклассный ювелир, работает на знаменитого миллионера, наверняка не бедствует… хотя известно, чужая душа – потемки.
Маркиз включил компьютер, открыл базу данных, содержащую сведения о жителях города, и через несколько минут уже набирал номер телефона ювелира.
Ему ответил старый, изможденный голос.
– Могу я услышать Роберта Моисеевича? – вежливо поинтересовался Леня.
– Я вас слушаю, – проскрипел старик.
Леня на секунду растерялся: на фотографии в журнале он видел энергичного темноволосого мужчину лет пятидесяти, а по голосу Штерну можно было дать все восемьдесят…
Преодолев растерянность, Маркиз проговорил:
– Роберт Моисеевич, моя фамилия Марков. Я пишу статью об истории старинных ювелирных украшений. Мне хотелось бы встретиться с вами и задать несколько вопросов…
– Марков? – переспросил старик. – Не слышал… извините, молодой человек, но я очень занят. Я не смогу уделить вам времени.
– Но я очень хотел бы поговорить с вами о хомутовском гарнитуре, – произнес Леня со значением.
Его собеседник так долго не отвечал, что Леня уже подумал, что их разъединили. Однако в трубке снова раздался тот же голос… хотя он, кажется, постарел еще больше. В нем звучал не страх, которого ожидал Маркиз, а тоска и обреченность:
– Я ждал этого… чего вы от меня хотите?
– Только поговорить, – ответил Леня.
– Приезжайте. Адрес знаете?
* * *
Через полчаса Леня стоял перед квартирой ювелира. Железную дверь украшали панорамный глазок и кнопка звонка. Леня нажал на кнопку, и за дверью раскатилась заливистая трель, однако никто не вышел и никаких шагов за дверью не раздалось.
Леня позвонил еще раз, и по-прежнему безрезультатно. Это начало его всерьез беспокоить. Самым правильным было бы немедленно уйти, но ювелир был единственной ниточкой, которая могла привести Леню к разгадке истории с бриллиантами, и Маркиз сделал еще одну попытку.
Звонок затих, и за дверью снова воцарилась тишина.
Леня огляделся и нагнулся к замочной скважине. Он хотел определить тип замка и попробовать его открыть, но этого не понадобилось. Леня случайно нажал на дверную ручку, и дверь квартиры беззвучно приоткрылась. Это было слишком похоже на ловушку, но Маркиз хотел так или иначе добраться до правды, и он вошел в квартиру.
Во всей квартире горел свет – как будто хозяин боялся темноты и гнал ее из всех комнат, из всех углов, из всех щелей. Квартира была хорошо, со вкусом отремонтирована и обставлена дорогой стильной мебелью. Чувствовалось, что хозяин ее – человек со средствами. Всюду был порядок, даже какой-то избыточный, неестественный порядок, как будто здесь не живут люди, как будто это не жилой дом, а просто музейный, выставочный интерьер.
Маркиз окликнул хозяина, но ему по-прежнему никто не отозвался. Он открыл одну дверь, другую – перед ним была гостиная с камином и несколькими пейзажами на стенах, затем – спальня…
Наконец он оказался на пороге кабинета. И здесь наконец увидел хозяина. Ювелир сидел спиной к двери в высоком офисном кресле, словно что-то внимательно рассматривая перед собой на столе.
Леня на всякий случай еще раз окликнул его по имени, но на самом деле он уже почувствовал, что Роберт Моисеевич не отзовется. Никогда больше не отзовется.
Неужели ювелир покончил с собой? Но почему тогда открыта дверь квартиры?
На всякий случай Леня надел перчатки, подошел к ювелиру и прикоснулся к его плечу. От этого легкого прикосновения вращающееся кресло развернулось, и Леня едва сдержал крик.
Ювелир повернулся к нему лицом. Это лицо было так страшно, как оно бывает только у задушенных людей. Багрово-синий цвет кожи, торчащий изо рта распухший язык, вылезающие из орбит глаза… Леня многое видел в своей жизни, но это зрелище даже ему показалось чересчур впечатляющим.
Нет, о самоубийстве не было и речи.
Справившись с подступившей тошнотой, Маркиз взял себя в руки и осмотрел труп. Судя по всему, ювелир сидел за столом и что-то писал, когда на него неожиданно напал убийца – на столе лежала «паркеровская» ручка со снятым колпачком. Самой записки Леня не увидел, скорее всего ее унес убийца.
Леня осмотрел труп, стараясь не прикасаться к нему.
На шее убитого была очень тонкая кровавая полоса – след от удавки. Положение тела говорило о том, что Штерн не сопротивлялся, не боролся с убийцей, и только правая рука судорожно сжалась в кулак.
Вглядевшись, Леня заметил между судорожно сжатыми пальцами что-то белое. Он достал из кармана пинцет и постарался разжать пальцы, но они не слушались, как будто ювелир и после смерти не хотел раскрывать свою тайну. Леня использовал пинцет как рычаг и с трудом отогнул указательный палец.
