Мила Бояджиева - Жизнь в розовом свете

- Для того, чтобы произнести нужное слово, требуется хорошая голова, Эн. Многие дамы страдают "словесным поносом". Они говорят так много и так сладко, что тянет блевать. Боюсь, мужчины склонны считать это качество общим недостатком слабого пола. И так боятся слов!

- Надеюсь, ты имеешь в виду не меня. И уж точно не Франсуаз. Она скорее немногословна. Но умеет выглядеть женщиной глубоко чувствующей, способной порадить неординарные ощущения. Мужчины ведь тоже сразу умеют отличать драгоценности от бижутерии. С Франсуаз каждому было ясно - это вариант не проходящий, на всю жизнь не в смысле жены даже, а в смысле жизненного достижения... Ну, к примеру, ты лазал на Эльбрус. или съел два пуда окорока за 10 минут, попав в книгу Гинесса. Можно тешить себя этим до последней минуты. Ну куда сильнее действует на самосознание мужчин мысль: у меня была такая женщина! Франсуаз могла бы завести массу любовников. Но она предпочитала иметь эту возможность в потенциале. Любимый, престижный муж, нарядный дом, работа, в которой Франсуаз чувствовала себя профессионалом делали её вполне счастливой женщиной. И вот... И вот ей стукнуло тридцать шесть.

- Да, чудесный возраст!

- Это с какой стороны посмотреть. Когда вроде совсем недавно было двадцать пять, он кажется странным. Копятся, копятся подспудно опасные признаки. Ты порхаешь, чувствуя себя все той же девочкой. И вдруг старуха.

- Справедливо замечание! Опасный женский возраст. Это тот, когда дают меньше, чем на самом деле, но больше, чем хотелось бы.

- Типаж Франсуаз везде был "дамистым". Даже в десять лет она не выглядела хрупкой малышкой. И расцвела очень рано: пышные женственные формы, осанка, степенная, плавная грация движений, грудной мягкий голос с теплыми интимными интонациями. После тридцати она располнела ещё больше. Жак говорил: - "Расцвела".

Она верила и ходила гордо подняв голову.

Однажды... Ну, конечно же, это в коне концов должно было случиться.

- Жак попался на месте преступления.

- Но как! Оконфузился по-глупому и очень некрасиво! Если, конечно, мужчина без трусов и с другой может показаться жене привлекательным.

Франсуаз уехала на Тайланд по делам фирмы. Супруги перезванивались по нескольку раз в день. Теперь это так удобно - радио-телефон можно таскать с собой даже в туалет. И представь, Жак проявил в разговорах такую пылкость, так тосковал и жаждал ласки, что Франсуаз решила сделать сюрприз. Она сообщила мужу, что вынуждена задержаться на пару дней. Жак взвыл от тоски.

- Это будут черные дни, дорогая!

- У меня тоже... - печально промурлыкала Франсуаз, прибавляя скорость. Она уже вернулась в Париж и спешила домой по вечернему шоссе.

Автомобильные пробки выводили её из себя - путь радостной встречи казался слишком долгим. Она глазела в открытое окно ????????, полной грудью вдыхая загородный воздух. Весна уже вовсю вступила в свои права - вдоль дороги цвели заросли акаций и алели поля тюльпанов, пылающих в косых лучах заходящего солнца. Все вокруг свидетельствовало о неувядаемости любовной страсти, и Франсуаз могла бы поклясться, что стремилась к своему суженому и душой и телом. Он сказал: "Без тебя меркнет свет". Он предпочитал выражаться высокопарно, но в интимных вопросах это вовсе не мешало Франсуаз. Жак сказал: "Это будут черные дни, дорогая...", бросил трубку на ковер и в восторге прижал к себе голеньку девчонку. - "У нас в запасе сорок восемь часов, киска!"

Жак проявил крайнюю неосторожность, приведя любовницу в супружескую спальню. Они занимались любовью на смятых простынях, споря об ужине. Выбор ресторана - ответственное дело для парижанина. И вовсе не возбраняется смаковать подробности меню, мечтать об ?????? и устрицах, сжимая в руках женское тело.

- Сегодня я буду есть за двоих, - пообещала остроумная девушка, имея в виду ту часть тела Жака, которая находилась в ней.

- Ах ты маленькая ненасытная обжора! - Он удвоил свой пыл, стремясь удовлетворить аппетит подружки.

Солнце ещё не село. Сквозь кроны низких серебристых сосен, сквозь цельные стекла окон, идущие до самого пола комнаты, проникали низкие скользящие лучи, наполняя белое пространство розовым тепом. Словно в холодную минералку плеснули малиновый сироп.

Франсуаз тихонько обошла дом вокруг, заглянула в окно кабинета, кухни и на цыпочках прокралась к спальне. - Как удачно, что Жак вздремнул. Надо тихонько раздеться и проскользнуть к нему под бок, она сбросила блузку, нетерпеливо перешагнула через упавшую на ковер юбку, приоткрыла дверь и чуть не закричала. Зажав рот ладонью, впилась в неё зубами, сдерживая вопль.

В одно мгновенье пронеслись, колыхнув зарницами, страшные мысли: "Умереть!", "Убить!", "Исчезнуть!" Но если бы под рукой Франсуаз оказался пистолет, он вряд ли пригодился бы. Она не могла шелохнуться, завороженная зрелищем чужой любви. Да, да, с этого момента Жак стал для неё чужим.

Франсуаз механически оделась, села в машину и куда-то поехала. Опомнилась лишь в аэропорту, который покинула всего пару часов назад, возбужденная предвкушением встречи.

Набрав телефон Шарлотти Менто, коротко сказала: - Я согласна. Сегодня буду там"... - Эн вздохнула и прервала свой рассказ.

- Ну что, Ди, с меня довольно гортензий и ????????? Джони соскучился, сидит как столбик, развернув бородатую физиономию к дому. Скоро начнет поскуливать, да ты верно, тоже, - Эн посмотрела на притихшую сестру. Спорим, я знаю, о чем вы оба мечтаете? - О хорошем куске мяса!

- Мне-то как раз мерещится сыр - тот, мой любимый, что я не доела за завтраком. Настоящая старая ворона, - Ди аккуратно закрепила нить булавкой и собрала в сумочку свою работу.

Они миновали расположившуюся прямо на газоне живописную группку юные существа непонятой половой принадлежности передавали друг другу косячок, смачно сплевывая в травку. Взгляд Эн скользнул по обнаженному торсу бритого верзилы, стоящего в центре компании - он с удовольствием демонстрировал прохожим затейливые разноцветные татуировки. Эн не удержала восхищенную реплику, Ди поспешила вырулить подальше от лежки панков.

- Скажи, дорогая... - Эн придержалась за подлокотники кресла, резко развернутого Ди. - Почему "ворона" - обидно, независимо от того, есть ли к ней прилагательное "старая". А вот "ведьма" резко меняла свое значение от возраста. Вслушайся: "молодая ведьма" и "старая ведьма"... Согласись, совсем разные вещи.

- Возраст вообще многое меняет. Прежде всего потому, что он уничтожает момент соблазна и физической притягательности. Молодую ведьму эти вещи делают особенно заманчивой. А старая без них - просто карга, кляча, злобная уродина... Но разрисованный парень сказал это не про себя.

- Ха! Я так громко заявила, что "добровольного идиотизма не понимаю", сославшись на твоего любимого Дали. Его возмутили подростки в черной коже и цепях, которые по его мнению хотят стать "дерьмее самого дерьма", а меня... Но а мне тоже не близки ребятки в непристойных татуировках с колечками в носу и на других местах. Безнадежно устаревшая карга.

- Старухи везде что-то не понимают. И в первую очередь - молодость. Интересно, когда это начинает происходить: поколения расходятся, как паром и кромка оставленного берега...

- У всякого по-разному. Но думаю, расставание начинается в момент первой встречи. Молодой женщине показывают новорожденного. И вот она уже мать. А тот, кто орет в пеленках всю свою жизнь, будет доказывать, сколь безнадежно велика разделяющая их пропасть. Ведь он для того и появился на свет, чтобы идти вперед... - Почему ты не остановишь меня? Совсем заболталась. Больше я сегодня и слова не вымолвлю. - Эн сосредоточилась на рассматривании прохожих. - Нет, я все же доскажу про Франсуаз. После обеда.

...После обеда с чашечками шоколада сестры сидели у круглого стола перед распахнутым балконом. По серому морю, словно нарисованный на театральном заднике, двигался совсем плоский очень неуклюжий из-за обрубленного носа сине-белый паром. Заблудившаяся оса отчаянно билась в стекло.

- Так что же решила сделать несчастная Франсуаз? Нанялась на работу в бордель? Отдалась самому богатому и самому противному кавалеру?

- Я уже объяснила - она спокойная, весьма корректная дама. Прежде чем что-то ляпнуть сгоряча, Франсуаз считает до двадцати пяти и обходится без бурных сцен. Такая не запустит в собеседника тарелкой, но и не будет на коленях вымаливать прощение. Это не тактика, это - склад характера. После первой вполне обоснованной вспышки бешенства, на пороге спальни разум подсказал взбунтовавшимся чувствам: надо переждать, успокоиться и подумать.

Неделю назад в Париж прибыла коллега Франсуаз из бельгийской фирмы. Они сидели в кафе "Флот", расположенном между Вандомской площадью и садом Тюильри. Там очаровательные витражи в стиле Ботичелли и резные деревянные панели, а повар готовит чудесные блюда провинции Аверон. Разумеется, в зависимости от сезона. Приятельницы ели засахаренную утку, эскалоп из семги со шпинатом и какие-то дары моря... Вообщем, они были вполне довольны жизнью.