Ознакомительная версия.
Выехали из города окольной дорогой, по обочинам которой росли какие-то буйные травы, долго петляли в темноте. В какой-то момент рядом мелькнула серебристая гладь реки, на фоне которой густо топорщились метелки тростника. Потом дорога свернула в густой перелесок у подножия отлогого холма, и тут машина Барабаша неожиданно встала.
– От бисова дочь! – весело сказал наш благодетель, покачал головой и, открыв дверцу, колобком выкатился наружу.
Мы с Виктором переглянулись. Что произошло? Перебоев в работе двигателя мое ухо не уловило, путь впереди, кажется, тоже был совершенно свободен – причина остановки была непонятна.
Тем не менее Барабаш откинул капот и что-то долго рассматривал в моторе. Потом вернулся, просунул голову в окошко и извиняющимся тоном сказал:
– Помощь треба! Может, подержите чуток? Я бы не тревожил, да там только втроем справиться…
Заинтригованные, что там такое требуется держать втроем, мы с Виктором выбрались из машины. Вокруг шумел лес. Где-то за холмом протяжно кричала сова. В плотном луче света от зажженных фар плясала разномастная мошкара.
И тут пан Барабаш совершил странный и совершенно несвойственный ему поступок – он вдруг присел и с прытью кенгуру сиганул в сторону от дороги. На обочине хрустнули сучья, и послышался шум рухнувшего тела.
Каюсь, я и в этот момент еще ничего не сообразила. Мой мыслительный процесс подстегнул ослепительный свет фонаря, ударивший вдруг в лицо, и шум раздвигаемых еловых ветвей. Влипли, подумала я, ослепнув на мгновение, и тут же сильная рука схватила меня за горло.
Я еще успела скосить глаза в сторону и увидеть, как похожий луч света выхватил из темноты фигуру Виктора и как на него надвинулась какая-то зловещая тень. Все это происходило без слов, как в немом кино, и от этого казалось еще более жутким. Но тишина держалась только до того момента, как Виктор начал действовать.
Он пришел в себя гораздо быстрее меня. Нападавшие явно не рассчитывали на это. Безоружный худощавый Виктор не казался им серьезным противником.
А он между тем действовал. В последнюю секунду я увидела, как его лицо, казавшееся бледным от направленного в упор луча света, вдруг нырнуло куда-то вниз и исчезло. Потом я услышала, как кто-то ахнул от боли, и фонарь погас. Меня тут же бесцеремонно швырнули на землю, так что я на некоторое время как бы отключилась.
Когда же я пришла в себя, то услышала треск сучьев, мягкий топот по усыпанной хвоей земле, какие-то невнятные выкрики и наконец хлесткий звук выстрела, раскатившийся эхом по холмам.
– Нихт шиссен! – прокричал рядом чей-то злой голос и тут же добавил по-русски: – Не стрелять, идиоты!
Выстрелов больше и правда не последовало. Зато в разные стороны раскатился удаляющийся топот, а потом все стихло. Насколько я могла понять, Виктору удалось сбежать и теперь его преследовали. По моим представлениям, в погоне участвовали три или четыре человека. Один остался. Черной неподвижной тенью он возвышался надо мной, весь уйдя в слух.
Эта неподвижность и сосредоточенность в какой-то степени обманули меня, и, собравшись с силами, я попыталась незаметно отползти в сторону. За это я немедленно была наказана сильнейшим ударом ноги под ребро. У меня перехватило дыхание, и правый бок весь словно вспыхнул огнем. Я поняла, что здесь все всерьез, и больше рисковать не стала.
Лежа на прохладной лесной земле, я попыталась сообразить, что произошло. Когда способность связно мыслить в какой-то степени восстановилась, я вдруг поняла, что мы стали жертвами самого обыкновенного предательства. Весельчак Барабаш вытянул из нас почти все деньги, а потом продал нас. Но кому? Только не полковнику Карпенко. Тот ни за что бы не стал действовать в таких опереточных декорациях. Это был бы совсем не его стиль. Нет, это могли быть только люди профессора Куницкого. Больше нами тут никто не интересовался.
Но это могло означать только одно – мы влипли по-настоящему и в самое ближайшее время нас должны прикончить. Виктор сообразил это раньше меня и сделал единственно правильный выбор. Меня одну убивать не станут. Пока кто-то из нас на свободе, преступники будут чувствовать себя связанными по рукам и ногам, ведь этот кто-то может привести на развалины милицию. Нет, они должны расправиться с обоими. Значит, еще поживу, с некоторым облегчением решила я.
Впрочем, это был логический вывод, и он мало подкреплялся теми эмоциями, которые я испытывала, лежа в жалком положении у ног неизвестного мне негодяя, явно способного на все, что угодно. Пока он не обращал на меня внимания, уверенный, что после его подлого удара я еще не скоро сумею прийти в себя. Но не было никакого сомнения – он контролирует каждое мое движение и в случае необходимости снова применит силу. Просто пока его больше интересовала судьба моего спутника, который словно растворился в ночном лесу.
Меня судьба Виктора тоже сейчас волновала больше всего на свете, и я от всей души желала ему удачи. Из чащи не доносилось ни единого звука, и поэтому невозможно было представить, чем закончилась погоня. Я нервничала, но бандит, неподвижно застывший над моим распростертым телом, нервничал, наверное, не меньше.
Вдруг я услышала какое-то болезненное кряхтенье, негромкий шум, а потом из-за машины Барабаша, по-прежнему стоящей на дороге с зажженными фарами, появился сам Барабаш – поникший подобострастный силуэт, всем своим видом выражающий униженное смирение и покорность. Предусмотрительно укрываясь за машиной, силуэт сдвинулся в нашу сторону, и заискивающий голос Барабаша спросил:
– Пан профессор, с вашего позволения я бы хотел поехать домой… Наверное, мне не стоит здесь задерживаться. Скоро начнет светать. Если меня кто-то увидит, могут возникнуть разные неудобные вопросы. Я думаю, это вам ни к чему…
– Стой пока, где стоишь! – резко ответил ему бандит, даже не поворачиваясь в сторону Барабаша, и теперь я совершенно четко поняла, что рядом со мной не кто иной, как профессор Куницкий.
Все встало на свои места. Можно было сказать, что все вопросы отпали. Схема, по которой разворачивались события, была до смешного примитивной. Но самым забавным было то, что мы заплатили кучу денег за то, чтобы нас предали. Правда, Барабаш заслуживал самой высокой оценки за свое актерское мастерство – ведь ни у меня, ни у Виктора за все это время не возникло в отношении его даже тени подозрения. Это было до того обидно, что я не смогла удержаться от ехидного замечания.
– А вы, оказывается, большой талант, пан Барабаш, – подала я голос. – Ведь я до последней минуты не могла догадаться, что вы обыкновенная свинья!
Барабаш промолчал. За него ответил Куницкий. Видимо, ему удалось взять себя в руки, и голос его звучал как раньше – спокойно и с достоинством.
– Вы несправедливы к нашему общему другу, пани Ольга, – с холодной иронией произнес он. – Барабаш, разумеется, не свинья. Он самый обыкновенный человек – из плоти и крови. Это обстоятельство и позволило нам найти с ним общий язык. Нехитрый выбор, который мы ему предложили, – жизнь или смерть, – он сделал не колеблясь, что делает честь его интеллекту. Он не герой, конечно, но считать человека свиньей за то, что в своих поступках он руководствуется разумом, – это уж слишком!
– Корыстью он руководствуется! – буркнула я, позволяя себе сесть. – Вытянул, мерзавец, все наши деньги. Мог бы хотя бы сделать нам скидку, раз уж взялся работать на вас!
Куницкий покосился в мою сторону и возразил:
– И опять вы несправедливы к пану Барабашу! Все это время он работал на вас. Наше появление было для него не меньшим сюрпризом. Он же не знал, что мы взяли его на заметку с того самого дня, как он увез вас из отеля пани Шленской. Выяснить, что вы никуда не уехали, а поселились в доме Барабаша, было делом техники. Пан Барабаш думал, что следит за нами, а это мы следили за ним. Можно сказать, что он разыграл написанную нами партию как по нотам. Сотрудничество с нами было просто логическим завершением всего хода событий.
Кажется, Куницкий еще что-то хотел сказать, но тут затрещали кусты и на освещенный участок дороги вышел человек. Еще издали он с досадой развел руками и, подойдя ближе, возбужденно заговорил с Куницким по-немецки. О содержании разговора я могла только догадываться, но, судя по всему, этот охотник вернулся ни с чем.
Прошло еще минут десять. Теперь уже вдвоем бандиты нервно озирались по сторонам, ожидая, когда появятся остальные. И я еще раз мысленно поблагодарила Виктора за его побег. Если бы не это, мы бы давно уже были мертвы – я в этом нисколько не сомневалась. Только бы Виктору удалось перехитрить своих преследователей!
Снова зашумели кусты, и появились еще двое. Я с замиранием сердца всматривалась в эти фигуры, но, к моей огромной радости, ни в одной из них я не узнала Виктора. Еще большей радостью для меня были слова незнакомцев. Они заговорили по-русски, но уже по одному тону можно было понять, что вернулись они ни с чем.
Ознакомительная версия.
