— Не знаю, наверное, — тихо проговорил он, потом попросил: — А вы не могли бы сообщить имя убийцы мне сейчас?
— Нет, я же сказала, что сделаю это у Приходько дома. Пойдемте, — я взяла сумку и открыла дверцу машины. Посмотрела на Кудряшова, сидевшего без движения. — Саша, ну что же вы?
— Я не пойду, — тихо, но довольно твердо произнес он.
— Почему?
— Я не хочу встречаться с этим человеком.
— Почему? — повторила я вопрос.
— Я же вам сказал, мы не слишком хорошо расстались сегодня.
— Не бойтесь, я ведь вам обещала, что он не тронет вас. Тем более вы будете не один, а со мной, а при мне он не посмеет…
— Нет, — упрямо сказал Кудряшов.
— Саша, мне что, тащить вас насильно? — меня начинала уже злить эта идиотская ситуация. — Я ведь все равно притащу вас туда, даже если мне придется сделать это силком.
— Я не пойду, — повторил Кудряшов, но в его голосе было уже меньше твердости.
— Вы пойдете, — настойчиво, почти в приказном тоне сказала я и посмотрела в глаза Кудряшову. — Пойдете, иначе будет хуже для вас.
Саша понял, что это уже угроза, и нехотя, со вздохом принялся вылезать из машины. Но выйдя на улицу, снова остановился.
— Пошли же, — рявкнула я. — Или мне вести вас за руку?
— Ну, хорошо, — соизволил сдвинуться с места Кудряшов. — Но только если это животное начнет снова…
— Не начнет! — резко перебила я Кудряшова.
Мы поднялись к квартире Приходько, и я позвонила. Дверь долго никто не открывал, но я знала, что Василий дома. Когда я ждала Сашу, то посмотрела на окна Василия — в одном из них горел свет. Я принялась громко стучать в дверь кулаком. Соседская дверь не открывалась, но я была уверена, что новый Джеймс Бонд сейчас стоит у глазка и, замерев, смотрит на происходящее на лестничной площадке.
Вскоре за дверью Приходько послышались шаги, и тихий голос хозяина квартиры спросил:
— Кого надо?
— Вас, Василий, — ответила я. — Это Татьяна Иванова, я приходила к вам по поводу смерти вашего брата.
— Я не могу сейчас разговаривать, — ответил Приходько.
— Откройте, это очень срочно! — произнесла я.
— Приходите завтра!
— Я не уйду, Василий, мне нужно с вами побеседовать!
— Уходите! — уже со злобой прокричал хозяин квартиры. — Или я позову милицию!
— Замечательно. Вызывайте, а я подожду пока здесь.
Василий затих, видимо, размышлял, впустить или же избавиться как-нибудь от нежданного визитера. Потом послышался звук отпираемого замка, и дверь приоткрылась на небольшую щелку. В проеме я увидела настороженное лицо Василия Приходько. Когда он узрел, что я не одна, а с Сашей, лицо его сразу же исказилось злобой, и он прошипел:
— А этот чего приперся? Я не собираюсь с ним базарить. Щас выйду и еще раз по морде дам.
— Не дадите! — ответила я. — Александр пришел со мной. Поговорить с вами нужно мне, а не ему. Он лишь поприсутствует при нашей беседе.
— Мне не о чем с вами разговаривать! — отрезал Приходько.
— Зато мне есть о чем. Впустите!
Приходько подумал еще секунду и открыл дверь.
— У меня мало времени. Дела, — сразу предупредил он. — Так что давайте побыстрее.
Войдя в темный коридор, я сразу же споткнулась обо что-то. Посмотрев вниз, увидела под ногами большой черный мужской ботинок. Такие обычно выдают спецназовцам и ОМОНу. Именно такие ботинки были на моем похитителе. Присутствие этой обуви в квартире Приходько ничуть не удивило меня.
Когда проходили в кухню мимо двери в зал, я успела заметить на диване большую спортивную сумку. Она была открыта, а рядом стопками лежали вещи Василия. Похоже, хозяин собирался куда-то отбывать.
— Вы уезжаете? — как бы между прочим спросила я, кивнув на комнату.
— Нет, — резко ответил Приходько и прикрыл в нее дверь.
Кудряшов расположился у окна и отвернулся. Он стоял, скрестив руки на груди и поджав губы. Я встала у стола и тоже сложила руки на груди. Приходько занял позицию у раковины.
— Я расследую убийство вашего брата, если вы помните, — начала я.
— Не понимаю, чем я могу помочь, — перебил меня Приходько. — Я уже сказал вам, что ничего не знаю.
— А ваша помощь мне и не нужна. Я здесь не за тем.
— Тогда зачем же?
— Чтобы сообщить своему клиенту, — я кивнула на Кудряшова, — и вам имя убийцы Евгения Приходько.
Саша сразу же повернулся в мою сторону и с напряжением уставился на меня. Он то и дело переводил взгляд с меня на Приходько-старшего. Но Василий не те — рял самообладания, выглядел совершенно спокойным, хотя я и чувствовала его внутреннюю напряженность.
Выдержав положенную в таких ситуациях паузу, я перевела взгляд с Саши на Василия и произнесла:
— Или мне не стоит говорить вслух это имя? Мне почему-то кажется, что все присутствующие и так знают его, — я выжидательно посмотрела на Приходько. Он продолжал стоять, не отводя взгляда.
— Я не понимаю, — первым возмутился Кудряшов. — На что вы намекаете, Татьяна?
— А я ни на что и не намекаю. Я просто хочу сказать, что каждый из нас прекрасно знает, кто убийца. Мне не трудно, я могу рассказать всю историю этого преступления от начала до конца.
Никто мне не ответил. И Кудряшов, и Приходько молча стояли и ждали моих действий.
— Вы, Саша, совсем недавно узнали, кто убил Женю, — обратилась я к Кудряшову. — Не знаю, каким образом вы додумались до этого, но вы были абсолютно правы. И тогда вы пришли ко мне и стали уговаривать не продолжать расследование. Вы испугались, что могут арестовать человека, в которого вы влюблены, — при этих словах Приходько передернуло, но он все же сумел сдержаться и промолчал. А я продолжала: — Вы, Василий, куда-то собрались? Все-таки обратили внимание на слова Саши о том, что скоро вас раскроют? Решили сбежать? Могу сразу предупредить, что ничего из этого не выйдет. За убийство вас будут судить и накажут по заслугам. Вы ненавидели брата за то, что он был не таким, как нормальные мужчины. Но вы не побрезговали воспользоваться советом другого гомосексуалиста, приятеля вашего покойного брата, и решили свалить по-быстрому из города, пока милиция не в курсе того, что это вы убили Женю.
Приходько-старший в упор смотрел на меня и, надо отдать ему должное, ничем не выдавал своего волнения.
Я посмотрела на Сашу — он стоял ни жив, ни мертв. На несчастном Кудряшове не было лица. Он снова отвернулся к окну и весь как-то сжался.
— По-человечески я вас понимаю. Не слишком приятно, когда выясняется, что твой брат гомосексуалист. Тем более когда вы олицетворяете собой мужественность. Да и соседи постоянно косо смотрят, мать переживает. Все это тяжело, и это можно понять, но вот убийство самого близкого человека нельзя ни понять, ни простить. Когда Женю пригласили на передачу, ваша мать была в шоке. И вы, и она пытались отговорить его от участия в программе. Ведь это позор для всей вашей семьи. Но Женя не собирался менять намерений. Он твердо решил, что пойдет на передачу и расскажет таким же, как он, что можно жить нормально, что можно и нужно быть счастливым. Он собирался рассказать всю свою историю. Ваша мать, к сожалению, не выдержала подобного напряжения. Если бы у нее было слабое сердце, то, наверное, с ней случился бы инфаркт. Но, к несчастью, ее сердце вынесло удар. И тогда она приняла решение покончить с собой, чтобы таким образом избежать того позора, которым собирался покрыть ее собственный сын, выступив на телепередаче. Смерть матери шокировала вас. Но Женю и это не остановило, он все равно был намерен участвовать в передаче, ни уговоры, ни угрозы на него не действовали. И тогда вы приняли роковое решение. Вы задумали убить брата, чтобы он не позорил вас и память недавно умершей матери. Вы, как человек подготовленный, прекрасно спланировали убийство. Все выглядело так, будто бы оно было заказным. Тем более на вас вряд ли кто подумал бы. Нормальному человеку не придет в голову, что брат может убить родного брата только потому, что тот не такой, как все. Но вы пошли на этот шаг. Вы засели на крыше дома, стоящего прямо перед телестудией. Вы все очень удачно рассчитали. Дом расположен таким образом, что даже если бы милиция прибыла на место быстро, у вас все равно было время скрыться. Вы уехали на собственной машине. Собака потеряла след. А на крыше вы специально оставили маску, чтобы следствие пошло по ложному пути. Так и вышло поначалу. Но Саше не давало покоя, что убийца его друга остался безнаказанным. И он нанял меня. Я тоже долго не могла понять, кто же все-таки убил Женю, но, наконец, до меня дошло, что это были вы, — я замолчала, наблюдая реакцию Приходько.
Василий ни разу на протяжении моего рассказа не шелохнулся, даже не сменил позу. А когда я закончила, он посмотрел на меня и даже нашел в себе силы усмехнуться:
— Какая захватывающая история! Вы, наверное, прочли ее в одном из детективчиков, что пачками продаются на каждом развале. Но я не понимаю, почему вы решили обвинить в убийстве именно меня. Вам что, лицо мое не понравилось?
