но абдоминальный датчик не хотел поддаваться. Пока Фан Му возился с ним, Хан Веймин продолжал болтать с Син Чжисеном.
– Старый Син, когда собираетесь на пенсию? – спросил он.
– Еще не скоро, – с улыбкой ответил Син Чжисен.
– А я вот хочу поскорее. Осяду наконец-то дома после стольких лет службы, заживу спокойно… Без тревог и забот, – мечтательно сказал Хан Веймин.
– Уж конечно, – усмехнулся Син Чжисен.
Абдоминальный датчик все-таки поддался; избавившись от него, Фан Му быстро снял кардиограф с левой руки Син Чжисена.
– Вашу дочь зовут Син На, да ведь? Она замужем? – спросил Хан Веймин.
– Пока нет, – ответил Син Чжисен.
– Работает учительницей? – последовал новый вопрос.
– Нет, уехала за границу, – сказал Син Чжисен.
Внезапно все они услышали яростное царапанье самописца в углу комнаты. Бросив на него взгляд, Фан Му увидел, как тот быстро скачет от одного края графика к другому.
Син Чжисен лгал.
В голове у Фан Му помутилось. Правой рукой он еще тянулся к сенсору на пальце Син Чжисена. «Скорей сними его», – пронеслось в мыслях Фан Му.
– Стоп!
Это был Хан Веймин. Его мягкость и спокойствие сразу же пропали. С мрачным лицом он уставился комиссару в глаза. Син Чжисен невозмутимо встретил его взгляд. Тем не менее его щеки медленно покраснели.
Хан Веймин смотрел на Син Чжисена не отрываясь еще секунд десять, а потом начал заново.
* * *
Хан Веймин: У вас в тот день была назначена встреча в отеле «Бэй-Сити», это так?
Син Чжисен: Да.
Хан Веймин: И вы пришли туда с оружием, верно?
Син Чжисен: Я полицейский. Я часто ношу с собой оружие.
Хан Веймин: У вас был при себе пистолет, и вы собирались им воспользоваться, верно?
Син Чжисен (качает головой, но после едва заметного кивка; датчик гальванической реакции кожи показывает отклонение от нормы): Нет.
Хан Веймин: Не для того, чтобы застрелить того человека, но для чего-то другого, я прав?
Син Чжисен (слабая улыбка, зрачки быстро расширяются): Мы что, возобновили проверку?
Хан Веймин: Отвечайте на вопрос, Старый Син.
Син Чжисен (отводит глаза, слегка почесывает ноздрю кончиком правого мизинца; датчик гальванической реакции кожи показывает отклонение от нормы): Нет, не для этого.
Внезапно Фан Му понял, что за те несколько секунд, которые Хан Веймин смотрел Син Чжисену в глаза, он сформулировал совершенно новый набор вопросов.
Хан Веймин: Мужчина, которого вы застрелили, знал вашу дочь?
Син Чжисен: Нет, не знал.
Хан Веймин: Но человек, которого вы собирались застрелить, знает вашу дочь, я прав?
Син Чжисен (выпрямляет спину, задирает подбородок; датчик гальванической реакции кожи показывает отклонение от нормы): Прошу, не впутывайте ее! Это дело никакого отношения к ней не имеет!
Хан Веймин: Человек, которого вы собирались убить, – мужчина, верно?
Син Чжисен (датчик гальванической реакции кожи показывает отклонение от нормы): Я никого не собирался убивать!
Хан Веймин молча уставился на Син Чжисена, а потом негромко спросил:
– Что случилось с вашей дочерью?
Син Чжисен (отклоняется назад, отводит взгляд; датчик гальванической реакции кожи показывает отклонение от нормы): Ничего!
Хан Веймин: Вы хотели его застрелить за то, что он с ней сделал, верно?
Син Чжисен (сжимает правую руку; датчик гальванической реакции кожи показывает отклонение от нормы): Нет.
Хан Веймин: Человек, которого вы хотели застрелить, навредил вашей дочери. Вы хотели отомстить ему, верно?
Син Чжисен (губы плотно сжаты; датчик гальванической реакции кожи показывает отклонение от нормы): Нет!
Хан Веймин: То, что произошло в отеле, оказалось для вас полной неожиданностью. Человек, которого вы хотели застрелить, так и не явился, верно?
Син Чжисен (выпрямляет спину, подается вперед; датчик гальванической реакции кожи показывает отклонение от нормы): Нет. Я никого не собирался убивать!
Хан Веймин: Что на самом деле произошло с вашей дочерью?
Внезапно Син Чжисен вскочил на ноги. Мышцы на его лице непроизвольно дергались, а глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.
– Не впутывайте сюда мою дочь!
На секунду Фан Му подумал, что Старый Син сейчас набросится на Хан Веймина и задушит его голыми руками. Но ему не дали такой возможности. Двое полицейских схватили Син Чжисена сзади и силой усадили обратно.
Хан Веймин не сдвинулся ни на сантиметр. Его брови сошлись на переносице; он продолжал молча смотреть Син Чжисену в глаза. Потом настойчиво сказал:
– Расскажите правду! Мы сумеем вам помочь.
Син Чжисен словно впал в ступор. Казалось, внезапная вспышка исчерпала все силы, еще остававшиеся в его измученном теле. Он тяжело вздохнул и прошептал:
– Мне нечего сказать.
Хан Веймин еще несколько секунд глядел на него, а потом, кивнув, перевел взгляд в камеру и произнес:
– Тест окончен.
Фан Му застыл, медленно осознавая весь ужас случившегося. Он не мог не то что пошевелиться – даже моргнуть. В безмолвии он таращился на Син Чжисена. Фан Му прекрасно знал, что рядом в переговорной сидит начальство департамента, наблюдающее за происходящим через камеру, – наверняка они потрясены не меньше его. Но для Фан Му это ничего не значило. У него в голове крутился один-единственный вопрос:
Почему вы солгали мне?
Син Чжисен не поднял на него глаз. Собственно, он вообще ни на кого не смотрел, повесив голову и погрузившись в собственные мысли. Медленно выдохнул, словно стремясь выпустить воздух из легких до последней капли. И прошептал:
– О небо! Небо!
Храм Праджны [8] находился в центре города. Некогда заброшенный и полуразрушенный, он грозил исчезнуть совсем, пока люди не начали вдруг снова приходить туда для молитвы. Постепенно их становилось все больше, и теперь храм Праджны стал самым крупным из буддийских мест поклонения в Чанхоне. Густые облака дыма от курильниц и множество монахов с довольными лицами свидетельствовали о его возрастающем благополучии и успехе. Непонятно почему, но чем больше у людей становилось материальных ценностей, тем менее духовно удовлетворенными они чувствовали себя.
Неудивительно, что во дворе храма яблоку негде было упасть. Господин Чжин громко выругался, пытаясь пробиться сквозь толпу. Он нес в руках большую связку благовонных палочек.
– Черт, у вас всех что, нет дома? – возмутился он, толкнув женщину перед собой в спину.
Льян Сихай скривился, и возле его рта проступили жесткие суровые морщины. Этого было достаточно, чтобы господин Чжин замолчал. Он осторожно протянул палочки Льян Сихаю.
– Восемьсот восемнадцать юаней. – Заметив вопросительный взгляд Льян Сихая, господин Чжин быстро добавил: – Я взял самые дорогие.
Объяснение не удовлетворило его патрона.
– Дело не в
