1. На мужскую половину
Откройте оглавление и перейдите на главу Машаль второй. На Синей половине.
2. На женскую половину
Откройте оглавление и перейдите на главу Машаль второй. На Розовой половине
Машаль второй
На Синей половине
Хорошо-хорошо. Я сделал, как вы хотите, потому что уговор есть уговор.
Но оцените, как красиво я объяснил свой выбор Фандорину.
- Вот что я вам отвечу на ваш вопрос, дорогой Ватсон. Человек помудрее нас с вами еще тысячу лет назад сказал: «Мужчины лучше убивают тело, а женщины лучше убивают душу». Что мы с вами имеем тут под простыней? Убитое тело, потому что я сомневаюсь насчет того, была ли у поганца Либера Горалика душа. (Надеюсь, Либер, что ты меня сейчас не слышишь).
Фандорин сразу понял, к чему я.
- Вы хотите сказать, что абсолютное большинство насильственных преступлений совершают представители так называемого сильного пола? Что ж, резонно. Стало быть, идем на мужскую половину, мистер Холмс?
- Так я же вам и говорю! Ну, что вы застыли, как жена Лота, превратившаяся в соляной столб?
- Дует, - отвечает он ни к селу, ни к городу.
- И что? Вы боитесь простудиться? Со двора подул ветер, распахнул форточку, вот и дует. Идемте, идемте делать следствие. Нам еще только начать и кончить.
А он меня не слушает. Снова пошел смотреть на окна. Задрал голову.
- Форточка открылась от сквозняка, потому что была п-прикрыта, но незаперта.
Я тоже подошел.
- И что? Туда не протиснется даже Нетания Горалик, не то что грабитель с улицы. К тому же, если вы не обратили внимания, в лавке ничего не пропало, а на покойнике преспокойно сверкают золотые часы с цепочкой. Тут никто никого не грабил. Ну идемте же!
Говорю ему – и как об стенку горох! Фандорин вынул лупу, согнулся над подоконником.
Объявляет:
- Возможно мое предварительное заключение о герметичности преступления ошибочно. Здесь мельчайшие комочки г-грязи.
Да как вскочит на подоконник! Легко так, без разбега – как кошка. Открыл окно, прыг – и он уже на той стороне, во дворе. Я перегнулся, смотрю: сидит на корточках, что-то разглядывает на земле.
- Очень интересно! – бормочет.
Мне тоже стало интересно, чтó ему там интересно, и я полез в окно, чего не делал лет сорок, с тех пор, когда удирал с уроков в хедере.
- Смотрите, - показывает. - Отпечаток двух ног. Глубокий. Такой бывает, когда человек спрыгнул с высоты – например, из форточки вперед ногами. Это манера, по которой сразу распознается опытный вор-форточник... Любопытные подошвы. Очень маленького размера, всего двадцать три с половиной сантиметра, с высокими каблуками и острыми носами. Кажется, мы имеем дело с франтом миниатюрного роста... Бывалые форточники часто используют мальчишек-подростков, которые пролезают внутрь и потом открывают окно изнутри. Однако ставни были закрыты. Странно…
Ставни там с маленькими дырами для форточек, чтобы ночью проветривать лавку – иначе ткани на полках будут пахнуть несвежим.
Тут у меня перед глазами сверкнула молния, как у Моисея на горе Синай, когда ему открылся Божий Закон! С моих глаз упала пелена.
- Послушайте! - закричал я. - Я вам скажу, кто угрохал Либера Горалика! Считайте, что убийство расследовано! Мы поднесем приставу Колюбакину дело на блюдечке, и ему незачем будет трепать нервы семье Горалик, которые, оказывается, не убийцы, а приличные люди!
- Вы знаете юного уголовника, который способен на жестокое убийство? – спросил Фандорин.
- Он такой же юный, - отвечаю, - как мы с вами, этот Кока Кобылянский.
- К-кто?
- Кока Кобылянский! Когда вы сказали «форточник», я сразу всё понял. Кока - вор из Одессы. То есть вообще-то он родом из Кобылян, это недалеко тут есть такое местечко (не посоветую вам туда заезжать), но Кока давно перебрался в Одессу. Это, скажу я вам, город, куда такие Коки летят отовсюду, как мухи на навоз.
- Почему вы уверены, что это Кока? Мужчина не может пролезть в такую узкую форточку. Судя по размеру обуви, рост спрыгнувшего чуть больше двух аршин, а сложение тринадцатилетнего мальчика.
- Так это вам и есть Кока! У него росточек мне по плечо, а я, как вы видите, не император Александр Третий, чтоб ему вертелось на том свете, антисемиту. И это еще Кока мне досюда, потому что он ходит вот на такущих каблуках. Собою он щупленький, юркий. Прозвище ему Крендель, потому что он ввинчивается в любую форточку кренделем.
Фандорин улыбнулся, как будто я угостил его настоящим сдобным кренделем.
- П-превосходно. У нас появился аппетитный подозреваемый, притом, как говорится на полицейском жаргоне, саспéктус примус. Вы знаете, где искать Коку Кренделя?
- Знать-то я знаю. У нас не такой большой город, и Кока скрывается от полиции, а не от евреев. Но искать Коку Кобылянского мы с вами не будем, потому что лично мне жить еще не надоело. Пускай его арестовывает пристав, которому за это царь жалованье платит.
- Этот К-Крендель так опасен?
Он еще спрашивает!
- Или вы не видели, что он сделал с бедным глупым Либером? – поинтересовался я.
- Почему «глупым»?
Я вздохнул.
- Давайте я вам всё расскажу, чтобы вы уже перестали задавать вопросы. История ясная, как божий день. Элементарно, Ватсон. Кока приехал из Одессы дней десять назад и начал форсить по всему городу. Швыряет деньги направо и налево, пускает пыль в глаза, чудит. Например, вылил в фонтан для извозчичьих лошадей несколько ящиков шампанского, и коняки потом носились по улицам с ржанием и храпом, а ездоки с визгом выпрыгивали из колясок. И вот Либер Горалик приходит в синагогу и говорит: «Евреи, этот сукин сын Кобылянский смущает нашу молодежь, которая теперь тоже хочет в Одессу. Он кружит головы нашим женам и дочерям, которые начинают задумываться о глупостях. Давайте дождемся, когда Кока упьется до потери сознания, свяжем его и сдадим в полицию, которая давно его ищет».
- А почему нельзя было просто сообщить в п-полицию, где скрывается Крендель?
- Потому что еврей на еврея в русскую полицию не доносит. Это трефное, - объяснил я приезжему человеку, не
