Ознакомительная версия.
– Вы встречались с ним?
– Да, но лишь на вечеринках, куда он всегда приходил со своей женой, с Лидой, моей подругой… Он находил время, чтобы сказать мне на ухо самые пылкие и подчас бесстыдные слова… И я, слушая его, представляла на своем месте – Зорину, а на месте Андрея – Леву… И просто сгорала от ревности. Уже через месяц после того, как я узнала о связи моего мужа с этой стервой, я поняла, что жизнь моя сломана, что я никогда не смогу забыть это и тем более простить. Я страдала, а мой муж в это время обнимался с другой женщиной.
– Почему вы ничего не рассказали мужу?
– Зачем? Я хотела застать их вдвоем и посмотреть Леве в глаза. А он… он, знаете, продолжал делать вид, что в его жизни ничего не происходит, он продолжал разыгрывать из себя прекрасного, заботливого и любящего мужа и отца… У меня началась бессонница. Я думала только об одном: как сделать так, чтобы, застав их на месте преступления, не выглядеть униженной и раздавленной… Я не могла позволить им такую роскошь, чтобы они надо мной посмеялись… Это они должны были униженно смотреть мне в глаза и испытывать при этом жгучий стыд за свою ложь, за свою любовь…
– Вам не приходило в голову отпустить своего мужа?
Этот вопрос застал врасплох Земцову. Ей стало жарко от этого вопроса: уж не ей ли, жене, он его адресовал, прекрасно понимая, что их сейчас слышат и видят?
– Отпустить? Чтобы он женился на Зориной, и она прибрала к рукам «Калину»? Чтобы она родила ему детей? Но тогда кому же будут нужны мои дети? Кому? Ренату Мустафину?
– Он был вашим любовником?
– Ренат? Да что вы такое говорите… Это все была игра, сознаюсь, опасная игра, но лишь для отвода глаз – пусть все думают, что он – мой будущий муж… Чтобы никому и в голову не пришло, что все на самом деле по-другому…
– Вы выследили их?
– Да. Я узнала, что они начали встречаться в Трещихе, на какой-то даче. Я даже не знала, кому она принадлежит. Попыталась выяснить, уж не купил ли Лева эту дачу для встреч со своей любовницей, но так и не успела… Все открылось много позже… И что меня поражало, так это то, что в Трещиху эти ненормальные ездили на автобусе или такси, да, все-таки чаще всего на такси… Я похудела на пять килограммов, выслеживая их…
– Как вы думаете, почему он не ездил туда на своей машине?
– В целях предосторожности, – зло бросила она. – Это – единственная причина. У Левы дорогие иномарки, его машина бы примелькалась… Он страшно боялся разоблачения.
– Вы приехали в Трещиху, чтобы убить их?
– Нет, я приехала, чтобы застать их и испугать… Я не могла позволить, чтобы эта парочка насмехалась надо мной… Ведь их было двое, а я – одна, да еще и с маленькими детьми…
– Где вы взяли пистолет?
– Купила. Через Рената и купила.
– Он что-нибудь знал о ваших планах?
– Нет, конечно. Я объяснила ему, что мне нужен пистолет для самообороны.
– Он не поинтересовался, почему вы обратились с этой просьбой не к мужу, а к нему?
– Нет, думаю, он предположил, что я доверяю ему и даже…
– Этой просьбой вы пытались расположить его к себе и дали надежду?..
– Примерно. Ему нравилось, когда я обращалась к нему с какими-нибудь просьбами личного характера. Тогда, видимо, ему казалось, что он хотя бы в чем-то может заменить мне мужа.
– Вы приехали в Трещиху…
– Я приехала на своей машине, но оставила ее за деревней. К дому пробиралась через лесок, боялась, что не выдержу… У меня зубы стучали. Я вообще плохо помню тот день… Помню, что я вошла в дверь легко – они даже не удосужились запереть дом. Направилась в комнату, где была кровать. Открыла дверь и увидела их… Они были уже раздеты, но еще ничего не успели… Вот поэтому-то никому и в голову не пришло, что они любовники. У Зориной был жених, Борис Стужин. – Наташа скривила губы в усмешке и всхлипнула. – Невеста… Она не дура была, эта Зорина, понимала, что Лева никогда не бросит семью, и он бы не бросил. Продолжал бы обманывать меня, но не ушел бы сам. Никогда. Да только мне не надо такой семьи, где все строится на лжи… Все, нужно сделать перерыв, я больше не могу… давайте уйдем отсюда, пожалуйста…
Она бросилась к Крымову и разрыдалась у него на груди.
– Она не придет завтра в суд, – тихо сказал Корнилов, вздыхая. – Помяните мое слово…
Андрей Погодин был в комнате один, когда смотрел на мониторе запись, сделанную в зале суда в воскресенье. Три дня тому назад, в понедельник, когда состоялся суд, он был настолько измотан физически, не говоря уже о нервном истощении, что воспринял все то, что произошло на процессе, как фрагмент тяжелого для восприятия сюрреалистического фильма. Вместо того долгого и изнурительного для Наташи монолога, который Крымов записал на пленку, ею было произнесено всего несколько фраз: «Отпустите его, это я убила мужа. Они с Зориной были любовниками. Я приехала в Трещиху и убила их. Чтобы они не смеялись. Потом собрала вещи и сунула их в пакет. Вернулась в город… Андрей все взял на себя. Из-за меня и моих маленьких детей. Отпустите его…» Затем с ней сделалась истерика. Суд отложили. Андрея отпустили под залог, который был внесен его адвокатами, нанятыми Наташей. И вот теперь он находился дома, с Лидой. Они почти не разговаривали. Даже ели в разное время, чтобы не встречаться на кухне.
Взгляд Андрея снова застыл на мониторе – он видел перед собой Наташу.
«…Продолжал бы обманывать меня, но не ушел бы сам. Никогда. Да только мне не надо такой семьи, где все строится на лжи… Все, нужно сделать перерыв, я больше не могу… давайте уйдем отсюда, пожалуйста…»
Она рассказала Крымову все, как на исповеди.
«Я не собиралась их убивать. Хотела просто наставить на них пистолет, чтобы они испугались. Я же не убийца какая… Но они лежали в постели, голые, его рука – на ее груди… У Левы очень нежные руки, я знаю, я знаю, как он мог ласкать женщину… Но только не ее!» Потом Крымов спросил, как повели себя любовники, пытались ли они ее остановить, что сказал Британ… Но она ничего не помнила. Она застрелила их, а потом, находясь в шоковом состоянии, зачем-то принялась собирать их вещи, запихала в огромный пластиковый пакет, выбежала из дома и бросилась к своей машине. На ней был белый парик, который она надела еще в машине. Может, именно парик, в котором она выглядела нелепо, и спровоцировал ее на убийство. «…я забыла, что была в парике… Но я не могла допустить, чтобы меня потом кто-то узнал… Я и к ним-то вошла в парике, вы представляете, как я выглядела?! Это было смешно и пошло! У них, значит, были высокие чувства, а я обманутая жена. Примчалась в Трещиху в парике, в вульгарном парике, который мне совсем не идет…» Крымов ее потом спросит, зачем она надела парик, если не собиралась никого убивать. И тут она сказала главное: «По обстоятельствам». Она произнесла это сухим деловым тоном, не как прежняя Наташа Британ, маленькая жена большого мужа.
Парик она не сняла, даже когда вернулась в город. Она уже знала, у кого будет просить помощи – у Андрея. Она позвонила, он открыл, и она, с порога выяснив, один он дома или нет, вздохнула с облегчением и буквально упала на него, бросив под ноги пакет…
– Я убила их, Андрюшенька, убила… застрелила. Что мне теперь будет? Я была в Трещихе, я застала их. Здесь в пакете – одежда, она в крови. Пистолет я выбросила с моста в Волгу. Его никогда не найдут. Няне скажу – у меня будет алиби. Мне надо срочно в ванную, помыть руки… Смотри… – она показала ему ладони, они были в крови.
Так на полочке в ванной оказались ее золотые часы.
– Ты же любишь меня, да? Я знаю, ты всегда любил меня. Тогда помоги мне. Единственно, что ты должен для меня сделать, – это избавиться от пакета. Сожги его, сделай все, что хочешь, но только чтобы его не нашли. Что ты смотришь на меня так? Тебе тоже не нравится мой парик? Но ведь никто не должен знать, что я была у тебя…
Она была в беспомощном состоянии, и он воспользовался этим. Он так долго мечтал об этом, так хотел ее, что не смог устоять. Они были в квартире одни. Она молча легла на кровать и закрыла глаза. Она-то знала, зачем это делает – так она расплачивалась с ним за обещанное молчание. Разве могла она предположить, что его чувства к ней ограничивались лишь сексуальным влечением? Кроме того, он испытывал по отношению к ней и огромное, ни с чем не сравнимое чувство вины: ведь это он помогал во всем Леве, своему лучшему другу, потерявшему голову от любви к женщине. Лева познакомился с Инной Зориной случайно, он как-то подвез незнакомую женщину до театра. Немного поговорили, он дал ей свою визитку. А на следующий день она позвонила. Он пригласил ее поужинать… И больше они уже не расставались. Виделись почти каждый день. Лева умолял Андрея снять для него квартиру – он не мог поручить это своей секретарше… И Андрей сначала снял ему квартиру в своем доме. Лева, как мальчишка, порой целовался с Зориной прямо под их окнами… И Лида случайно увидела их. Потом подвернулся случай, и Андрей купил на Левины деньги дачу в Трещихе. «Андрей, я скоро что-нибудь придумаю, не будем же мы там встречаться зимой… А дача останется тебе…»
Ознакомительная версия.
