Наконец появился Денис. Сиял, светился и вообще всячески демонстрировал свою радость.
- Пройти проще простого, - захлебываясь от восторга, заверил он. - Тут полно отделений, коридоров и прочей муры, попасть из одного в другое - дело пустяковое. Порядки нестрогие, и никто ни на что особого внимания не обращает. Дядька наш лежит в четвертой палате, с ним еще один старикан. Перед палатой и в коридоре ничего подозрительного, я дважды прошел. Думаю, в больнице чисто. Пойдем? Я тебе и белый халат прихватил. - Денис извлек из-за пазухи халат, от невежливого обращения тот выглядел слегка помятым, но в целом смотрелся неплохо. Я облачилась в него и отправилась вслед за Денисом, уповая на то, что Степаненко меня выслушает, проникнется и непременно поможет, сняв с моей души тяжелый груз ответственности за мою жизнь и жизнь юного создания, которое ходко трусило впереди.
Денис был прав, проникнуть в палату Степаненко оказалось плевым делом. Правда, пока мы к нему пробирались коридорами, я каждую минуту ожидала услышать гневный окрик и отчаянно трусила. Но до нас никому не было дела. Мы замерли перед четвертой палатой. Мысленно перекрестившись, я постучала и вошла. Николай Петрович лежал у окна с газетой в руке, но не читал, а рассматривал стену. Он перевел на нас взгляд и сразу узнал меня.
- Здравствуйте, - нерешительно сказала я и покосилась на соседнюю койку: она пустовала. Весьма кстати.
- Здравствуйте, Александра Сергеевна, - ответил Николай Петрович и даже улыбнулся. - Проходите, садитесь. Чему обязан?
- А вы разве не знаете? - удивилась я.
- Я в больнице лежу, поэтому не знаю многого из того, что творится на свете. А что знаю, тому сильно удивляюсь и в ум взять не могу: неужто в самом деле правда?
- Правду я вам сейчас расскажу, - заверила я. - А вот он подтвердит.
И я стала рассказывать с самого начала, с того момента, как нелегкая дернула меня подумать о покупке квартиры. Степаненко был терпеливым слушателем, не перебивал и вопросов не задавал, смотрел на меня, иногда переводил взгляд на - Дениса и время от времени кивал. То ли со мной соглашался, то ли давал понять, что меня слышит. Изложение не заняло много времени, я поведала о своих домыслах и соображениях и извлекла фотографию. Николай Петрович долго ее рассматривал, кряхтел и хмурился. Потом вернул ее мне и сказал:
- Все в масть, но все не так. Я не про ваш рассказ, уверен, вы все изложили исключительно правдиво, я про Логинова. С Валерием Семеновичем знаком много лет, человек он, безусловно, честный. И умный ко всему прочему. И водку с бандитами пить в любом случае не станет. Фотография эта - липа, не спорю, мастерская, но липа. Благодаря вам от хорошего человека избавились. - В этом месте он торопливо добавил: - Конечно, вас в этой игре использовали втемную, вы ничего не знали. Но кто-то использовал.
- Что вы городите? - разозлилась я, поняв, что взаимопонимание, а следовательно, и помощь отменяются. - Из-за этих фотографий люди погибли. Просто так, да?
- Нет. Люди зря не погибают. Сядьте, Саша, и послушайте меня. Логинов человек честный, умный и плохоуправляемый. Кое-кому не ко двору пришелся. Одно время всерьез говорили, что он последние дни на своем стуле сидит... С начальником областного УВД он тоже не ужился. Да и кроме начальника, были люди... Я думаю, кто-то этим фотографиям очень рад, появились они кстати. У нас человека запятнать легко, отмыться трудно. Допустим, докажет экспертиза, что фотография липовая, так что с того, если от человека уже избавились?
- Не складывается, - хмыкнула я. - Очень уж замысловато: чтобы передать эти фотографии в прокуратуру, понадобилось убить Андрея, запугать меня... Куда проще было бы послать фотографии по почте.
- Конечно, - согласился Николай Петрович. - Но вы ведь сами говорили: фотограф пленку просто отщелкал или сфабриковал, сейчас спорить не будем, но заказчики за ней не явились. Почему? Раздумали использовать? Очень похоже. Логинов мужик серьезный и упрямый, к тому же самолюбивый, молча обиду не проглотит, начнет выяснять. И вполне возможно, кое-что и выяснит, а на носу выборы. Как бы это заказчикам не вышло боком. И они притормозили, по русской расхлябанности забыв человеку деньги заплатить да спасибо сказать. И пленка ушла на сторону. Вот тут кто-то забеспокоился: неуправляемая бомба в чьих-то случайных руках. Два коррумпированных милиционера отправляются к вашему знакомому. Но пленки у него нет. Назвал он вас или не назвал - теперь не узнаешь. Возможно, парень сказал правду, но ему не поверили. Не рассчитали, ударили сильнее, чем хотели... Андрей заплатил жизнью. А дальше как снежный ком: вы с мальчиком свидетели - вас надо убрать, я узнаю, кто возможный убийца, и попадаю под машину. Хозяевам стало ясно, что от таких хлопотных помощников, как Вася с дружком, пора избавиться, и их застрелили у вас в доме, разом убив двух зайцев: от них избавились и вас запугали еще больше. Но происходит нечто неожиданное: вроде бы все концы оборваны, а вы идете в прокуратуру и к Логинову с этими самыми фотографиями.
- Точно, - хмыкнула я, - и начинается самая настоящая охота на нас.
- Верно, а почему?
- Логинову нужны фотографии и пленка.
- Зачем? Фотографии уже в прокуратуре. Логинов уже не начальник.
- Чтобы его вину не смогли доказать.
- Когда фотографии в прокуратуре? - усмехнулся Николай Петрович.
- А что ж тогда по-вашему? - не выдержала я.
- А по-моему, пленка нужна этим людям для того, чтобы ее уничтожить. Уверен, из прокуратуры фотографии исчезнут, что будет очень и очень кстати: их уже видели, а вот доказать, что это подделка, Логинов никогда не сможет. И пятно на его репутации останется на всю жизнь. Очень просто и без особых хлопот. Теперь им остается получить пленку и фотографии, и беспокоиться больше не о чем.
- Двенадцать поддельных кадров? - усмехнулась я. - Вы сами-то в это верите?
- Россия всегда славилась умельцами, - пожал он плечами. - Саша, для вас сейчас самое разумное связаться с Логиновым. Я дам вам его телефон...
- Ага. А я ему пленку. Потом попаду под машину. И уж тогда верно концы в воду.
- Поверьте мне, - сказал он устало. - Поверьте. Он вам поможет, укроет в надежном месте, под охраной. Хоть он уже не начальник, но его ребята вряд ли отступятся, по крайней мере, несколько человек будут с ним. А он мужик хваткий, сильный и умный и до правды доберется.
- Очень вы его хвалите, - съязвила я. - Он вам случайно не родственник?
- Родственник, - серьезно ответил Николай Петрович. - Он женат на моей сестре.
- Отлично, - поднялась я. - Передайте ему привет при случае. Очень жаль, что отняла у вас время.
- Саша, - вздохнул он, - у вас в одиночку никаких шансов. Подумайте о мальчике.
- Я только и делаю, что думаю, - разозлилась я и пошла к двери, взяв за руку Дениса.
- Саша! - позвал Николай Петрович, едва ли не с отчаянием. - У меня дача в двадцати километрах от города, кооператив "Березка", девятая линия, дом семнаддать. Если что, вы можете укрыться там. И телефон Логинова возьмите.
"Неужели люди могут так убедительно врать? - думала я, принимая из его рук клочок бумаги. - Может, он и не врет, а обманывается сам. Трудно поверить, что близкий друг или родственник, которого ты считаешь честным человеком, на самом деле отпетый мерзавец".
С большой осторожностью мы покинули больницу. Разговаривать не хотелось, я хмурилась, молчала, а Денис сидел тихо, отнесясь с пониманием к моему душевному состоянию.
Денис смотрел телевизор, а я таращилась в потолок. Шел второй час ночи, но про педагогику я опять забыла, поэтому ребенок не спал и порядка в доме не было никакого.
"Ничего я не могу, - отчаянно подумала я, глядя на проходящего мимо Дениса, тот сновал в кухню и таскал печенье. - Испортит зубы или желудок".
"Конечно, испортит, - съязвил внутренний голос. - Ты ведь об ужине не позаботилась, а мальчишка есть хочет".
Я всерьез подумала: может, встать и, к примеру, пожарить картошки? Тут в комнату заглянул Денис и сказал почему-то шепотом:
- Саш, телефон.
Я не сразу сообразила, о чем он, и, выглянув в прихожую, покосилась на аппарат, тот молчал, как рыба, а Денис добавил еще тише:
- Тот, из машины.
Господи, я ж про него забыла... Голос я узнала сразу, он весело меня поприветствовал, а я ответила:
- Здравствуй, Татарин. Роскошные подарки делаешь? Сотовый денег стоит.
- Пользуйся, пока я добрый. Интересно поболтать с тобой иногда.
- Как дела? Как твои хозяева? Не боишься, что на днях без работы останешься?
- Работы вагон. Мне еще с тобой встретиться надо, сучка. И с маленьким противным ублюдком. Передай ему, он опять осиротел, тетка, или кто она ему там, в ящик сыграла. Подохла, одним словом. А с ней еще три дуры. Рот разевали не по делу, теперь тихие лежат. Я звонил час назад, хотел, чтоб щенок послушал, тут забавно было, очень ваша Верка верещала... Слышишь, деточка, с тобой будет еще веселей... - Он засмеялся, а во мне вдруг что-то оборвалось. Наверное, именно в ту минуту я и спятила окончательно. Денис стоял странно вытянувшись, длинненький, худой, с поджатыми у груди руками, и очень походил на суслика. Глаза, огромные на узком лице, округлились от ужаса, веко дергалось, а губы, почти белые, мелко дрожали.
