— Да, ловко вы меня сцапали! — беспечно усмехаясь, проговорил Тема. — А я-то надеялся, что уже завтра буду попивать безалкогольные коктейли где-нибудь в Майами-Бич…
Георгий издал нечленораздельный рев и бросился на своего драгоценного отпрыска. Повалил его на диван и схватил за горло.
— Эй, эй! Брэк! — сказала я, оттаскивая папашу от сына.
Оба тяжело дышали и с искренней ненавистью смотрели друг на друга. Георгий был бледен, руки его тряслись. Деби подошла и промокнула ему пот со лба чистой салфеткой.
Артем покраснел, судорожно переводил дыхание, держась за помятое горло.
— Думаю, нам лучше уйти и оставить их одних, — произнес Йосеф. — Это семейное дело. Мы не должны тут быть.
— Да-да, — с трудом приходя в себя, согласился Киприанов-старший. — Вам лучше уйти, мы тут дальше сами разберемся. Женя, вот ваш чек. Я вам очень благодарен. Йосеф, прими мою искреннюю признательность. Всего хорошего. Деби, проводи.
Дебора, улыбаясь, шагнула к двери, чтобы открыть ее перед нами. Йосеф с трудом поднялся. Его правую, изуродованную щеку сводил нервный тик.
Я осталась сидеть.
Георгий удивленно вскинул брови.
— Георгий Иннокентьевич, если вы настаиваете, то я, конечно, встану и покину ваш дом. Но предупреждаю — если это случится, не пройдет и нескольких дней, как ваша жизнь будет полностью разрушена.
— Вы мне что, угрожаете? — медленно произнес Георгий. Деби подошла и опустилась на ручку кресла мужа. Киприанов протянул руку не глядя, Дебора переплела его пальцы со своими.
— Ну что вы! Конечно, нет. Я просто удивляюсь вашему отношению к происходящему.
— Отношению? — не понял Киприанов. — А что, собственно, такого? Мой сын вернулся домой живым и здоровым. Даже деньги я получу обратно. Правда, Артем?
Мальчик неохотно кивнул.
— А вас не интересует, кто убил вашего отца? — спросила я. И с интересом приготовилась выслушать ответ.
— Это было никакое не убийство, — разозлился Киприанов. — Мой отец был очень стар и болен!
— Ну, хорошо, если вы так считаете, это ваше право. А как насчет того, кто пытался убить вас?
Георгий смотрел на меня, словно не понимая. Дебора резко встала и направилась к двери.
— Что вы себе позволяете, госпожа Охотникова! — вспылил Георгий. — Не забывайте, что именно я нанял вас и плачу вам деньги!
Я слегка подтолкнула к Киприанову лежащий на столе чек и сказала:
— Не забывайте, что я еще не взяла ваших денег. И потому имею полное право делать то, что считаю нужным.
Георгий и Дебора переглянулись. Потом Киприанов весь подобрался — подозреваю, бедняга решил, что я собираюсь его шантажировать, — и подозрительно спросил:
— И что же вы собираетесь делать, госпожа Охотникова?
Я тоже села прямо, обвела взглядом бледные после бессонной ночи и переживаний лица всех присутствующих и произнесла:
— Думаю, нам нужно кое-что прояснить.
ГЛАВА 9
— Давайте вспомним, с чего началась вся эта история, — заявила я тоном сказителя, начинающего неторопливую сагу. — А началась она с убийства гроссмейстера Киприанова.
Георгий хотел что-то сказать, но я подняла руку, и он так и остался с открытым ртом.
— Георгий Иннокентьевич, я понимаю, почему вы не хотите признавать, что ваш отец был убит. Это потребует от вас каких-то действий. Возможно, придется добиваться эксгумации тела, начинать расследование, вероятно, даже ехать в Россию, где вас поджидают старые «друзья»… Вам этого очень не хочется. Понимаю. Но ничего не поделаешь. Есть один человек, который точно знает, что это было убийство. Я тоже была там, на месте преступления, но я могу только строить догадки. А этот человек знает точно.
— И кто же это? — спросил Георгий.
— Ваш сын, — просто ответила я.
Тема опустил голову и сидел, изучая узор паркета. Сейчас он вновь казался тем мальчиком, каким я его увидела впервые — замкнутым, странным, бесконечно далеким от реального мира, погруженным в изучение латинских выражений…
— Это ведь ты стрелял? — обратилась я к Артему. — Тогда, на празднике? Ты взял ружье и выстрелил из окна, чтобы привлечь внимание к тому, что случилось. Ты ведь был в доме в тот момент, когда твой дед почувствовал себя плохо? Возможно, он даже успел тебе что-то сказать перед смертью…
— Дед меня не любил, — ни на кого не глядя, проговорил Тема. — Он стыдился меня. Еще бы, у великого гроссмейстера Киприанова — и такой внук! Я ненавидел шахматы. Ненавидел его коллекцию монет. Дед считал, что мое место в лечебнице. Но когда он умер… Нельзя же было просто так все оставить. А эти гости продолжали веселиться и хлестать шампанское… Я просто не выдержал. Взял ружье и выстрелил.
Георгий переводил взгляд с Темы на меня. Он явно ничего не понимал.
— А почему ты ничего не рассказал матери?
— Я просто не успел. Приехала полиция, потом мама повезла меня в город — не хотела, чтобы я оставался в том доме… И мы почти сразу же попали в аварию.
— Понимаю. А скажи, когда ты задумал похищение?
Георгий вздрогнул, будто его ударило током. Тема покосился на отца и ответил:
— Почти сразу же. Как только мама сказала, что я должен поехать к отцу и жить с ним, я решил, что сбегу.
— А выкуп? Весь этот хитрый план? А история с похищением тебе зачем понадобилась?
Артем хитро усмехнулся:
— Ну я же не полный лох. Я понимаю, что без денег меня в два счета найдут. Ну и не хотелось сбегать в Мексику и работать там официантом. У меня же все-таки есть мозги… Вот я и решил их использовать.
— Да уж мы догадались… Я так понимаю, ты по Интернету аннулировал билеты на самолет, которые были заказаны для нас твоим отцом. Скажи, а как ты выбрался из туалета в аэропорту Франкфурта? Ты даже не представляешь, какой тарарам я там подняла, когда ты потерялся…
Артем захихикал, прикрывая рот ладонью. Сейчас он походил на дошкольника, которому очень ловко удалось стащить из буфета спрятанную мамой шоколадку.
— А, там был пацан с тележкой, уборщик.
— Мустафа! — кивнула я, вспоминая, как меня допрашивала немецкая полиция.
— Да. И я дал ему десять баксов за то, чтобы он вывез меня оттуда на своей тележке, где у него всякие щетки и банки с порошком стояли.
— И что дальше? Как же ты перебрался из Германии в Израиль?
— Я пообещал Мустафе сто баксов, если он сведет меня со своим старшим братом.
Тут Артем немного смутился, но все же продолжал:
— Имени его я вам не скажу. Он серьезный парень и, честно говоря, полный отморозок… но он мне помог. Я рассказал ему о плане, который придумал. Он сказал, что за киднеппинг ему грозит пожизненное. А я объяснил, что это не настоящее похищение, не могу же я сам себя украсть? Ну тогда он согласился. Они вывезли меня в багажнике. Потом взяли мне билет на самолет и дали поддельный паспорт. Ну то есть паспорт настоящий, но на него переклеили мою фотографию. Немного загримировали, и я стал Ибрагим Джабраилов, из Чечни.
— Откуда?! — потрясенно переспросил Йосеф.
— Из Чечни, — пояснила я. — Много чеченцев живет в европейских странах. Они считаются беженцами, и на них смотрят с сочувствием. Подростка из Чечни не станут тщательно досматривать. Все знают, что они пострадали от войны.
Я не стала говорить Йосефу, что мои соотечественники тоже пострадали от той войны. Вот только никто не стал после этого относиться к нам с большим сочувствием. А вообще ловко придумано! У этого брата Мустафы голова неплохо варит!
— Я въехал в Италию, а там меня передали другим ребятам, и мне опять поменяли документы. Я стал Александр Шульц, еврей. Так что в Израиль я въехал нормально, никто особо не докапывался.
— И тут твои юные сообщники запросили денег, да? — спросила я. — И ты потребовал от отца первый взнос. А почему не всю сумму? Не доверял своим союзникам, верно?
Артем кивнул.
— Честно говоря, был момент, когда я решил — все, сейчас меня убьют. Я очень испугался. Ситуация вышла из-под контроля. Они накурились и стали орать: «Где наши деньги? Давай сюда наши деньги!» Сказали, что отрежут голову, и завязали глаза, чтобы я не видел, какими железками они там брякают. Я чуть не обделался от страха… Повалили на пол, начали бить… А один снимал на камеру мобильника…
— Как же ты с ними справился? — Мне было интересно, как мальчишка умудрился подчинить себе своих непредсказуемых союзников.
Артем горько усмехнулся.
— Как? Использовал свои мозги. Вот тут я и начал меняться. До этого меня передавали с рук на руки, я ехал, как посылка… да, честно говоря, всю жизнь так прожил. А тут, когда они меня били на полу, я вдруг подумал: «А почему я должен подчиняться этим болванам? Они ведь настоящие животные! Я намного умнее их. Я смогу заставить их подчиняться мне!»
Я бросила быстрый взгляд на Георгия. Тот смотрел на сына так, словно впервые его видел.
