переноса данных, чтобы еще раз изучить содержимое компьютера Веронского дома.
Система запросила пароль, и я задумалась. Математические вычисления тут не сработают – пароль придется угадывать. Первым делом я ввела дату рождения Веронского и имя врача на латыни, но таким простым шифром врач, увы, не пользовался. Радовало то, что Веронский не установил на своем компьютере графический пароль, шанс угадать его приравнивался к нулю. Но и обычный шифр подобрать сложно – паролем могло служить что угодно, даже имя любимой собаки, которая была у Андрея Сергеевича в детстве.
После нескольких бесплодных попыток я стала вспоминать информацию о Веронском, полученную из базы данных. Год окончания медицинского колледжа не подходил, все известные мне термины из психиатрии я тоже использовала. Может быть, паролем было имя жены врача? Я ввела слово «Анна» и дату рождения супруги Веронского. К моему удивлению и радости, шифр оказался верным, я получила доступ к рабочему столу компьютера.
Я понадеялась, что устройство не зависнет, если я запущу сразу две операции. Времени у меня было мало, просмотреть уйму папок на рабочем столе я бы не успела. Вставив свою флешку в USB-порт, я стала копировать содержимое диска. Потом взяла другую флешку, которую нашла в сейфе Веронского, подключила и ее в надежде, что найду на ней какой-нибудь компромат на врача.
На флешке находились текстовые документы. Это были многочисленные результаты обследований, заключения, а также история болезни пациента. Точнее, пациентки. Которую звали Анна Анатольевна Веронская.
Сказать, что я была удивлена, – значит не сказать ничего. Я ведь даже не проверила информацию о супруге врача в базе данных! Хотя вряд ли я нашла бы там что-то кроме скупых биографических фактов. Но из истории болезни я поняла, что женщина серьезно больна. У нее прогрессирующий лейкоз, иначе говоря, рак крови. Прогнозы врачей неутешительны, несчастной осталось от силы полгода.
Я с нетерпением ждала, когда завершится процесс копирования документов с рабочего стола, чтобы запустить копирование съемного диска. Ну конечно же, переливание крови требовалось не Андрею Сергеевичу, а его жене! По всей видимости, врач очень любил Анну, даже пароль установил с ее именем и датой рождения. И чтобы спасти обожаемую супругу, Веронский решился на убийство. Но почему он не нашел добровольных доноров? Зачем стал убивать несчастных пациентов? Прирезал Юлю Авдееву, которая два месяца назад покинула клинику, наверняка у этого Джека-потрошителя были и другие жертвы… Единственное объяснение, которое я нашла жуткой жестокости Веронского, – это то, что из-за болезни жены у него самого помутился рассудок, врач находился в состоянии аффекта или вообще близок к сумасшествию. Надо во что бы то ни стало остановить убийцу, пока он не совершил новых преступлений! А что, если он и Жанну собирается прикончить? Может, она у него в плену? Но где? И почему он удерживает ее так долго? Почему не убил раньше? Прошло уже несколько дней с момента исчезновения девушек, неужели все-таки Ивлиева мертва?
Я знала адрес Веронского, но ехать туда не было смысла. Если врач держит Жанну где-то в плену, то явно не в своей квартире, это слишком глупо. А вот окрестности психиатрической больницы очень подходят для таких целей. Может, здесь есть заброшенные корпуса или гаражи, на худой конец, где Веронский удерживает своих жертв? Надо проверить всю территорию лечебницы, только бы времени хватило…
В час ночи я выключила компьютер врача и положила флешку на место, скопировав с нее все документы. Итак, теперь у меня есть подтверждение болезни Анны Веронской, но отсутствуют доказательства виновности Андрея Сергеевича в смерти Юли Авдеевой. Жаль, что Олег сможет поговорить с Ереминым только утром, мне очень нужна была информация о смерти Юли. Если у нее обнаружат след от укола, моя теория по поводу обстоятельств убийства получит еще одно подтверждение…
Я тихо вышла из кабинета заведующего, закрыв за собой дверь. Итак, теперь надо было выйти из корпуса и проверить все строения лечебницы. До утра у меня оставалось около шести часов – вдруг Марина Алексеевна проснется рано и, не обнаружив меня на месте, заподозрит в чем-то? Этого допустить я не могла, мне нужно было продержаться в лечебнице до того момента, пока я не найду доказательства причастности Веронского к убийствам пациентов.
Однако мой план ночной вылазки едва не сорвался. Я как раз спускалась по лестнице вниз, когда услышала чьи-то вопли. Кричал мужчина, звуки доносились из отделения пациентов. Раздалась возня, шаги, голос дежурной медсестры. Я быстро спустилась вниз, забежала в туалет для персонала. Подождав несколько минут, зашла в свою служебную «спальню».
Как я и предполагала, Марина Алексеевна проснулась от криков. Они были слышны даже внизу. Женщина включила свет в комнате, сонно посмотрела на меня и спросила:
– Женя, ты не спишь еще? Похоже, наверху опять кто-то разбушевался…
– Меня крики разбудили, – проговорила я, зевая. – В туалет выходила… Надо идти убирать, да?
– Подожди пока, может, и не надо. – Женщина протерла глаза. – Если что, Алина Николаевна позовет, надеюсь, там ничего страшного не случилось.
– А почему он орет тогда? – поинтересовалась я. – Вопит как резаный, точно его убивают…
– Да кто этих наркоманов и пьяниц разберет, – махнула рукой Марина Алексеевна. – Может, таблетки так подействовали, может, просто поорать решил. Да ты не удивляйся, такое каждую ночь почти происходит. Как-то девчонку одну положили, алкоголичку. Она целый день как обдолбанная ходила, а потом, часа в два ночи, принялась вопить как потерпевшая. Орала «мама!», не замолкая. Честно – мне просто ее убить хотелось, ну нельзя до утра подождать и тогда вопить? Нет, ночью надо истерику устраивать… Ее никак успокоить не могли, медсестра и снотворное ей давала, она еще пить таблетки отказывалась. Не знаю, сколько она так орала, может, часа два… И как не охрипла только!
– Ужас какой, – пробормотала я. – Надо было мне вас послушаться и спать сразу идти, тут точно ночью не выспишься. А я с книжкой засиделась…
– Ой, да я сама читать люблю! – улыбнулась Марина Алексеевна. – Из дома всякие романы приношу, здесь иногда книги нахожу. Больные читают и забывают, а иногда и в мусорку выкидывают… Недавно так вообще чью-то тетрадку нашла в мусорном ведре, с красивыми рисунками. Мне жалко ее выкидывать, я себе оставила, кстати, надо почитать будет, может, там роман какой… Но руки не доходят, да и забываю. К тому же чужой почерк не разберешь. Вот, думаю, себе рисунки оставить, вырежу и на стенку повешу, уж больно они красивые!
– Это кто-то из больных рисовал? – Я поняла, что женщина рассказывает про дневник Авдеевой. Вот как он к ней попал на самом деле!
