ездила… Пока я готовила обед, она тихонько уходила в спальню старших. Сначала я думала, что она просто отдыхает, но когда я звала ее есть, то несколько раз заставала с приставкой старшего, меня это очень смешило. Она говорила, что это, конечно, детский сад, но помогает переключиться.
– Во что она играла? – спросила Дженис.
– Да какая разница? Понятия не имею, никогда не присматривалась.
– Постарайтесь вспомнить, что было на экране, это очень важно.
– Кажется, человечки из кубиков, которые ходят по комнатам, изображенным в том же стиле.
Дженис схватила пальто и направилась к двери.
– Поехали к вам, – сказала она. – Я знаю, по какому каналу Дарья передавала данные в Вильнюс.
Марика тоже встала, сняла с вешалки куртку Михаила и бросила ему.
– Возьми мои ключи, – велела ему она. – Отвези ее. А я пока немного наведу тут порядок.
* * *
– Надо бы мне собраться с духом и купить новую машину. Дочь ночует у родителей Дарьи, – сказал Михаил, трогаясь. – Они живут далеко, а я ненавижу поезда.
– И это еще не все, – небрежно заметила Дженис.
– В каком смысле?
– Вам надо бы собраться с духом и продолжать жить, есть, пить, смеяться… Найти себе кого-нибудь. Но, прежде чем до этого дойдет дело, вам надо бы купить другую шапку, эта вам совсем не идет. Знаю, с моей стороны рановато делать подобные замечания, и вы, должно быть, сочтете меня нетактичной. И будете правы, чувства такта мне всегда не хватало. Скажу прямо. У вас есть дочь, а у меня нет. Вы потеряли жену, а я – лучшую подругу, которая была мне как сестра. Но я не дам им испортить мне жизнь.
Михаил не ответил. Стекла в машине запотели, и он открыл окна.
– А еще когда-нибудь, когда вы снова научитесь радоваться жизни, вам придется научиться управляться с кондиционерами и обогревателями. У вас дома дышать нечем, а тут я околею от холода.
Ей все-таки удалось заставить его улыбнуться. Он повернулся к ней и поднял стекло до середины.
– Не могу себе представить Дарью за компьютерной игрой, это совершенно на нее не похоже, – сказал он.
– На что только не способны женщины. Она не играла, а передавала информацию. У властей не получается контролировать игровые форумы. Слишком уж много серверов в разных далеких странах, и вдобавок защищенных надежными брандмауэрами. Игроков сотни тысяч, за всеми в реальном времени не проследишь. Но мне кажется, что Дарья была еще хитрее, не удивлюсь, если она пользовалась какой-то платформой для выхода в даркнет.
«Опель» прибыл на место назначения. Михаил вышел из машины и, обойдя ее, открыл дверь со стороны Дженис раньше, чем та успела это сделать сама.
– Что не так с моей шапкой? – поинтересовался он, направляясь ко входу в дом.
– Она страшная, – ответила Дженис. – Только не говорите, что вам ее подарила жена.
– Нет, я сам ее купил.
– Если она вам ничего не сказала, значит, она очень вас любила.
Михаил закатил глаза. Дженис напоминала ему Дарью – не внешне, а своей прямотой, – и это грело ему душу.
Через пару минут они прошли в комнату, в которой Дженис провела эту ночь – как раз рядом со старой приставкой, даже не подумав, что с помощью ее она сможет связаться с «Группой».
Включив ее, она зашла на игровую платформу, зарегистрировалась и выбрала никнейм, который узнают ее друзья. Кодить с помощью джойстика оказалось не так просто, ей пришлось сделать несколько попыток, прежде чем у нее начало получаться. Освоившись, она вошла в даркнет и отправила сообщение. В ожидании ответа она попросила Михаила сварить ей кофе и заодно сделать бутерброд или что-то другое – не важно что, лишь бы было съедобно. Сгодится даже шоколадка. Она со вчерашнего дня ничего не ела и с трудом сдержалась, чтобы не сказать, что умирает с голоду.
Прошло двадцать минут. Дженис не сводила глаз с экрана, с аппетитом пожирая сыр и салат, который Михаил заправил как настоящий повар. Домосед, да еще и галантный, Дарье определенно с ним повезло, подумала она. Но если бы такой мужчина попался ей, она бы не знала, что с ним делать.
Наконец экран замигал.
– Ты добралась? – спросила Екатерина.
– Кто-нибудь из вас получил адрес стадиона? – ответила Дженис вопросом на вопрос.
Екатерина догадалась, что она имеет в виду изолятор на Окрестина.
– Нет. Матео и Витю это нервирует, да и не только их. Время идет, матч скоро начнется, – сообщила она. – Касса уже должна была нам его прислать.
– Думаю, что поняла, почему они не отпечатали входные билеты, и это плохой знак. Доступ к интернету только у наблюдательной вышки, а гардероб и другие территории подключены к другой сети.
– Интранет?
– Похоже на то.
– Фак! – воскликнула Екатерина.
– Точно. И я не могу придумать, как добраться до концентратора. Что очень прискорбно, ведь, учитывая его возраст, с ним можно было бы расправиться за считаные минуты.
– Я скажу остальным, нужно найти выход. Мы так близко к цели, мы не должны проиграть, – продолжила Екатерина. – Только не из-за такой глупости.
– Да уж, глупость, а еще глупее то, что мы это обнаружили так поздно. Но кто мог подумать, что подобные штуки еще существуют? А теперь послушай меня внимательно. Характер проблемы такой, что вы ничего не можете сделать… в отличие от меня.
– Почему? Что ты предлагаешь?
– Действовать со стадиона.
– Да, но для этого нужно выполнить два условия: первое – нужно связаться с игроком, который уже там, а второе – этот игрок должен быть компетентным. В такие сжатые сроки это было бы чудом.
– Вот именно.
– Что вот именно? – встревожилась Екатерина.
– Я уже там…
– Что ты несешь?
– Я снова выйду на связь по этому каналу около восьми вечера, – сообщила Дженис и отключилась.
Она выключила приставку и пошла в гостиную.
– Вам удалось связаться с друзьями, все в порядке? – спросил Михаил.
– Лучше не бывает, – решительно сказала она. – А теперь нам нужно кое-что сделать, чтобы революция состоялась. Для начала добыть защищенный телефон, о котором вы говорили. Надеюсь, он небольшой.
– А что еще?
– Как думаете, смогу я позвонить своему адвокату из бюро по правам человека?
Минск
«Опель» ехал в бюро по правам человека. По дороге Дженис хранила молчание.
– До этого вы не были такой задумчивой, – сказал Михаил, отрывая ее от размышлений.
– Вытащить Николая из изолятора на Окрестина, помочь ему добраться до границы с Литвой, а его жене – вернуться в страну под контролем диктатора, сделать
