Когда Дженна оглянулась, Стивен заметил, что на лбу у нее пролегла морщинка. Она подошла к нему, выглянула в окно на раскинувшуюся внизу стоянку.
— Пара тяжелых дней в школе. Ничего серьезного. Просто череда мелких неприятностей. Но сегодня они покусились на Ада… на мою машину. Я так… разозлилась. — Она отошла от окна, подняла глаза — на этот раз в них виднелось беспокойство. — Я рада, что никого из этих мальчишек рядом не оказалось, иначе я могла бы совершить нечто, о чем потом искренне пожалела бы. Я была такой злой, что мне просто необходимо было куда-то выплеснуть эмоции. Поэтому я позвонила Марку. Из-за ноги в субботу я тренировку пропустила, поэтому он заехал за мной, чтобы устроить спарринг сегодня.
Стивен расслабился.
— Ты победила?
Губы дрогнули.
— Марка? Нет, конечно. Но свою порцию адреналина я получила — а это все, что было необходимо. Прости, что опоздала и забыла тебе позвонить.
— Ты все равно бы меня не застала. Я весь день был на работе.
Они затаили дыхание и неловко засмеялись. Потом смех стих, но они продолжали неотрывно смотреть друг на друга. Стивен видел, как расширяются ее глаза, розовеют щеки, и в ямочке между ключицами опять бьется жилка. И снова его тело откликнулось, возбужденная плоть уткнулась в «молнию» на ширинке. Она моргнула, кончиком языка облизала нижнюю губу, и Стивену пришлось подавить и стон, и острое желание самому провести языком там, где только что мелькнул ее язык.
Дженна откашлялась.
— Значит… мои извинения приняты? — спросила она голосом, скорее напоминающим едва различимое бормотание.
Он стиснул зубы.
Она действительно этого хочет.
Стивен, подожди.
Черт. Он терпеть не мог, когда его разум был прав. Прекрасно понимая, что так будет лучше, он выдавил улыбку, спрятал руки в карманы.
— Конечно.
Дженна недоуменно моргнула. Она была уверена, что он вот-вот наклонится и поцелует ее. А ей останется лишь встать на цыпочки и ответить на его поцелуй.
— И все? — спросила она, чувствуя далеко не легкую досаду из-за его внезапно изменившегося тона.
Он весело кивнул, и Дженне захотелось его ударить.
— И все, — ответил он. — Но ты-то понимаешь, что теперь счет 2:1. Мой черед извиняться, чтобы сравнять счет.
— По-моему, как раз подходящий момент, — пробормотала Дженна себе под нос.
Он нахмурился и чуть подался вперед — теперь она чувствовала запах его лосьона после бритья. От него очень хорошо пахло.
— Что ты сказала? — спросил он.
«Сказала, что от тебя очень хорошо пахнет, и спрашиваю, почему ты меня не поцеловал!» — кричал ее разум.
— Ничего. — Она дернула за рукав кимоно. — Послушай, я буду готова через пятнадцать минут, если ты еще не передумал ужинать.
Она заметила, как затрепетали его ноздри и покраснели щеки. Один удар ее сердца — и в его карих, до этого безмятежных глазах затеплилась надежда. Все-таки он был заинтересован.
— Я хочу пойти на ужин, — ответил он, и по ее спине пробежал дразнящий холодок от его внезапно охрипшего голоса.
Как завороженная, она не могла отвести глаз от его лица.
— Тогда я… пойду… переоденусь…
Она умолкла, облизала пересохшие губы, но не сдвинулась с места. Его взгляд стал еще более пристальным, и на щеках заиграли желваки. Он сглотнул и вытащил руку из кармана. Поднес ладонь к ее лицу и нежно заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо. Мимолетно коснулся ее щеки, но тут же спрятал руку назад в карман — а щека Дженны запылала.
Она попятилась, хотя на самом деле ей хотелось подпрыгнуть и обвиться вокруг его тела.
— Не спеши, — прошептал он, и ей оставалось лишь застонать. — Я подожду.
Стивен сидел неподвижно, глядя ей вслед. Он облегченно выдохнул, но это не помогло снять напряжение, из-за которого он напоминал туго натянутую пружину.
Она чуть не свела его с ума одним взглядом и парой сказанных с придыханием слов. Можно только представить, что будет, когда она станет извиваться под ним…
Он поднял голову и наткнулся на взгляды немецких овчарок, которые неотрывно и настороженно следили за ним. Он осторожно приблизился к собакам, во-первых, чтобы отвлечься, а во-вторых, чтобы начать строить отношения с питомцами Дженны. Если все сложится, они будут часто видеться.
Он протянул руку, и пес справа от него понюхал ладонь, потом лизнул пальцы. Пес, сидящий слева, чтобы не отставать, вскочил и облизал ему лицо. Стивен решил, что его приняли.
— Лежать! — скомандовал он псу, не важно, которому из двух, и, на удивление, пес послушался.
Стивен потянул за ошейник и нахмурился.
— Капитан, — прочел он.
Потянул за ошейник второго пса и увидел ту же надпись.
— Почему у вас ошейники с чужим именем? — спросил он собак.
Псы сели и завиляли хвостами. Говорить они еще явно не научились.
— Что ж, по крайней мере, вы не говорите ерунды.
Стивен огляделся. В квартире Дженны царила чистота, молодая женщина тяготела к простому, деревенскому уюту. Однако стены… Почти каждый квадратный сантиметр был занят и посвящен какой-то теме, как он обнаружил, совершив медленный оборот на триста шестьдесят градусов. Одна стена была завешана рамками с фотографиями — от больших, 20 х 30, портретов, до маленьких моментальных снимков. На второй красовались награды и дипломы. Стена в столовой выглядела интригующе: на ней висели разнообразные яркие маски. Но Стивена больше привлекли фотографии: он надеялся, что они помогут ему проникнуть в суть настоящей Дженны Маршалл.
Как он выяснил, переходя от снимка к снимку, она была женщиной с разносторонними интересами. Конечно, каратэ: тут висело пять-шесть фоток ее товарищей по команде, которых застали в моменты спарринга или разбивания досок. А еще она играла в софтбол и волейбол. Стивен увидел, когда наклонился, чтобы лучше рассмотреть фотографии, расположенные ближе к полу, что она тренировала команду девочек: двенадцать улыбающихся восьмилеток в одинаковых футболках местного клуба с гордостью столпились вокруг внушительного вида награды. Но и на этом она не останавливалась. Стивен обнаружил пять фотографий — за каждый год из последних пяти: Дженна обнимает ребенка, а сверху надпись «Специальная Олимпиада». Его затопило восхищение, несмотря на то, что он услышал похоронный звон по последней надежде на быстротечный, ни к чему не обязывающий роман.
Мало того, что Дженна красивая женщина. Она из тех, кто привязывается, кто из года в год занимается благотворительностью. Она слишком хорошая. Слишком милая, чтобы предложить ей ни к чему не обязывающие отношения. Или даже просто думать об этом.
У следующего моментального снимка Стивен замер как вкопанный. А еще она умеет ловить рыбу. Черт! Он нагнулся ближе. Рыба, которую Дженна с гордостью демонстрировала в объектив, была значительно больше любой рыбы, которую когда-либо доводилось вытащить ему самому. Она красивая женщина, которая умеет ловить рыбу, любит детей и собак.
Которая каждый раз, когда он смотрит на нее, будит в нем горячие сексуальные фантазии. И которая в данный момент стоит под душем. Он плотно закрыл глаза — слишком живая картинка возникла перед глазами. Он должен это остановить. Смешно, если не сказать унизительно, вести себя, как похотливый шестнадцатилетний подросток. Он поспешно стал искать фотографию с сюжетом… который мог бы развеять все его надежды.
И нашел ее. Дженна в объятиях другого мужчины на фоне рождественской елки. Ее ныне покойный жених, как догадался Стивен. Он был высок, со взъерошенными темными волосами, в очках в тонкой черной оправе. Такая себе взрослая версия Гарри Поттера. Более юная, чем сейчас, Дженна смотрела на мужчину с неподдельной радостью — Стивен одновременно почувствовал и ревность, и тоску. На него женщина никогда не смотрела такими счастливыми глазами, а ему всегда так этого хотелось… Однако с ним подобного не случалось, даже в хорошие годы брака с Мелиссой.
Он снял фотографию со стены, чтобы рассмотреть, как пара держится за руки. Мужчина поднес руку Дженны к объективу, демонстрируя скромное бриллиантовое кольцо. На правой руке он носил кельтский перстень — такой же Дженна сейчас носит на большом пальце. Еще один укол ревности, который тут же сменился чувством стыда. Его возмутило то, что она носит этот перстень, но ведь ее жених умер, его больше нет. Разве не низко — ревновать к умершему?
Черт возьми, очень низко!
— Это Адам.
Стивен виновато дернулся, обернулся и увидел стоящую в нескольких шагах от него Дженну. Она что-то сделала с волосами: забрала их наверх, полностью открыв шею, что придавало ей одновременно и старомодный, и сексуальный вид. Она переоделась в простое черное платье с крошечными пуговками от ворота до самого низа, без рукавов, что подчеркивало упругие мышцы на ее руках, но, к сожалению, слишком длинное, скрывающее бо́льшую часть ее умопомрачительных ног. Облаченных в чулки. Он не позволил своему воображению зациклиться на том, что под это платье она, скорее всего, надела настоящие чулки с поясом. Вместо этого он сосредоточился на ее ступнях, обутых в туфли без каблуков.
