Ева встала.
– Вы сообщили об этом в милицию? – спросила она.
– Да. Но только о смерти Валерия Шварца и пропаже Вениамина Курочкина, а также о краже яйца, – кивнула Сушко. – Об этом рассказала им еще лично Колбасова. Она звонила в УВД города Туапсе при мне.
– Мне нужно срочно связаться с начальством, – сказала Ева. – Где тут выход на поверхность? А после этого сосредоточимся на поиске вашей директрисы и попытаемся вычислить и поймать преступника.
– Пойдем! Мы тебя проводим, – кивнул Бадмаев. – У нас на биостанции есть спутниковая связь.
Все трое пошли по туннелю.
– А что касается яйца, – продолжила Ершова на ходу, – то я знаю, где оно. Там, с другой стороны ловушки, есть помещение, о котором, видимо, никто из сотрудников биостанции не знал. Оно состоит из двух комнат и туннеля между ними. В одной комнате стоит каменная чаша, а в другой располагается инкубатор, где и лежало яйцо. Я его перепрятала.
Виктория и Бадмаев ахнули.
– Да, там находится логово преступника, – пояснила Ева. – Так что я знаю, где он затаился, но не имею ни малейшего понятия ни кто он, ни как туда попасть, минуя ловушку с водой.
Все это было очень важно, но прежде всего Ершова хотела вызвать помощь, которая освободила бы из каменного мешка ее будущего мужа – Владимира Рязанцева.
Защокин и Филимонова быстро и бодро шагали вперед. Они оба были отлично экипированы и находились в хорошей физической форме.
– Должен признаться, уважаемая коллега, что вы идете быстрее меня, – улыбнулся академик.
– Я на двадцать лет моложе, – пожала плечом Марьяна.
– Мне всего лишь пятьдесят три, – расправил плечи Защокин. – Я очень молодой академик.
Филимонова рассмеялась. Этот мужчина обладал неплохим характером. Дождь продолжался, но это почти не влияло на скорость продвижения ученых.
– Интересно, что мы будем делать с яйцом, когда найдем его? – спросила Филимонова. – Скажите честно, какие у вас идеи на этот счет?
– Ну, не факт, что мы его найдем, – помрачнел Защокин, – но это не исключено. Я надеюсь на лучшее. Главное, чтобы барионикс не вывелся до того момента, как мы обнаружим яйцо.
– Почему? – удивилась Марьяна. – Вы хотите лично наблюдать за тем, как маленький динозавр появляется из яйца?
– Да, – отрезал Александр Павлович. – Я хочу при этом присутствовать.
Марьяна бросила на Защокина насмешливый взгляд.
– А ведь я знаю, почему вы этого хотите, – сказала Филимонова.
– Да? – удивился академик. – Признаюсь, юная леди, я очень в этом сомневаюсь.
– Я знаю, – повторила Марьяна.
Академик бросил на девушку быстрый взгляд.
– Тогда вы должны знать, – хитро сказал он, – что лежит у меня в маленьком ящичке, который я сейчас несу в руке.
– Алмазный резак и портативная лазерная установка, – тут же отозвалась Филимонова.
Академик остановился, словно налетел на стену. На его лице появилось выражение глубокого изумления.
– Не может быть, – растерянно сказал Александр Павлович. – Вы не можете этого знать!
– Могу, – отрезала Марьяна. – Только не надо говорить, что я не права.
Защокин молчал. Он стоял на дороге и не шевелился.
– Ну же, – подбодрила его Филимонова. – Я права?
– Правы, – медленно ответил академик после долгой паузы.
– Вы так пристально на меня смотрите, – прыснула Марьяна, – что я смущаюсь.
Она не выдержала и расхохоталась.
– Я не скажу вам, откуда я это знаю, – проговорила она, и ее лицо снова стало серьезным, – но могу признаться, что у меня тоже есть ящичек с алмазным резаком и портативной лазерной установкой.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.
– Я понял, – наконец медленно сказал академик. – Но для меня ваши слова – это такая неожиданность…
– Нам надо спешить, – произнесла Марьяна, – и вы не хуже меня знаете, почему.
Они пошли быстрее. Впереди уже виднелся завал, на котором несколько часов тому назад сломал ногу полковник Рязанцев.
– Кто? Ершова? – переспросил шеф Рязанцева и затушил в пепельнице сигарету. – По спутниковой видеосвязи? С биостанции?
Обычно генералы не бегают. К счастью, в этот ночной час в здании ФСБ уже никого не осталось и поэтому над бегущим начальником управления смеяться было некому. Он мчался к вычислительному центру, перепрыгивая через три ступеньки. Именно спавший там системный администратор был вызван настойчивым звонком Евы. И теперь на маленькой и не слишком четкой картинке, генерируемой видеокамерой, установленной на компьютере биостанции, виднелось усталое лицо Евы.
– Современные технологии меня неизменно поражают, – пробормотал шеф и широко улыбнулся.
Он измучился. Он не ел и только литрами глушил кофе. Он не мог спать. Он метался, как зверь в клетке, ожидая, когда его подчиненные, которым он доверял, как себе, выйдут на связь.
И вот перед ним была Ева. Начальник отметил, что она выглядит измученной и похудевшей, лицо у нее поцарапанное, а волосы измазаны глиной.
«То есть я надеюсь, что это все-таки глина, а не что-то другое», – подумал генерал.
– Как вы себя чувствуете, лейтенант Ершова? – спросил начальник управления.
– Хорошо, шеф, спасибо, – ответила Ева и перешла на официальный тон. – Докладываю. Я нахожусь на биостанции. Тут один погибший и трое пропавших без вести. При этом есть основания предполагать, что двое из этой троицы мертвы, а еще один человек – директор биостанции Анастасия Геннадиевна Колбасова – находится в плену у неизвестного преступника. Похищенное яйцо было мною обнаружено, но возможности забрать его не представилось. В результате я его просто перепрятала. В данный момент Владимиру Евгеньевичу Рязанцеву необходима срочная помощь. Он пострадал от камнепада и переохлаждения и находится в пещере, вход в которую был завален в результате прорыва горного озера. Местонахождение полковника нанесено на карту.
Ева подняла нарисованную ею карту и показала ее шефу.
– Отсканируйте и отправьте ее мне, – сказал начальник управления. – Я немедленно вышлю туда санитарный вертолет.
– Спасибо, – сказала Ершова, – тут над Кавказом бушует страшная гроза, но рано или поздно она обязательно закончится.
– Мы вышлем за Рязанцевым помощь, как только нам позволит погода, – заверил Еву генерал.
– Спасибо, – кивнула девушка.
Она не сомневалась, что шеф сделает все возможное, чтобы спасти попавшего в беду полковника.
– Какая помощь нужна вам? – спросил начальник управления.
– Группа спецназа, специалист по пеленгации, водолаз и два взрывотехника, – выпалила Ершова. – Сюда, на биостанцию. Срочно! И тогда мы сможем обезвредить преступника и вернуть ученым яйцо.
– Понял, – сказал шеф. – Группа под руководством Олега Склярова прибудет к вам в ближайшее время. Держите меня в курсе. Если что, звоните. Я не уйду со службы до окончания операции.
Начальник управления тепло попрощался с лейтенантом Ершовой, отключил связь и с облегчением откинулся на спинку офисного кресла.
Манусевич аккуратно положил Диму, завернутого в плащ и полиэтилен, на обочину дороги, и поднял руку.
Была ночь, лил дождь. Никто не останавливался. Напротив, завидев у проезжей части две фигуры, одна из которых лежала, а вторая покачивалась, машины ускорялись и старались объехать странных людей.
Миша продолжал стоять, подняв руку. Дождь струился по его лицу. Он был совершенно мокрым. Он смертельно устал. И очень боялся, что все жертвы будут напрасными и ему так и не удастся довезти Бубнова до больницы живым.
– Только не умирай, Дима, – приговаривал физик, стоя с поднятой вверх рукой, – только не умирай! Ты не представляешь, сколько людей отдали свои силы и здоровье, чтобы тебя спасти.
Бубнов тем временем лежал на обочине. Ему уже надоел этот цирк. Хотелось встать и размяться, но он мужественно терпел неудобства.
«Я боюсь, что они не оценят мою шутку, – с неудовольствием думал аспирант. – Еще обзываться начнут».
И он продолжал лежать, слегка завалившись на бок. Вдали показались синие проблесковые маячки. Ехала служебная машина. Манусевич сорвал с себя куртку и, размахивая ею, бросился на дорогу. Он встал прямо посреди проезжей части. В темноте физика почти не было видно, но водитель пожарной машины заметил его вовремя. Большой тяжелый автомобиль завизжал тормозами. Миша едва успел отскочить в сторону. Пожарная машина остановилась.
– Что надо? – спросил суровый голос. – Что вы делаете на шоссе в такое время? Жить надоело?
– Мы ученые, – коротко объяснил Миша, – у нас тут парень с аппендицитом. Я даже не знаю, жив ли он еще. Мы несли его несколько километров на носилках, а потом на руках. Пожалуйста, отвезите его в больницу.
Хлопнула дверца. Из машины вышел человек в защитной куртке и высоких сапогах. Он подошел и взглянул на лежавшего на дороге Диму. Тот скорчил лицо, придавая ему страдальческое выражение.
