— Им, — уточнил Турецкий.
— Что?
— Я говорю — им. Ведь покойник был не один, раз кто-то его повесил. Их было как минимум двое.
— Ах да… Верно. Но у меня нет никаких соображений по этому поводу.
— Ну что ж, очень жаль. А охрана у вас надежная? Может быть, охранники могут пропустить кого-то за деньги? Хотя бы теоретически?
— Зачем? — пожал плечами Билль Николаевич.
— Ну, например, пожить в пустых квартирах. Просто чтобы заработать? Все равно весь дом пустует.
— Нет. У них хорошая зарплата, и они дорожат местом. И потом, я не только регулярно обхожу этажи, но и практически круглосуточно нахожусь здесь. Надо, знаете ли, посмотреть, все ли в порядке, ведь покупатели смотрят…
— Смотрят, но ничего не покупают…
— Да, — грустно согласился Билль Николаевич.
— Кстати, — попросил Турецкий, — расскажите о покупателях, которые были у вас в последние дни. Может быть, какие-то странные люди приходили?
— Странных не было.
— А какие были?
— Разные… — замялся Билль Николаевич. — Вы понимаете, это коммерческая тайна. Я не могу открывать имена наших клиентов. Кроме того, далеко не все называют себя. А пока нет конкретных договоренностей, я не могу спрашивать имена и фамилии.
— Но вы фиксируете все посещения?
— Конечно, фиксирую, когда покупатели называют себя, однако…
— Билль Николаевич, — твердо сказал Турецкий, — вы понимаете, кто перед вами? Следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры. А в вашем доме произошло убийство, и я его расследую. Так что вы обязаны давать показания, интересующие следствие. Я же со своей стороны гарантирую неразглашение.
— Ну ладно… — Управляющий достал записную книжку. — Под вашу личную ответственность. Вот… Вчера была супружеская пара. Смотрели двухуровневые квартиры… Потом был помощник депутата Круглова. Просил показать двухкомнатные. Обещал купить сразу две. Так и не пришел… Потом приходил человек, показавший удостоверение замминистра по защите окружающей среды. Всего было три покупателя. Позавчера был всего один — он не назвался…
Турецкий перебил:
— Знаете что, я вас попрошу составить подробный список всех покупателей за последние три недели. Конечно, настолько подробный, насколько это возможно. А пока скажите, когда и кому вы показывали именно эту квартиру.
— Эту? — Билль Николаевич наморщил лоб. — Знаете, я ее показывал всего один раз…
Турецкий незаметно подмигнул Гордееву: мол, дело, кажется, на мази.
— А почему? Она как-то неудачно расположена?
— Не без этого. Квартира имеет особенность — она выходит на северную сторону и, кроме того, расположена на выступе, над большей частью ее площади только терраса квартиры, которая находится выше. Из-за этого второй этаж состоит всего из двух небольших комнат и туалета. Таких квартир всего пять, и они стоят гораздо ниже обычных квартир в доме. Это особенности проекта.
— Но именно поэтому вы должны были показывать их чаще, чем остальные, разве нет? — заметил Турецкий.
— Нет, — рассмеялся Билль Николаевич, который мало-помалу начал приходить в себя, — покупателям надо показывать только самое лучшее, без недостатков. Особенно тем, которые денег не считают.
— А таких к вам приходит большинство?
— Да. Но иногда бывают и такие, которые желают купить что-нибудь подешевле, и я им показываю эти квартиры.
— Почему же тогда вы показывали эту квартиру всего один раз?
— Потому что обычно я вожу покупателей в другие, которые расположены выше, — объяснил Билль Николаевич. — Там лучше вид.
— Понятно. Тогда расскажите, кому вы показывали именно эту квартиру. И когда.
— Наверное, неделю назад… — управляющий порылся в своей книжке, — нет, даже раньше… Вот, шесть дней назад. А привел я его сюда потому, что он хотел именно северную сторону.
— Странный покупатель, вы не находите? Обычно северная сторона не пользуется популярностью.
— Да, не пользуется, но он сказал, что ему нужен свет… Он художник, и свет с северной стороны для него очень важен. Ну я его и привел сюда.
— Как его звали?
Билль Николаевич снова заглянул в свою книжку:
— Вот… Его звали Арчил.
— Грузин?
— Да, видимо.
— А фамилия?
— К сожалению, он не назвал фамилию, — развел руками Билль Николаевич.
— Больше никаких координат он не дал? Ни телефона, ни адреса?
— Нет.
— А что еще он рассказывал о себе?
— Ничего особенного. У меня тут только имя, это значит, больше ничего он не назвал. Обычно я фиксирую все что можно, потому что мы стараемся ненавязчиво напоминать посетителям об их приходе сюда — рассылаем буклеты, извещаем об изменившихся условиях, секретари из отдела продаж даже периодически обзванивают потенциальных покупателей.
— Ну может быть, вы запомнили какие-то особенности, касающиеся этого Арчила? Может быть, он хотя бы говорил, чем занимается?
— Вряд ли, — управляющий нахмурил лоб, — кажется, что-то говорил о крупном бизнесе… Но я не обратил особого внимания. Вы же знаете этих кавказцев — они могут рассказывать что угодно, и сколько в их словах правды — известно только им самим.
— Сможете его описать?
— Среднего роста, темные вьющиеся волосы. Лицо для грузина нетипичное. Кожа светлая, нос больше славянский. Видимо, полукровка.
— Глаза?
— Кажется, серые… Я плохо помню… Но светлые, это точно.
— Хм… Светлые глаза? А почему же Арчил?
— Понятия не имею. Он назвался именно так.
— У грузин редко бывают светлые глаза… И как же он был одет?
— Кожаная куртка, кажется, коричневая. Джинсы. Ничего особенного…
— А говорил он как?
— А вот говорил он с акцентом.
— С сильным?
— Не очень…
— Скажите, а вы говорили ему, что показываете именно эту квартиру впервые?
— Да, говорил, — не задумываясь, ответил Билль Николаевич, — и даже пообещал ему дополнительную пятипроцентную скидку.
— Ясно… — Турецкий явно остался доволен. — А может быть, произошло еще что-то особенное, ну из ряда вон выходящее? Не припомните?
Управляющий еще раз посмотрел в свою книжку и очень тихо, извиняющимся голосом произнес:
— Да. В этот день я потерял свой универсальный ключ.
Итак, пока что я могу констатировать, что мы не имеем практически никаких улик, — сказал Александр Борисович Турецкий, когда они вместе с Гордеевым вошли в его кабинет в Генеральной прокуратуре.
— А этот Арчил?
— Ерунда. Где его искать? Во-первых, Арчилов в Москве полно, а во-вторых, он мог назваться кем угодно — все равно у него паспорта не спрашивали. Так что сам понимаешь — разыскивать в Москве художника по имени Арчил, который неделю назад приходил смотреть квартиру и похитил ключ, — это дохлый номер.
— Верно, пока что одни вопросы… Значит, он знал, что менеджер вряд ли появится именно в этой квартире в ближайшее время, и поэтому привел сюда Хокинса?
— Вероятно. И выкрал ключ. Только ума не приложу, зачем ему это понадобилось? Почему он не укокошил американца где-нибудь в лесу?
— Странная личность… — задумчиво сказал Гордеев, — вроде грузин, а по виду — не совсем. Светлые глаза. Кожаная куртка… Такие же типы избили Каштанову, а потом кавказец в кожаной куртке ее убил… Может быть, это один и тот же?
— Ну кожаная куртка тоже никакая не примета… — заметил Турецкий.
— Мне кажется, это именно тот, которого я видел на рынке… — сказал Гордеев.
— Очень даже Возможно, — согласился Турецкий, — а может, и нет… В любом случае никаких концов я пока не вижу. В квартире, где убили Хокинса, никаких отпечатков не обнаружено. Так что, Юра, будем ждать результатов экспертизы. Кстати, я посадил людей, чтобы отсмотрели технические видеозаписи со всех камер — вдруг там что-то окажется. А ты пока все же попробуй потрясти Лучинина. Могу сказать пока только то, что если все эти убийства из-за неизвестного клада, то сокровище, видимо, действительно немалое…
Однако встретиться в этот день с Вадимом Лучининым Гордееву не удалось. Следователь Володин отсутствовал на рабочем месте…
А между тем с утра Евгений Николаевич Володин явился на работу, как всегда, вовремя. И, что было не Слишком для него характерно, в приподнятом настроении. Зубы не болели — Володин был до сих пор очень доволен собой, а вернее, своим бесстрашием, благодаря которому он все-таки посетил кабинет стоматолога.
Но самое главное, что больше всего радовало Володина в это утро, — он благополучно выполнил поручение Константина Апарина. Хакера Вадима Лучинина выпускать из тюрьмы уже не было никаких оснований — новое дело, которое открыли на него, не могло быть безнадежным. Да и теперь это был никакой не хакер — теперь Лучинин подозревался в непреднамеренном убийстве. В конце концов, труп налицо, свидетельские показания тоже. Так что убийство вырисовывалось четко. И статья серьезная — по ней никакой другой меры пресечения, кроме как заключение под стражу, не полагается…
