родителями Руслана может вполне оказаться бесполезным занятием. Однако пока в расследовании наступил простой, я не рисковала упустить что-то важное, следя за четой Овчинниковых. Руслана выпустят послезавтра. Поэтому если его родители что-то скрывали, это обязательно просочится наружу. И я буду рядом, чтобы ничего не упустить.
От размышлений меня отвлекла Ленка, звонившая мне в разгар своего рабочего дня.
– Я у тебя расческу свою не забыла, случайно? – послышался ее взволнованный голос.
– Не знаю, я поищу. Что ты так распереживалась? На свете много расчесок.
– А вот и нет! У меня там в ручке триста баксов заначки, – поделилась сокровенным Ленка.
– Кто такие деньги в расческе хранит? Ее ж потерять легко! – Эту Ленку только учи и учи.
– Да поняла уже, – разочарованно призналась она. – Сама-то почему невеселая?
– Будем считать, что это творческий ступор, – объяснять ей суть дела заняло бы слишком много времени.
– Сделай уборку в доме, должно помочь. Заодно мою расческу найдешь. – Ленка с каждым годом все больше напоминала собственную мать, которая на любую жалобу дочери советовала ей мыть пол.
Купив еще шоколадных конфет, я решила отнести их Асе. Приятные впечатления для маленького и хрупкого подростка были необходимы. А шоколад был таким невинным развлечением, очень подходившим молодым девушкам, что я не удержалась и купила еще один кулек, но уже для себя.
Посещения были доступны с шестнадцати часов, поэтому я смело направилась в приемный покой. Ася что-то читала, и в целом только перевязанные предплечья говорили о произошедшей трагедии. Она быстро шла на поправку.
– Можно? – спросила я, показывая конфеты как пропуск.
– Да, здравствуйте, – смутившись, разрешила Ася.
– Как ты себя чувствуешь?
– Дурой, если честно. – Она опустила глаза. – Надо было сразу же поговорить с кем-то. Психолог, называется! – Она грустно рассмеялась.
В палате, где лежала Ася, заняты были только четыре койки из шести. Обстановка там ничем не выделялась, разве что некоторые личные вещи пациентов разнообразили казенный интерьер.
– Завтра меня кладут в стационар отделения неврозов, – поделилась Ася и, глубоко вздохнув, продолжила: – Я пока у вас ничего спрашивать не буду, и вы мне ничего не говорите. Врач сказал, так нужно. Самое удивительное во всем этом, что я до сих пор помню ощущение правильности, когда решилась на это. Мне сейчас страшно оттого, что такая дичь может в любой момент прийти в голову. У вас было что-то подобное? – Она с надеждой посмотрела на меня.
– Не один в один, конечно, – начала я, откашлявшись. – Как-то сделала себе химическую завивку.
Ася улыбнулась и шмыгнула носом, подавляя желание разрыдаться.
– Получилось, что я его совсем не знала, – она пожала плечами, словно извиняясь за это.
Что мне было сказать? Привести в пример семейные пары, которые расходились из-за подлости одного из супругов после многих лет вместе? Брякнуть пошлость про то, что каждый человек не может до конца узнать другого? Все это меркло перед настоящей трагедией, которая разворачивалась прямо сейчас.
– Никто из вашей компании его не знал. – Я взяла девушку за руку. – Шанс познакомиться с ним настоящим выпал только тебе. И так бы оно и случилось, вам просто не хватило времени.
Она ничего не ответила, только всхлипнула и кивнула в знак признательности. Больше занимать время девушки я не рискнула.
Сборы заняли все оставшееся время дня. Теплые вещи были только необходимым минимумом хорошего следопыта. Чтобы слежка удалась, кроме терпения, необходима достойная материальная база. Моя была скромна, но проверена полевыми испытаниями.
Техника для наблюдения была непременным пунктом трат в составлении ежемесячного бюджета. Сказать, что я коллекционирую новинки шпионской инженерной мысли, было бы большим преувеличением. Но то, что имелось, со своей работой справлялось на ура.
Например, у меня был любимый жакет, в лацкане которого было небольшое отделение для прослушки. Сама она была чуть меньше спичечного коробка и активировалась по звонку с телефона. Нужно было всего лишь «забыть» свою вещь где-нибудь рядом с тем местом, где находился объект наблюдения. Многими тайнами я была обязана этой чудо-коробочке.
Нетленная классика любого наблюдения – ручка с камерой и микрофоном. Использовалась редко, но результат всегда оправдывал ожидания.
Еще у меня были жучки для слежения и прослушки разных размеров. Имелась даже парочка сделанных устройств под сетевые удлинители. И, что особенно приятно, было несколько умопомрачительной красоты браслетов из стекляруса, которые оказывались не так просты, как это можно было решить, глядя на них.
Что касается искусства преображения, то на этот случай у меня было несколько париков, заботливо подобранных Светкой, очки, шляпа и несколько ярких косынок. Расчет был на врезание в память навязчивых деталей, тогда я могла оставаться неузнанной.
Для тех дел, за которые обычно я бралась, такого списка хватало с лихвой. Но если предприятие требовало дополнительного оборудования, то оно покупалось даже в ущерб всем прочим тратам.
По тому, что уже удалось узнать после слежки за Петром Николаевичем, я примерно представляла, как проходит его день. Что при этом делает его жена, пока оставалось загадкой. Гарик сообщил, что она уже на пенсии. И завтра мне предстояло выяснить, чем еще, помимо швыряния мусора, занимается эта милая женщина. И кроме совершенно дурацкого, ничем не обоснованного предчувствия, у меня не было больше решительно никаких доказательств того, что эта семейная пара может быть причастна к гибели Кирилла.
Но круг подозреваемых сужался, и в моей схеме Овчинниковы стояли в центре. В конце концов, именно на родственников указали кости. В то, что Александр проявил чудеса эквилибристики, выскакивая в ночь подобно ниндзя убивать племянника, мне верить не хотелось.
План моих действий был до обидного примитивен. Для начала я хотела сосредоточить свое внимание на жене Овчинникова, чтобы под конец дня отправиться в его автомастерскую. На то, что она окажется пустой, я не рассчитывала. Слишком много мигрантов трудилось там. Кто-то наверняка остается внутри, экономя на съеме жилплощади.
Эта версия казалась особенно убедительной, если предположить, что работники мастерской находятся в стране нелегально. Мне нужен был повод, чтобы попасть в кабинет начальника. Матовые стекла в половину стены хоть и делали нечеткой картинку, но то, что я полезу в стол их работодателя, незамеченным не останется точно. Поэтому оставалось надеяться лишь на собственную неотразимость и любезность Жасура.
Чтобы не утомить себя обдумыванием деталей операции, растратив на это последние силы, я забралась в любимое кресло с чашечкой кофе. И пусть такое времяпрепровождение не отличалось оригинальностью, зато успокаивало моментально. Я не могла противиться атмосфере комфорта и безопасности, что волшебным образом создавали кофе, плед и
