что Цветкову переведут к Гордееву в реанимацию. Ей, конечно, там не место. Но в одной палате их охранять легче. Видишь, я тут сижу? Табельный с собой…
Следователь с уважением посмотрел на родственника.
– Ну, ты гигант! Теперь мне спокойней будет. Только после сдачи крови сдюжишь ли?
– Не беспокойся, я в порядке. Мне медсестричка уже два раза горячий чай приносила.
Следователь встал с кушетки.
– Ну тогда бывай. – Он протянул участковому руку. – У меня еще следственные мероприятия. До встречи! Если что, сигнализируй…
Участковый кивнул в ответ. Архип Игоревич бодро протопал по больничному коридору и хлопнул дверью. Владлен Вениаминович признался себе, что остается в больнице из-за того, что у него всё еще кружится голова и нет сил. «Какой, к чёрту, из меня охранник или защитник? Зря я Архипа отпустил. Меня сейчас и муха с ног свалит».
– А ну, милок, подними ноги! – услышал он строгий старушечий приказ и машинально повиновался.
Санитарка, ловко шлёпая мокрой грязной тряпкой на деревянной швабре, протёрла под кушеткой пол.
– Чего в коридоре кукуешь? Иди в палату поспи… если дежуришь.
– Подслушивала?
– Больно надо! – фыркнула уборщица. – Целый день посетители, врачи и больные туды-сюды шаркают, грязь таскают с улицы, а мне их еще подслушивать надо? Это за мою-то зарплату? Иди-ка ты, милок, в баню!
Тётка сняла со швабры тряпку, отжала грязную воду в металлическое ведро и с любовью протёрла той же тряпкой надпись с подсветкой «Реанимация».
Участковый только вздохнул.
Яна, если бы ей не вкололи снотворное, вряд ли заснула сама. Сколько проспала, она не поняла, но дневной свет уже вовсю пробивался через вертикальные пластиковые жалюзи в палате реанимации.
Чувствовала Яна себя сносно, только знобило. Она посмотрела на Данилу, облепленного проводами, трубками, датчиками. Его плечо в татуировках и ключица были плотно забинтованы. В том месте, где была рана, через белизну бинтов проступало пятно крови, уже подсохшее и не такое страшное. Приборы, подключенные к Даниле, попискивали и посверкивали мигающими огоньками. Капельницы капали – одна прозрачной жидкостью, другая – желтой, наверное, плазмой крови. Мощная грудь Данилы вздымалась ровно и плавно, и это зрелище Яну обрадовало. Вообще, если бы не бинты, не все эти провода и трубочки, не бледное лицо Гордеева, можно было подумать, что Данила просто спит, спокойно дремлет у себя дома в кровати.
В коридоре вдруг раздался оглушительный выстрел. Кто-то завизжал. Захлопали двери. Яна подскочила на кровати и уставилась на дверь палаты, которая внезапно распахнулась, и на пороге возник человек в дождевике, резиновых сапогах и с ружьём в руках. Внимание Яны было приковано к оружию, поэтому она не сразу узнала посетителя.
– Вот и лебеди… – Человек с ружьем изобразил на морщинистом лице кривоватую улыбку.
– Борис Ефимович?! – ахнула Яна. – А что вы тут делаете?
– Хожу-хожу, хоровод вожу… Мы разве знакомы? – спросил начальник риелторской конторы, направляя на Яну ружье.
Яна попыталась прикрыться одеялом.
– Что вы делаете? Стойте!.. – закричала она испуганно. – Я же приходила к вам домой. Вы ловили рыбу. Помните? Я еще пожелала вам… Как это?.. Хорошей ловли. Ни хвоста, ни чешуи…
Яна сползла с кровати и встала к стенке, словно на расстрел.
– А-а… Нет, не помню, – покачал головой старик, а глаза его, две злые непроницаемые точки, сверлили ее с азартом заядлого охотника.
В коридоре раздался душераздирающий женский крик:
– Уби-или! Мама родная! Что это?! Помогите!..
Кто-то опрометью промчался по коридору. Послышались взволнованные голоса. Что-то грохнулось и покатилось по полу с металлическим стуком.
Яна медленно сползала спиной по стене, а старик так же медленно наводил за ней ствол ружья. Инстинкт гнал ее к выходу, но совершенно невменяемый взгляд шефа риелторского бюро, оружие в его дрожащих руках и истеричные крики в коридоре сдерживали. Этот страшный старик только что стрелял у больничной палаты и, вполне возможно, кого-то убил. Что ему мешает сделать это еще раз? Яна не хотела об этом думать, но прекрасно понимала, что она в ловушке.
– Я был на рыбалке?.. – облизал пересохшие губы Борис Ефимович. – Вы что-то путаете, пташечка моя. Не видите, я – охотник! И сегодня охочусь на лебедей. Думал, что на уток. Но увидел вас, и не могу не согласиться – на лебедей. Вы с вашим молодым человеком очень красивая пара! Жить, наверное, друг без друга не можете? Как те верные лебеди, которые были в наше время. Всё изменилось в этом мире… – горестно покачал он головой. – Не в лучшую сторону… к сожалению…
– Положите оружие! Вы даже не знаете меня! За что?..
Яна потихонечку-потихонечку, шажок за шажком приблизилась незаметно к кровати Данилы, а окончательно сбрендивший старикан, державший ее на мушке, повернулся к ней почти спиной, а лицом к двери.
Дверь в палату медленно стала открываться, но старик среагировал молниеносно, и очередной выстрел проделал большую дырку в двери. За дверью кто-то закричал, и стало тихо.
– Не смейте входить! Мои птицы! Это я загнал их в ловушку! Мой трофей! – вопил Борис Ефимович.
Шум и крики в коридоре усилились. Яна уже ничего не соображала. Ей было дико страшно. Ее трясло, сердце бешено колотилось… Ей и шага не сделать к спасительному выходу – меткий и быстрый старикашка сделает в ней такую же дырку, как в двери.
– За что?.. – повторяла Яна, беспомощно закрывая лицо руками.
Она замерла, закрыла глаза, скованная страхом, даже перестала дрожать. В палате возникли звуки борьбы. Яна открыла один глаз, потом второй…
На своей кровати во весь рост стоял Данила. Провода и трубки развевались во все стороны. Он напоминал огромного осьминога, играющего щупальцами. Данила сделал неуловимое движение и с оглушающим выстрелом резко вырвал ружье из рук взбесившегося старпёра. Тот, держась за уши, рухнул на пол. Но тут же упавшая с потолка большая медицинская люстра с расколовшимся белым матовым плафоном погребла его под собой.
Яна медленно сползла по стенке на пол и в который раз отключилась от действительности.
Глава пятнадцатая
Сначала Яна услышала еле уловимый шум, похожий на морской прибой. Потом почувствовала нежный аромат цветов, напоминающий флоксы. Затем перед ее взором открылась покрытая нежными подснежниками лесная лужайка, на которой краснели ягоды земляники. Яркие теплые лучи солнца обливали благодатным теплом цветущие вишни, но Яне почему-то было очень холодно. Ее просто трясло, зуб на зуб не попадал. Она оглянулась: вокруг лежал снег. А тут еще прилетел дятел в красной шапочке, уселся на ствол могучей ели и застучал носом по коре так, что у Яны заложило уши.
– Тук-тук! Тук! Я-на! Я-на-на! Яна, очнись!..
Она недовольно поморщилась.
– Ну, что такое?.. Так хорошо было… – И открыла глаза.
Над ней склонились врач и медсестра, которая совала ей под нос ватку с нашатырем. Яна закашлялась от острого запаха и отвернулась.
– Уберите эту вонючку! При каждом вдохе нашатыря умирает несколько сотен клеток головного мозга! – сказала она.
– А ты за
