Спенсер вернулся в кухню с улыбающейся Сагой на руках.
– Ты же сама говорила, что хотела бы выйти на работу.
– Да, конечно, но такие решения не принимаются спонтанно. Как долго ты намерен сидеть дома?
– Месяца два.
– А потом?
– Потом она пойдет в садик.
– Место в садике нам дали с августа.
– Вот именно. А до того мы еще успеем съездить в отпуск. Так что все удачно складывается – я могу пробыть с ней дома до лета.
Фредрика замолчала, изучая его изборожденное морщинами лицо. Любовь к Саге стала неожиданностью для него самого – он не подозревал, что к ребенку можно испытывать такие сильные чувства. Но ни разу он ни словом не упоминал о том, чтобы взять отпуск по уходу и сидеть дома.
– Спенсер, что все-таки случилось?
– Ничего.
– Не лги мне.
Его зрачки расширились.
– На кафедре кошмар какой-то творится.
Наморщив лоб, она вспомнила, что он рассказывал о двух коллегах, у которых какая-то затяжная вражда. Однако у нее сложилось впечатление, что сам он в этом конфликте не участвует.
– Все та же свара?
– Да, но теперь все еще хуже. Атмосфера гнетущая. Боюсь, это начинает сказываться на студентах.
Сморщившись, он посадил Сагу на пол. Фредрика заметила, что это движение причинило ему боль.
– Ты сможешь целыми днями быть с Сагой один? Я могу начать работать пока на неполную ставку.
– Да, неплохая идея. – Он кивнул. – Мне все равно придется иногда выезжать в Упсалу на всякие заседания.
Его взгляд ускользал, он избегал встречаться с ней глазами. Она явно ощущала: он что-то скрывает.
– Хорошо, – сказала она.
– Хорошо?
– Я поговорю с Алексом. Заеду сейчас к нему на работу и послушаю, что он скажет. Вдруг у него какое-нибудь свежее дело.
Расчлененное тело в двух полиэтиленовых мешках. Алекс уверен, что жертву звали Ребекка Тролле. Петер Рюд недоверчиво разглядывал фотографии двух половин тела. Голова и руки отсутствовали, но Алекс узнал пирсинг в пупке. Анализ ДНК либо подтвердит, либо опровергнет эту версию. Петера одолевали сомнения. Правда, украшение необычное, но нельзя же на нем одном строить установление личности.
Влажная земля и полиэтилен предохраняли тело от разложения, однако по этим фотографиям довольно трудно представить, как выглядела девушка при жизни. Толстая она была или стройная? Держала спину прямо или сутулилась, вечно поднимая плечи? Петер открыл дело, которое дал ему Алекс, достал фотографию Ребекки Тролле, снятую незадолго до ее исчезновения. Симпатичная, пышущая здоровьем, с веснушками на лице, широко улыбающаяся в объектив. Джемпер сливового цвета, подчеркивающий голубизну глаз. Темно-русые волосы схвачены в хвостик на затылке. Уверенная в себе.
А теперь она мертва.
Интересы у нее были самые разнообразные. В свои двадцать три года она заканчивала кафедру литературоведения Стокгольмского университета, после школы прожила год во Франции, вступила во французский книжный клуб. Пела в церковном хоре, а по вечерам вела занятия плаванием для новорожденных.
Петер почувствовал слабость во всем теле. Как молодые люди успевают заниматься всем одновременно? Он не мог вспомнить, чтобы сам когда-то так жил – куча параллельных проектов, жизнь на бегу – по пути на очередное мероприятие.
В то время как она исчезла, у нее не было постоянного партнера. Имелась бывшая подружка, которую полиция неоднократно допрашивала. Ходили также слухи, что у Ребекки новая любовь, но никто не признался, а установить личность этого человека полиции не удалось. Друзей у нее было много, и каждого полиция допросила как минимум по разу. То же касалось ее научного руководителя в университете, коллег по бассейну и членов церковного хора.
Следователи полностью зашли в тупик, констатировал Петер. Ему повезло, что не пришлось участвовать в том безнадежном расследовании. Почитав заметки Алекса на полях, он понял, что ситуация была критическая. В конце концов полиция начала рассматривать версию, что девушка исчезла по собственному желанию. Возможно, ссора с матерью вывела ее из себя, Ребекка решила несколько семестров посвятить учебе за границей. Отец не проживал в Стокгольме – переехал в Гётеборг, когда ей было двенадцать лет. Его, разумеется, тоже допросили.
Ребекка Тролле исчезла в обычный будний день по пути в университет. Около шести вечера она беседовала с матерью по телефону и упомянула о мероприятии. Затем ей позвонили с закрытого номера. В семь часов соседка по общежитию встретила ее в коридоре – одетую и явно куда-то спешащую. В четверть восьмого свидетель видел ее в автобусе номер четыре, который двигался в сторону Дома радио. Этот факт заставил полицию задуматься, ибо автобус шел не к университету, а в противоположном направлении. Друзья, ждавшие ее на празднике, сообщили, что она так и не появилась. И никто понятия не имел, куда она могла ехать на автобусе номер четыре.
Около половины восьмого ее видели выходящей из автобуса. Далее она направилась в сторону парка Ярдет. На этом свидетельские показания кончаются, и Ребекка Тролле как сквозь землю провалилась.
Петер достал карту, составленную во время следствия. На ней были отмечены все лица, фигурировавшие в деле и проживающие в районе Дома радио. Ни один не давал оснований что-либо подозревать. Их всех можно было пересчитать по пальцам, и у всех имелось надежное алиби. В тот вечер никто из них встречи с Ребеккой не назначал. И с тех пор никто ее не видел – до настоящего момента, если в полиэтиленовых мешках действительно лежат ее останки.
Находка сделана на окраине района Мидсоммаркрансен. Кто из лиц, фигурировавших в расследовании, связан с этой частью города? Скорее всего, таковых не много, но проверить стоит.
Следствие по делу об исчезновении Ребекки не могло похвастаться большим количеством подозреваемых. Анализ сведений из ее мобильного телефона ничего не дал, последнее подключение к передаточной вышке подтверждало только то, что она находилась неподалеку от Дома радио, а затем все следы обрывались. Явных врагов найти не удалось, хотя это само по себе не означает, что их не было. Мать Ребекки вспомнила о конфликте с коллегой по работе в бассейне, но эта версия вскоре была отброшена. Сослуживица очень удивилась и заявила, что конфликт был мелкий и давно разрешился. Кроме того, у нее имелось алиби на тот вечер, когда было заявлено об исчезновении Ребекки.
Тут Петер задумался. Если девушка живет одна, кто может обнаружить ее исчезновение в тот же вечер? Около одиннадцати в полицию позвонил ее приятель, – это следовало из первого в деле отчета. Ребекка не пришла на праздник, хотя и обещала, и не отвечала по мобильному. Поначалу полиция отреагировала холодно. Следуя заведенному порядку, связались с ее родителями, которые также не располагали никакой информацией. Мать не встревожилась, считая, что дочь вполне самостоятельна. К двум часам ночи ситуация изменилась. По словам матери, дочь не связывалась ни с кем из друзей, а ее телефон по-прежнему оставался выключенным. Утром она была заявлена в розыск, и началось следствие.
Парня, первым позвонившего в полицию, звали Хокан Нильссон. Почему он обратился в полицию, а не к родителям? Возможно, потому, что не знал их. Но почему не подождать, зачем сразу начинать волноваться? Петер пролистывал один документ за другим. Хокан Нильссон от начала и до конца охотно сотрудничал со следствием. Как и положено другу, который огорчился из-за ее исчезновения и хотел помочь. Но почему именно он переживал больше всех остальных? Хокан напечатал объявления, дал интервью в студенческой газете. Постоянно говорил «мы обеспокоены», но кто именно «мы» – нигде не уточнялось.
Петер решил обсудить этот вопрос с Алексом. Открыв адресный реестр полиции, он поискал имя Хокана Нильссона. Раньше парень проживал в том же общежитии, что и Ребекка, а теперь был прописан на Теллусгатан – в районе Мидсоммаркрансен.
Петер уставился на экран компьютера. Если в полиэтиленовых мешках действительно останки Ребекки Тролле, то Хокану Нильссону предстоит давать объяснения.
Когда Фредрика Бергман постучала в кабинет Алекса, тот сидел, ссутулившись, в своем офисном кресле, озабоченно наморщив лоб. С тех пор как он овдовел, Фредрика встречалась с ним всего пару раз – и всегда с трудом сдерживала слезы. Как он постарел всего за несколько месяцев! Ей не хотелось в этом признаваться, то же самое она наблюдала и у Спенсера. Оба перенесли нелегкие испытания, оставившие глубокий след. Она заставила себя улыбнуться ему.
– Фредрика! – воскликнул Алекс, увидев ее.
Его лицо расплылось в теплой улыбке, от которой она сразу расслабилась. После краткого замешательства он поднялся и, обогнув письменный стол, приблизился к Фредрике и обнял ее. Она покраснела, ощутив себя в кольце его сильных рук.
– Все хорошо?
– Потихоньку. – Алекс пожал плечами.
