Так, прихлебывая чай и время от времени макая в него галеты, слово за словом, он повел свой рассказ… Я слушала, примеряя судьбу своих неведомых прежде «Я».
— Дедушку звали Осип… В 1881 он родился. Легко запомнить! — воодушевился дедуня моим вниманием. — Тогда же родился твой любимый Цвейг и умер Достоевский…
— Постой! В 1881 Александра II убили террористы…
— А в США после покушения не стало 20-го президента, — прищурился дед в ожидании моего паса на поле исторических параллелей.
— А в каком году мой пра-прадед женился? — вновь удивила я его.
— В тот самый год наконец-то родился наследник престола…
— Царевич Алексей! — опередила его я. — 1904… А когда родился ты?..
— О-хо-хо, рассмешила… Ну, про предков наших вспомнила — понятно. Основательно к королевской викторине готовишься. История как-никак. А я-то — не такой уж и древний — при советской власти родился, в тридцать седьмом… Кстати, о викторине… Платье новое будем покупать? — разбежались к вискам ласковые морщинки.
Возликовав, я постаралась побольше узнать о своем альтер-эго.
— Ты помнишь своегодеда?..
— Не очень-то мы с ним ладили. Характер у него был своевольный, мой отец перед ним навытяжку стоял. Лишь мама находила общий язык. Свою половину он встретил на балу. Влюбился. Спустя неделю сватов послал… Так принято было, Ната. — И не встретив ожидаемой иронии, добавил:
— Добрый обычай…
Какая еще ирония! Я бросилась ему на шею: «На балу, на балу! Он встретил ее на балу…» — пело сердце. Колесо Фортуны медленно поворачивалось.
— А какая была она, моя прапрабабушка? — Проекция на мою «половину», суженого моего, интересовала не меньше.
— Она была кареглаза, круглолица, статью справна… Словом, столичная штучка…. Были же фотографии… Выбросила?! Все для вас хлам, все лишнее…
— Ну, деда… Дальше!
— Твой прапрадед — горяч, чернобров, а глаза — как небо в летнюю грозу. Ты в него пошла, Ната, — ласково прищурился дед. — И вот после первого же тура вальса он подвел ее к окну. Там, за портьерой, был приготовлен роскошный букет…. «Прекрас
ная незнакомка, — вдруг шепнул он ей на ушко. — У нас будут удивительно красивые дети». Так у них все и решилось.
— Банально, дедунь, — улыбнулась я.
— Зато искренне, — отрезал дед. — «Главное, какбыло сказано!» — не раз вспоминала при мне баба Варя.
— Еще чаю?
Тяжело поднявшись, дед подошел к окну. Там, на полке у подоконника, лежал старинный альбом с фотографиями его юности.
Куплет 2Хоть правят бал «волшебники на час»,
Хоть все твердят: «Лови последний шанс!»,
Но не хочу ловить. Хочу любить
И, как читать по звездам, не забыть.
И обнимать цветы, как целый мир!
И покорять Эльбрус, Мон Блан, Памир.
И проходить пороги у реки…
А жизнь — ведь это счастье…
Вопреки!
Над короной Бештау развернулась необычная радуга — не коромыслом, а сияющей улыбкой — на все небо. Празднование 400-летия Дома Романовых было одобрено свыше.
Уже у въезда к старинному театру царило оживление. Винтажный банер с метровыми буквами «Королевский бал» и буквами помельче «400-летию Дома Романовых посвящается» горел особым шиком и вгонял в неясную ностальгию.
Волшебное слово «бал» висело в воздухе бриллиантовой взвесью, озаряя лица особым светом. Не свистящее слово тусовка, не банальное вечер, не куце-аморфное partyи тем более не каркающее корпоратив(язык сломаешь!), а сияющее слово «бал»… Не случайно именно на королевском балу Золушки находят своих принцев, и непостижимые чудеса ткут добрые феи.
Все красавицы лелеяли шанс разделить судьбу Золушки, а дурнушек здесь просто не было.
Ну и на кого я наткнулась у входа?
— «Клофелинчик в кефирчик?» — с нездоровым любопытством оглядела Каролина мое новое платье.
— Все улажено, дорогая. — Ничто не могло согнать с моего лица улыбку.
— Сама достала пригласительный? — округлила глаза подруга. — Напрасно… Костик сделал бы скидку. Ладненько, проехали! Главное, ты решилась…
— Меня ждут, извини…
Впервые мне удалось увидеть ее растерянной.
Куплет 3А я пойду судьбе хоть раз наперекор,
А ты не хмурь бровей,
А ты не прячь укор.
Я полечу туда, куда зовет мечта.
Я полечу туда, где пляшут облака.
Из всех, кто прошел «разминку» первых туров викторины, отобраны трое. Я — среди них. По правую руку парень, похоже, из Москвы, приезжий… По левую — эффектная дама под сорок в расшитом кокошнике. Условия — как в детском саду: кто первый выкрикнет правильный ответ, тому «конфетка». У кого больше — держи лукошко! С денежным призом, разумеется.
Вопросы сыпались градом. «Ну, держись, Натуль», — закусила я удила.
— Последние вопросы — самые каверзные, — с улыбкой вампира пообещала ведущая.
— Став императором, Павел I шокирует всех приказом… О каком распоряжении идет речь?
Чао, «конфетка», sorry…
Свою подкованность легко выдал сосед справа:
— Извлечь истлевшие останки отца — Петра III — из могилы, короновать и торжественно захоронить вместе с останками матери — Екатерины Великой. Так, — вдруг подмигнул он мне, — Павел I решил восстановить попранную справедливость.
И не только, вспомнился «компас монаха Авеля». Чтобы укрепить трондля потомков…
— Где и когда произошло покушение на жизнь цесаревича Николая Александровича?
Мысли бросились врассыпную…
«Аут!» — поникла я, когда москвич шагнул вперед:
— Историки не пришли к единому мнению, но крушение царского поезда в октябре 1888 года, — с апломбом начал было сосед…
— Неправильный ответ! — оборвала ведущая.
Крушение поезда отпадает, мысленно перелистала я страницы истории. Что осталось? Случайный залп картечью в сторону Зимнего во время крещенского парада… Случайный ли?! Или… явное покушение в Японии?!
«Компас, подсказку!!» — чуть не вырвалось вслух.
Компас… указывал на Восток.
— В стране Восходящего Солнца — Японии!! — выкрикнула я.
Сухой кивок ведущей, и я построчила дальше:
— Там на цесаревича напал полицейский, нанеся саблей несколько ран. Преступник был приговорён к пожизненному заключению…
Вот и я в перекрестье четырех сторон Света углядела искомый выход.
Спасибо, компас!
— Сказка о Золушке приключилась и в императорском Доме Романовых. О ком идет речь?
— О Марте Скавронской! Петр Великий не только женился на бывшей кухарке, но и короновал ее императрицей Всея Руси, — разулыбалась я. — Это — Екатерина Первая!
– Назовите инициатора 1-й Гаагской мирной конференции, — с интонацией Левитана произнесла ведущая.
Причем тут Гаага?
«Конфетка» уплыла барышне в кокошнике…
Могла бы сообразить, после корила себя я. Разумеется, Николай II… Он принял свой крест и взошел на Голгофу после неоднократных попыток образумить мир.
— Внимание! Цитата историка Бардовского: «В России на глазах всего общества в течение 34 лет происходила настоящая, а не театральная трагедия принца Гамлета, героем которой был…». О ком идет речь?
— О цесаревиче Павле, — подпрыгнула я, — впоследствии императоре Павле I (моя «конфетка», моя!).
Аплодисменты грянули вдруг, нежданно. Дама в кокошнике заметно скисла. А парень справа ободряюще вскинул руку, сложив пальцами букву «V». А он ничего… Как же его имя?
— И последний вопрос! — в предвкушении облизнулась ведущая, предварительно выпроводив со сцены барышню в кокошнике. — При каком императоре Россию впервые пригласили участвовать в Олимпийских играх?
— При императоре Николае II, — на одном дыхании выпалила я и не удержалась от взвизга.
«Приз мой! Сюда, лукошко, сюда!!» — как на поводке, вела я взглядом конверт, пока он не перекочевал в мои руки. Оркестр выдал туш. А под восхитительную мелодию «Дорога в Монте Карло» [5]ко мне приплыл и приз зрительских симпатий: недельный тур на Лазурный берег — летнюю резиденцию российских императоров. С последним аккордом павой выступила ведущая. В ее руках на бархатной подушечке сияла, осыпанная самоцветами, корона. Мне?! — оглянулась я на всякий случай…
