покатал напиток во рту и только потом проглотил. — Предположительно, решила поработать на благо общества. Я тоже купил пять экземпляров и отправил тем, кому не мешало бы ее прочесть, хотя они вряд ли это сделают. А один мой знакомый отправил тридцать экземпляров в качестве рождественских подарков.
— А вы, случайно, не знаете, нет ли у нее личной причины ненавидеть ФБР?
— Нет.
— Тогда, может, вы слышали какие-нибудь предположения на сей счет? Какие-нибудь догадки?
— Нет. Но у вас наверняка они есть. Послушайте, мистер Вулф, строго между нами, кто хочет вас нанять? Если я буду знать, то, быть может, смогу снабдить вас одним-двумя фактами.
Вулф налили себе еще кофе и поставил кофейник:
— Возможно, мне не предложат эту работу. А если и предложат, то не исключено, что вы никогда не узнаете, кто мой наниматель. Что касается фактов, я точно знаю, что мне нужно. Мне нужен список дел, которыми в последнее время занимались и занимаются федералы в Нью-Йорке и окрестностях. Вы можете мне его достать?
— Черта с два! Чтоб мне провалиться! Я думал, хотя это было слишком невероятно, но я все-таки думал, а скорее, спрашивал себя, возможно ли такое, чтобы Гувер попросил вас взять миссис Брунер в разработку. Будь я проклят, если это действительно вы! Значит, вы тоже собираетесь поработать на благо общества? — прищурился Лон.
— Нет. И не уверен, что займусь этим в частном порядке. Я пока думаю. Так вам известно, как я могу получить этот список?
— Никак. Конечно, кое-какая их деятельность стала достоянием гласности. Например, кража драгоценностей из Музея естественной истории или обнаружение банковского грузовика в той церкви в Джерси-Сити — полмиллиона долларов мелкими купюрами. Однако основная часть их деятельности отнюдь не публична. Вы ведь читали книгу. Разговоры, конечно, идут, разговоры всегда идут, правда все не для печати. Это может вам пригодиться?
— Не исключено, особенно если речь идет о чем-то подозрительном, вероятно незаконном. Ну так как?
— Само собой. Говорить о том, что не является подозрительным, скучно. — Лон снова бросил взгляд на часы. — У меня есть двадцать минут. Если мне нальют еще немного бренди, все останется сугубо между нами. Если вы собираетесь заняться тем, о чем я думаю, тогда я в игре. — Он повернулся ко мне. — Арчи, тебе понадобится блокнот.
Лон ушел двадцать минут спустя, когда его коньячный бокал снова опустел, а я исписал пять страниц. Я не стану знакомить читателя с содержанием сделанных записей, поскольку из них мало что пригодилось; кроме того, это вряд ли понравится упомянутым там людям. Проводив Лона, я вернулся в кабинет. Все мои мысли были заняты не записями в блокноте, а исключительно Вулфом. Неужели он действительно обдумывает это предложение? Нет. Невозможно. Вулф просто убивал время, пытаясь меня позлить. Вопрос только в том, как это обыграть. Вулф наверняка ожидает, что я от злости полезу на стенку. Поэтому я с широкой ухмылкой подошел к своему столу и сказал:
— Было забавно.
С этими словами, вырвав пять листков из блокнота, я разорвал их пополам и собрался продолжать начатое, но меня остановил рев Вулфа:
— Сейчас же прекрати!
Я приподнял одну бровь — трюк, который никогда не удавался Вулфу.
— Прошу прощения. — Я буквально излучал дружелюбие. — Хотите оставить на память?
— Нет. Сядь на место, пожалуйста.
— Итак, я что-то упустил? — сев за свой стол, спросил я.
— Сомневаюсь. Это на тебя не похоже. Гипотетический вопрос. А что, если я сообщу тебе, что решил отставить те сто тысяч долларов? Что скажешь?
— То, что вы уже сами сказали. Абсурд.
— Ну это понятно. Продолжай.
— Выкладывать все?
— Да.
— Я бы посоветовал вам продать особняк со всем его содержимым и переехать в дом престарелых, поскольку вы явно рехнулись. Если только вы не собираетесь надуть миссис Брунер, расслабьтесь и оставьте это дело.
— Нет.
— Значит, вы точно рехнулись. Вы ведь прочли книгу. Мы даже не сможем начать. Ведь вам как-никак нужно сделать так, чтобы ФБР отстало, да еще закрепить успех. Бред! Можно просто поднять шум, что вряд ли поможет делу. Вам придется загнать в угол всю банду, не имея на руках никаких козырей. Ну ладно, положим, мы попробуем начать. Возьмем одно из этих дел… — Я постучал пальцем по вырванным из блокнота страницам. — И попробуем копнуть. Тогда с данной минуты, всякий раз выходя из дому, я буду тратить время, чтобы уйти от профессиональной слежки. Ладно, допустим, мы попробуем начать. Каждый, кто хоть как-то с нами связан, окажется на крючке. Наш телефон будет прослушиваться. Так же, как и все остальные: телефоны мисс Лили Роуэн, Сола, Фреда и Орри, независимо от того, привлечем мы их или нет. И конечно, телефон Паркера. Возможно, они захотят состряпать против нас липовое дело, хотя, возможно, и нет. Но если его все-таки состряпают, это, наверное, к лучшему. Мне придется ночевать здесь, в кабинете. Окна и двери, даже на цепочке, для них — пара пустяков. Они будут просматривать нашу почту. Я не преувеличиваю. Что именно они предпримут, будет зависеть от обстоятельств. Впрочем, они способны на все. В их распоряжении любые имеющиеся технические средства, включая те, о которых я в жизни не слышал.
Я закинул ногу на ногу:
— Нам никогда не добежать до первой базы. А если, допустим, мы преуспеем и вобьем клин в какую-нибудь трещину, вот тогда они и начнут действовать. В их распоряжении шесть тысяч хорошо обученных человек, лучших из лучших, и бюджет в триста миллионов долларов в год. Мне, пожалуй, стоит поискать в словаре более емкое слово, нежели «абсурд».
Я принял прежнее положение:
— И как насчет миссис Брунер? Не верю, что она просто раздражена. Один к двадцати, что она до смерти напугана. Она знает, что на нее есть какой-то компромат, а если не на нее, то на сына, дочь, брата или даже на покойного мужа, и она боится, что федералы что-нибудь нароют. Она понимает, что они не просто так за ней следят. Нет, они хотят ударить ее побольнее и тем самым нивелировать эффект книги. Что касается ста штук, то для миссис Брунер это семечки. В любом случае для ее налоговой категории такие деньги — просто мелочь. — Я снова закинул ногу на ногу. — Вот то, что я мог бы сказать.
— Последняя часть была совершенно лишней, — пробурчал Вулф.
— Я частенько болтаю лишнее. Это сбивает с толку.
— И постоянно дрыгаешь ногами.
— Что тоже сбивает с толку.
— Вздор! Ты дергаешься, и это неудивительно. Арчи, мне казалось, я тебя знаю,
