вреда?
Девочка спрашивала, можно ли ему доверять. Ощутимый шаг вперед.
– Я открою тебе один секрет, хочешь?
– Хочу, – ответила она, чуть расслабившись.
– Какое сегодня число?
Вопрос застал ее врасплох.
– Точно не помню… – смутилась она. – Какое-то февраля.
– Вот именно, – подтвердил Джербер. – Тебе не кажется странным, что в феврале стоит такая жара и что ты даже искупалась в море?
– Да, в самом деле, – признала девочка. И вдруг поняла. – Мы не в домике в Форте-деи-Марми… Мы у меня в голове…
Джербер промолчал.
– Невероятно, – продолжала Лавиния, все еще не веря. – Все такое… настоящее.
– Твой разум сейчас – самое безопасное место в мире, Лавиния. Верь мне, здесь с тобой не может случиться ничего плохого.
– Вы это имели в виду, когда недавно сказали, что мы должны начать все сначала?
– Да, – признался он.
– Не нравится мне тут, не нравится мне это начало. – Девочка уже задыхалась. – Я хочу уйти, как мне отсюда выбраться?
К сожалению, эксперимент не принес ожидаемых плодов, и Джербер не мог принудить ее остаться.
– Хорошо, как пожелаешь, – проговорил он мирно. – Сейчас ты услышишь звук, не пугайся.
– Уже слышу, – подтвердила девочка.
То был размеренный металлический стук. Он все время служил фоном, только с какого-то момента исчез в подсознании Лавинии вместе с ощущением реального мира.
– Давай вместе посчитаем от десяти до нуля… Ты готова?
– Да.
Обратный отсчет еще не закончился, а Лавиния уже открыла глаза. Перестала раскачиваться в кресле-качалке и недоумевающе огляделась вокруг. Кабинет на мансардном этаже. Книжный шкаф. Красный ковер, усеянный игрушками. Огонь в камине. Балки на потолке. Серый свет дождливого дня просачивается сквозь задернутые шторы: в щелочку видна, в отдалении, площадь Синьории.
Джербер протянул руку к столику, стоящему рядом, и выключил электронный метроном. Стук, который вернул их обратно, будто канат водолаза, прекратился, уступив место потрескиванию дров.
– Не вставай, погоди, – посоветовал психолог: вдруг у девочки закружится голова. – Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо… Да, я чувствую себя хорошо… – повторила Лавиния, будто убеждая саму себя. Потом, все еще опираясь о спинку кресла-качалки, повернулась к Пьетро и несколько секунд пристально вглядывалась в него. Коралловый пуловер, очочки, взъерошенные волосы. Может, хотела понять, настоящий ли он.
– Как так вышло? – спросила девочка. – Я даже ничего не заметила…
Лавиния в первый раз полностью поддалась гипнозу.
– В этом и дело, важно, чтобы ты ничего не заметила, – подтвердил Джербер. – Но это случилось не в единый миг, понадобилось время. Ты сама к этому пришла: с каждым сеансом на ступеньку выше.
– И что теперь будет? – робко осведомилась она.
– Ты увидела дверь. Рано или поздно найдешь в себе силы открыть ее, – заверил гипнотизер, вставая с кресла, чтобы распахнуть шторы: там, за стеклами, матовыми от влаги, Флоренция играла в прятки.
– А если не получится?
Этот вопрос Джербер не желал себе задавать, ведь, если у Лавинии не достанет мужества повернуть ручку двери, злобная сущность, обитающая за порогом, так и останется с ней на всю жизнь.
– Мы что-нибудь придумаем, – утешил он девочку, избегая прямого ответа.
Лавиния посмотрела на часы.
– Мама скоро придет за мной, может, уже и ждет внизу. У меня сегодня плавание, и домашнее задание надо сделать.
Джербер заметил, что девочка быстро пришла в обычное расположение духа, мягкое и с виду спокойное. Дети обладают невероятно мощной способностью к самовосстановлению. Но она не всегда срабатывает, часто это лишь видимость. Психолог протянул девочке руку и помог подняться. Такая легонькая, как воздушный шарик, который вот-вот улетит.
– Увидимся в четверг, после школы, согласна?
Девочка кивнула, надела куртку, оставленную на вешалке, подобрала с пола рюкзачок с книгами и, улыбаясь, направилась к двери.
– До свидания, доктор Джербер.
Он видел, как девочка выходит в коридор, оставляя позади дверь в кабинет напротив: Лавиния не знала, что и у ее доктора есть своя запертая комната. Джербер редко входил в кабинет синьора Б. За последние пять лет даже не нашел в себе силы вынести оттуда вещи или найти ему другое применение. Он отрекся от отца, но после его смерти оставил там все, как было.
– Возьми яблоко из корзинки, – крикнул он девочке вслед, слыша, как та вприпрыжку бежит к выходу. В приемной всегда лежали свежие фрукты для маленьких пациентов.
– Ладно, – отозвалась Лавиния.
Когда по наступившей тишине Джербер понял, что остался один, он снова сел в свое кожаное кресло с палисандровой отделкой, уже настолько принявшее форму его тела, что никто другой не мог бы удобно устроиться в нем. Взял авторучку, черный блокнот, отведенный под историю болезни Лавинии, и принялся писать:
Сеанс 23 февраля 2021 года
ЗАМЕТКИ
После трех месяцев терапии у Лавинии наметился прогресс: она позволила мне привести ее в знакомое место, где она чувствует себя в безопасности.
Однако она еще не готова: какая-то часть психики упорно устраняет важный отрезок прошлого. Но Лавиния избегает воспоминания, уже не идя на компромисс с самой собой, а попросту пытаясь выжить.
Поскольку дело обстоит так, необходимо, хоть это и представляет опасность для ее хрупкой психики, следовать в данном направлении, чтобы опередить события.
Призрак, обитающий внутри ее, рано или поздно заявит о своем присутствии.
Джербер закрыл блокнот, но остался сидеть в кресле. Он инстинктивно поднял взгляд на потолок, на красную лампочку прямо над его рабочим местом. Она была подсоединена к кнопке того же цвета, которая находилась на стене в приемной. С пациентами существовала договоренность: они не должны были отправляться на сеанс сразу по приходе. Они могли немного подождать, подготовиться и только потом нажать на кнопку; тогда Джербер выходил им навстречу.
Но в тот день Лавиния была последней пациенткой.
Гипнотизер оставил свободные часы в расписании, чтобы подготовить статью для журнала по психологии, но вдруг понял, что у него нет настроения. Ему хотелось вернуться домой, явиться перед Сильвией с букетом цветов и провести вечер в боях динозавров с сынишкой Марко, трех с половиной лет. Ковер под его ногами был тоже усеян игрушками, карандашами и раскрасками, все это создавало иллюзию, будто его кабинет – самое безопасное для ребенка место. Хотя часто это бывало не так.
Именно здесь многие детишки встречались со своими демонами.
Он встал с кресла, приободренный решением вернуться домой, и открыл створку книжного шкафа, за которой стояли, выстроившись в ряд, блокноты в безликой черной обложке, в которых он делал записи о сеансах с пациентами.
Джербер поставил туда блокнот Лавинии.
Надо будет выключить свет на этаже, но
