та. — Все схимонахини носят такие.
— Да всё равно. Узор нарядный.
— Это праведные тексты, — снова поправила его напарница.
— Спасибо за пояснения, — буркнул Сэм и добавил: — У этой вашей святой на удивление большие покои. Смотри, сколько комнат, да и заставлены они как следует.
— Это не покои матушки, — присоединилась к их разговору провожатая. — Это покои наших благодетелей и перед Богом заступников — отцов Павлиния Фарсидского и Альбория Элизийского.
— Эй, да это ведь те ребята, что меня наняли, — припомнил Сэм.
— Приёмные покои матушки — совсем небольшие, а её келья — ещё меньше, — продолжила их спутница. — Мы уже пришли. Прошу вас, будьте почтительны. Матушка Клементина это ценит.
Они вошли в просторный светлый зал с белыми стенами, закруглявшимися сверху так, что потолок, выкрашенный в светло-голубой цвет, образовывал купол. В его центре сиял жёлтый светильник, достаточно яркий, чтобы залить помещение мягким тёплым сиянием. Никаких росписей или религиозных знаков в помещении не наблюдалось, чем Сэм был порядком удивлён. После расписных коридоров с золотой утварью вдоль стен, это место казалось простоватым.
У дальней стены на небольшом возвышении стоял массивный трон, высеченный из цельного пласта марсианского песчаника, на котором, поверх многочисленных вышитых подушек, восседала постумная святая. Справа от трона, прислонённый к нему, стоял прямоугольный кожаный чехол — потёртый и потрёпанный до невозможности, так что было непонятно, как он вообще сюда затесался.
Поклонившись, Сэм поднял глаза, чтобы рассмотреть своего третьего нанимателя.
Клементина Сидонская оказалась неожиданно молодой. Когда Сэм услышал слово «матушка», он решил, что святая — уже в летах, но теперь стало очевидно, что «матушка» значило нечто иное. Возможно, Клементина и Сэм даже были ровесниками.
Её открытое и приятное лицо носило славянские черты. Узкие скулы и острый подбородок, небольшой, чуть вздёрнутый носик с изящными ноздрями, зелёные глаза, обрамлённые пышными ресницами, и тонкие, едва заметные на белой коже русые брови — всё это придавало её облику лёгкость. Рот у святой был маленький, с плотно сжатыми бледно-розовыми губками. Сейчас на её устах играла приветливая улыбка.
Женщина встала с трона и спустилась к визитёрам.
Святая носила длинное белое платье безо всяких опознавательных знаков или украшений, перепоясанное серебряным шнурком. Клементина была босой, и Сэм успел заметить, что ногти на ногах женщины покрыты розовым лаком.
На плечах Клементины лежала тяжёлая золотая мантия со спущенным капюшоном, разительно напоминавшая одеяние мужчины с картины Густава Климта «Поцелуй», за тем исключением, что там узор образовывали прямоугольники, а тут — кресты. Когда целительница шла, края мантии, вместо того чтобы волочиться по зелёному мраморному полу, плыли в десяти сантиметрах над землёй. «Да это же туерная левитация, — догадался Сэм. — Хитроумная штуковина, однако».
Когда святая оказалась рядом, Сэм невольно заметил, что она и его потерявшая память спутница были примерно одного роста и похожи фигурой, однако лица разнились значительно. На фоне изящного и умиротворённого лица Клементины лицо спутницы Сэма теперь смотрелось грубовато и воинственно, хотя оно и не было лишено своей суровой северной красоты. Волосы постумной святой — тоже русые — были заметно темнее и длиннее. Собранные в тяжёлую толстую косу, они опускались до пояса.
— Сестра, — Клементина коротко кивнула помощнице Сэма. Та кивнула в ответ.
— Я Клементина Сидонская или, как меня ещё называют на греческий манер, Клементина Кидонайя. От имени Экзархии Марса я горячо приветствую тебя, Сэмюэль Беккет, на русской половине Марса и надеюсь, что твоё пребывание в северном полушарии будет приятным, — с этими словами Клементина протянула к Сэму руки и обняла его. Детектив успел уловить слабый запах церковных благовоний. Он не знал, как себя вести в таких ситуациях, поэтому просто буркнул:
— Спасибо.
Голос у святой был высокий и звонкий, и в нём то и дело проскакивали смешинки, как будто его хозяйка всё находила забавным.
Закончив с официальными приветствиями, чудотворница вернулась к своему трону. Теперь Сэм увидел, что на спине её мантии белыми перьями были выложены сложенные крылья, пересекавшиеся на уровне коленей.
— Сёстры, пусть гости сядут, — скомандовала хозяйка покоев, перед тем как опуститься на устилавшие трон подушки и заложить ногу за ногу.
Две монахини принесли складные стулья со спинкой и установили их напротив трона, у самого края возвышения.
— Классный у вас плащ, Клементина, — сказал Сэм, устроившись поудобнее на плетёном сиденье.
— Тебе нравится мой полиставрион, Сэмюэль? Могу дать поносить, — живо отозвалась святая и уже потянулась, чтобы стянуть мантию с плеч.
— Нет, не стоит, — выставил перед собой ладони детектив. — Это ведь церковное одеяние, оно наверняка что-то символизирует. Как я могу его надеть?
— Мой полиставрион ничего не символизирует, — возразила Клементина и пояснила: — Это просто подарок одного из моих пациентов. Несмотря на то, что формально я принадлежу к ВЦС, официально я выведена из церковной иерархии, так что могу одеваться, как хочу.
— Выведена из иерархии? — переспросил детектив.
— Ну да, — кивнула женщина на троне. — За меня всё решают мои благодетели — протопресвитеры Павлиний и Альборий. Ты виделся с ними по приезду, так что знаешь, о ком речь. Вот эти двое за меня и отвечают. Если я чего натворю — накажут их. Если я сделаю что-то хорошее — наградят тоже их.
— Почему так? — спросил Сэм.
— Ну, это долгая история, — ответила целительница уклончиво. — Давай лучше послушаем твою, Сэмюэль. Итак, ты частный детектив с южного полушария. Сколько тебе лет?
— Полных двадцать девять.
— И сколько лет ты уже занимаешься детективной деятельностью?
— Два года.
— Как-то немного, — скептически скривила губы собеседница. — И как успехи?
— Да я, считай, только начал. Пока я не могу назвать себя профессионалом в полном смысле этого слова, так что я использую любую возможность, чтобы стать лучше в своём деле… и разбогатеть, — честно признался Сэм, после чего поделился подробностями: — До сих пор у меня не было крупных дел, но я неплохо справляюсь с рутиной — найти угнанный катер, вернуть сбежавшую супругу или уладить спор между соседями. Последние полгода я работал на Управление Транспортного Потока — разыскивал вещи, украденные из вагонов. Одеяла, в основном. Пару раз участвовал в облавной охоте на слетевших с катушек киборгов, но не застрельщиком, а простым загонщиком. В застрельщики берут только тяжело киборгизированных бойцов.
— Вот как,
