Увидев меня, мама спросила, что случилось. Оказалось, что с того времени, как прозвенел звонок, прошло меньше пяти минут, мама за это время даже не успела встревожиться. Я рассказала ей, что произошло. Она поняла меня. Быстро собрала мои вещи, дала деньги, паспорт и велела ехать на дачу. Плохо помню, как добралась сюда. Было уже поздно, метро закрывалось, электрички не ходили. Я села в какой-то одинокий троллейбус и доехала до кафе «Бабушкины блинчики», оно работало круглосуточно. Заказала чай и порцию блинов, только чтобы меня не выгнали. Работники кафе оказались людьми деликатными, меня не беспокоили. В шесть утра я смогла уехать на дачу. Мне удалось немного поспать и отдохнуть физически, но голова была готова расколоться от боли. Мысли о мертвом Володе ни на минуту не оставляли меня. Я знала, что он мертв, он снился мне в той позе, в которой я его видела последний раз, и я понимала, что так лежать могут только мертвые. Я просидела здесь пару дней и поняла, что сойду с ума. Тогда, прервав отпуск, я вышла на работу, и в тот же день появились вы. Я снова испугалась и вернулась на дачу, но теперь забрала из спортивного лагеря Павлика, с ним я почти забываю о том, что убила человека.
– А где сейчас ваш сын?
– Играет с ребятами, через два дома. Знаете, сейчас, рассказав все, я испытала огромное облегчение и готова нести наказание. Теперь меня гложет только одна мысль. Я боюсь за психическое здоровье Павлика, так как очевидно, что его отец был нездоров.
– Не думайте об этом. До того как он начал принимать наркотики, он был абсолютно здоров. Может, немного со странностями, насколько я успела понять, но здоровым.
– Значит, он был наркоманом? Это многое объясняет и ставит на свои места. Но откуда такое навязчивое желание убить моего сына?
– Думаю, что он углядел сходство Павлика с собой. Они похожи?
– Да, очень!
– Вот видите! А так как некоторые непорядочные люди убедили его, что он убил свою мать, то Володя, видимо, отождествлял Павлика с собой. Скорее всего, не Павлика он хотел убить, а себя, свое олицетворение в нем.
– Что же теперь будет?
– Пока не знаю, мне нужно подумать.
Лариса Петровна вышла в другую комнату.
В самом деле, что же теперь делать, как поступить? Лариса Петровна, хоть и была убийцей, но стала ею поневоле. Если Мира и Женис планировали убийства по расчету, в своих корыстных целях, то эта женщина вынуждена была защищать своего сына. Как быть? Сможет ли понять ее Прохор, так же как поняла ее я? Какое решение он примет на счет ее дальнейшей судьбы? А что, если он окончательно сломает им жизнь?
Отворилась дверь, и вошел мальчик лет семи. Он сказал:
– Здравствуйте. Нашли маму?
Этого мальчика я видела вместе с другими детьми, когда спрашивала, где найти Ларису Петровну. Сейчас я могла рассмотреть его лучше. И даже мне, никогда не видевшей Володю живым, было очевидно, что они – одно лицо. Более того, глаза у Павлика были такие же, как у его бабушки Катерины. Теперь я поняла, что нужно делать.
– Лариса Петровна, – позвала я, – собирайтесь, едем в Москву. Прошу вас довериться мне. Думаю, что хуже, чем сейчас, вам уже не будет.
Она пристально посмотрела мне в глаза и кивнула. Сказала сыну:
– Павлик, переоденься, поедем к бабушке.
– Хорошо, я только съем бутерброд.
Через полчаса мы направились к станции. К этому времени отведенные мне четыре часа истекли, и позвонил Прохор.
– Проснулась? – спросил он.
– Я не спала. Прохор Степанович, примерно через час я буду на станции «Тушинская». Нельзя ли прислать за нами машину?
Прохор не стал задавать лишних вопросов, а только уточнил:
– Сколько вас?
– Трое.
– Мне приехать?
– Нет, ждите нас в коттедже.
По дороге к станции я думала о роковом стечении обстоятельств. Переодетый в женщину Бони познакомился с Володей. Володя пошел искать так называемую «Элю», позвонил в первую же квартиру, и оказалось, что в ней живет Лариса Петровна. Лариса Петровна, приложив массу усилий, переезжает в наш дом, чтобы спустя месяц в дверях своей квартиры встретиться с Володей, от которого она пыталась скрыться. Кажется, что подобное совпадение невозможно, но, немного зная жизнь, могу утверждать, что она преподносит еще и не такие сюрпризы. А раз так произошло, значит, так и должно было случиться. Но я не стану говорить Ларисе Петровне, что в ту страшную для нее ночь Володя попал к ней совершенно случайно, иначе только усугублю ее чувство вины.
Когда мы приехали к коттеджу, Прохор уже ждал нас на улице. Я попросила Ларису Петровну посидеть пока с Павликом в машине и подошла к нему. Он несколько раз оглянулся на машину, но, думаю, вряд ли что-то разглядел. Мы устроились в гостиной, и я попросила его выслушать меня, не перебивая.
– Итак, – начала я, – сейчас я расскажу вам о жизни вашего сына, начиная с поступления в институт и заканчивая его трагической смертью.
И я рассказала. Я вложила в этот рассказ все обуревавшие меня эмоции, все свои ораторские способности. Я сложила воедино известные мне факты и преподнесла их так, как мне было выгодно. Что-то стушевав, что-то подчеркнув, я пыталась добиться нужного восприятия всей этой истории. Прохор сидел молча, сжав кулаки, на скулах двигались желваки. По его лицу трудно было понять, какие чувства он испытывает. Мне оставалось лишь надеяться, что он верно истолкует мой рассказ и реакция будет правильной. Для меня это был тяжелейший момент в жизни. Закончила я словами:
– Думаю, вы не сделаете несчастным маленького ни в чем не повинного мальчика. У него прекрасная мать, которая лишь пыталась защитить его. Она очень страдает от того, что совершила. Пожалуйста, не разлучайте их!
Прохор, наконец, заговорил:
– Не нужно ничего объяснять. Я все понял. Веди меня к ним.
Сначала из машины вышла Лариса Петровна. Прохор пристально посмотрел ей в глаза, потом прижал к себе и сказал:
– Я прощаю вас. В том, что произошло, нет вашей вины.
Лариса Петровна, которая все это время была как натянутая струна, сразу расслабилась и заплакала. Чувство вины, наверное, никогда не оставит ее, но невыносимый груз тревоги в ожидании приговора и страх перед возможным расставанием с сыном навсегда покинули ее. Она была почти что счастлива.
Когда появился Павлик, я не на шутку испугалась за Прохора. Он побледнел и буквально остолбенел от увиденного. Потом погладил Павлика по голове и сказал:
– Разве такое возможно! Это ведь маленький Володя!
– Меня зовут Павлик, – сказал мальчик.
– Да, конечно, Павлик, – согласился Прохор. – А меня зовут Прохор Степанович.
Он протянул руку своему внуку. Павлик очень серьезно пожал ее.
– Проходите в дом, нам о многом нужно поговорить, – сказал Прохор.
Я посчитала свою миссию выполненной, поэтому попросилась домой.
– Да, конечно, ты можешь быть свободна, – сказал Прохор. – Сейчас ребята отвезут тебя. Спасибо тебе, дорогая, я в тебе не ошибся.
– Всего наилучшего, – пожелала я им всем.
Приехав домой, я не без сожаления отдала ключи от «Мерседеса» одному из сопровождающих, в последний раз взглянула в окошко на эту чудесную машину, вздохнула и пошла приводить мысли в порядок.
В течение всего двух недель со мной произошли невероятные события. Мне удалось с честью выпутаться из детективной истории, разоблачив при этом двух негодяев и найдя родственников Прохора. Правда, родственников нашел Бони, нужно отдать ему должное. Завтра с утра обязательно сообщу ему об этом. Сейчас же нужно отключиться и заняться своими делами. Но вот странность, я так долго ждала, когда закончиться мое «заключение», а теперь не знала, чем заняться. За две недели я привыкла быть в тонусе, как гончая, идущая по следу. Сейчас добыча поймана, цель исчезла. Все валилось из рук, появилось ощущение потерянности. Я долго слонялась по квартире без дела, но вдруг позвонили в дверь. Это была Тамара Павловна. Я насторожилась – неужели ей уже известно, что я обманула ее. Она действительно все знала, в этом не было сомнений, но, кажется, ругать меня за обман не собиралась.
– Проходите, – сказала я.
Она вошла в комнату.
– Спасибо вам, Ангелина, хоть вы и хитро– стью выведали у меня, где прячется Лариса, я не жалею, что поверила вам. Она звонила мне. Я знаю, что отец Владимира простил ее. Вы не представляете, что вы для нас сделали. Мы такого натерпелись, невозможно выразить словами.
– Я тоже рада, что все так закончилось. Думаю, что у вас теперь появился еще один родственник, к тому же еще и могущественный покровитель. Теперь он вас в обиду не даст. Признаться, на такой счастливый конец этой истории я не надеялась.
– А уж мы и подавно! – улыбнулась Тамара Павловна.
Мы проговорили до глубокой ночи, расстались умиротворенные и довольные друг другом. Каждой из нас необходима была исповедь, недосказанность мешала жить. Мне удалось привести мысли в порядок, и я спокойно уснула.
