Чувствовалось, что приключение в посадках заставило паренька пересмотреть свое поведение и признать, что во многом требования Даши были справедливыми, а он вел себя как мальчишка, поддавшийся чужому влиянию.
Удовлетворенная встречей, я отправилась к Ножкиным.
Семена еще не было дома, а Женя с Гулей Манаровой, которая все еще жила у нее, сочиняли новую песню. Извинившись, что отрываю их от дела, я попросила уточнить, откуда взялась книжка с советами, как покорить мужчину. Ответ меня не удивил – Женя только подтвердила мои предположения. И я не стала задерживаться.
Дальше мой путь лежал на бульвар, где случилось убийство. Был уже поздний вечер. Как я и предположила, старушка-собачница, участвовавшая в опознании, где я была главным действующим лицом, в это время как раз прогуливалась со своим пуделем. Меня она признала сразу и охотно ответила на вопросы. Пожилые люди любят поговорить. Скорее всего, собачница уже рассказала о событиях среды раз двадцать и текст отработала как поэму, но вот слушатели закончились, поговорить уже было не с кем, а хотелось, поэтому я оказалась для нее находкой. Выслушав «официальный» вариант, я начала задавать вопросы, в результате которых выяснилось некоторое расхождение с текстом, изложенным ранее в милиции. Я попросила ее припомнить события, начиная с того, как она вышла из дома, и перечислить всех собачников, которых она встретила по дороге. Более того, мы вернулись к ее подъезду и прошли дорогой, которой она в то утро вышла на бульвар.
– Вот здесь мы встретились с Людмилой Васильевной, хозяйкой немецкой овчарки Дины, там бегал Тобик, его хозяина я плохо знаю, – перечисляла старушка, – а вон, смотрите, Надежда Сергеевна гуляет, ее в то утро я встретила ближе к фонтанчику.
Мы подошли к Надежде Сергеевне, и я попросила ее припомнить, что она видела в среду.
Надежда Сергеевна тоже оказалась разговорчивой старушкой. В среду она ушла с прогулки до того, как обнаружили труп, а вот пришла она в то утро на бульвар даже раньше всех, когда было еще темно, и заметила, как парочка шла к фонтанчику, и слышала, как погибшая позже девушка плакала и причитала: «Я так больше не могу! Я не хочу!»
Конечно, старушке было интересно, но ее спаниель убежал за овчаркой Диной, и Надежде Сергеевне пришлось отправиться следом. Позже она видела, как один из двоих садился в машину. Пожилая дама описала машину, и я еще раз убедилась: действительно, похоже на автомобиль Чеснокова. Но вот самого человека, садившегося за руль, она не разглядела, запомнила только черные джинсы, майку с яркими полосами и красную бейсболку. А на мою просьбу уточнить, мужчина все-таки это был или женщина, Надежда Сергеевна пожала плечами:
– Вы знаете, я сама еще удивилась, что за безликая молодежь пошла. Первая точно девушка – бюст у нее выдающийся. А вот второй и за девушку мог сойти, и за юношу: плоский, узкоплечий…
Поблагодарив собеседницу, я распрощалась с милыми старушками и решила заглянуть в соседнее кафе. Здешние официанты хорошо меня знают, я ведь живу по соседству и захожу сюда перекусить, когда есть время, настроение и деньги. Нельзя сказать, что все три составляющих в наличии в данный момент. Больше всего меня беспокоило время: и милицейская статистика, и собственная практика свидетельствовали, что убийство либо раскрывается по горячим следам, либо следствие затягивается на неопределенное время. Естественно, что неопределенное время мне платить никто не будет. Моя репутация как частного сыщика основана на том, что если я берусь за дело, то раскрываю его в кратчайшие сроки. Значит, нужно форсировать события. Но как это сделать? Об этом я и собиралась подумать.
Так как сегодня понедельник, зал пустовал, и я села за свой любимый столик в углу. Официант, знающий мои вкусы, сразу же принес кофе и лишь потом принял заказ.
Я села спиной к залу, уставилась в стенку и принялась размышлять. Глаза машинально скользили по фотографиям, развешанным передо мной. На одной из них была изображена длинная скамейка в парке. На левом конце сидела целующаяся парочка, а на правом – женщина средних лет, завистливо косящая глаза на влюбленных. Надо же так поймать момент! В глаза бросалось прежде всего выражение лица женщины. Сколько было на нем эмоций!
Улыбнувшись зафиксированному фотографом мгновению жизни, я принялась за свинину на косточке под острым соусом. Но полностью отдаться наслаждению, получаемому от вкусовых рецепторов, мешала работа: я все никак не могла отключиться от анализа ситуации. Информации я получила достаточно. Воспоследовали определенные выводы. Нужно только определиться с порядком действий. Сегодняшние встречи помогли выявить мотивы убийцы. Но как заставить его признаться? От размышлений меня оторвал сигнал сотового, свидетельствующий о том, что его пора поставить на подзарядку.
Машинально дожевав десерт и запив его еще одной чашкой кофе, я решила отправиться домой, чтобы подзарядить сотовый, благо было недалеко.
Когда я въезжала во двор, навстречу мне выдвигался «КамАЗ» с прицепом, нагруженный мебелью. Видно, кто-то из соседей переезжал. К моему удивлению, мы разъехались совершенно спокойно. «Оказывается, у нас во дворе довольно широкая проезжая часть, – подумала я, – тогда почему…»
Вот оно, прозрение! Все встало на свои места.
Я развернулась и поехала обратно на улицу. Пасьянс в голове сложился. С почти умирающего сотового я сделала пару звонков и, прибавив скорость, помчалась к Оксане Чесноковой.
Жена продюсера, как я и просила, уже ждала меня на улице. Сев в машину, она поинтересовалась, что случилось.
– Поехали в гости к настоящему убийце, – предложила я и включила скорость. Моя пассажирка охнула и с опасением посмотрела на меня.
– Не переживай, не впервой, – успокоила я ее и включила музыку.
Мы молчали всю дорогу. Впрочем, ехать недалеко.
Когда подъехали к трехэтажному дому на Танкистской улице, Оксана вновь посмотрела на меня с сомнением:
– Ты уверена, что это он?
– Вот сейчас и проверим! Попроси его открыть дверь.
Выходя из машины, я убедилась, что во двор въезжает знакомый автомобиль.
Когда мы поднялись на пятый этаж, я вывернула лампочку, освещавшую площадку, и повторила просьбу позвонить в дверь. Оксана не сразу нажала на кнопку звонка.
А вот хозяин открыл сразу. Увидев Чеснокову, он улыбнулся:
– Ты пришла!
В этот момент я вышла из темноты:
– Мы пришли, Максим!
Звукооператор растерялся. Мне даже пришлось слегка потеснить его, чтобы пройти в квартиру.
Оксана нерешительно двинулась следом за нами на кухню.
– Кофе будет? – спросила я, усаживаясь за стол.
– Но ведь уже поздно, – удивился Максим, – и потом, у меня только растворимый.
– Да, это плохо, – покачала я головой, – ну тогда налей чаю.
Максим взялся за чайник. А я попросила Оксану показать мне, где можно помыть руки.
Когда мы вернулись на кухню, хозяин уже накрыл стол. Особого изобилия не наблюдалось, но конфеты и пряники у холостяка нашлись.
Я отобрала у него чайник и разлила кипяток сама.
У Оксаны дрожали руки, когда она взяла чашку. Подержала ее и поставила обратно.
– Максим, как ты мог? Зачем? – не сдержалась она.
– А ты не знаешь, что я тебя люблю?! – выкрикнул в ответ Куркин.
– Но это же не причина, чтобы убивать! – чуть слышно прошептала Оксана.
– Это одна из причин, – объяснила я. – А самые главные – зависть и жажда славы.
Максим с ненавистью посмотрел на меня, но ничего не сказал.
– Вы одного возраста – вместе учились или рядом жили? – решила уточнить я, прежде чем расставлять все точки над i.
– Мы одноклассники, – ответила Оксана.
– Он любил тебя еще в школе?
– Мы просто дружили.
– Это ты дружила, – возмутился Максим. – А для меня ты была самой лучшей, самой желанной. Твоего Чеснокова я возненавидел, еще когда узнал, что вы собираетесь пожениться. Как я радовался, когда он тебя бросил и в Москву уехал!
– Он меня не бросал, – попробовала возразить Оксана, а Максим продолжал, не обращая внимания на ее слова:
– Но он вернулся побитый, разоренный, я в то время был богат и успешен – но ты опять выбрала его!
Я взяла Оксану за руку, отрицательно покачала головой, призывая ее не прерывать Куркина, дать ему выговориться. А того как будто прорвало. Он рассказывал, как работал то с одним, то с другим продюсером, создавал талантливые проекты, а вся слава и основные деньги доставались другим. Двое вообще кинули его. Раскрутив свою группу (причем Максим был убежден, что главное для этого делал именно он), каждый из продюсеров уезжал в Москву, бросая Максима без денег. А когда он получил предложение стать звукооператором группы «Сочетание чувств», то решил, что такого больше не будет! И попытался подставить Чеснокова, чтобы присвоить его группу и самому увезти ее в Москву. Для этого он принялся настраивать девчонок против Чеснокова, рассказывая им, какой тиран их продюсер и как бережно относились к своим артистам руководители, с которыми он работал раньше. Именно он убедил Славика Разметнова, что тот мешает сестре делать карьеру, чтобы выбить из колеи Дашу и сорвать запись новой песни.
