Ознакомительная версия.
К тому же где‑то внутри, в самом дальнем углу подсознания, противно зудело беспокойство, настойчивым сверлом прорываясь сквозь гул пчелиного роя. И это вовсе не было беспокойством о здоровье сына — как он там, бедняжка, переносит такое долгое воздействие нейтрализатора? Нет, болезненно ныло и саднило совсем другое чувство. Такое же, как и у остальных жителей подземелья.
Страх.
Грета досадливо поморщилась — глупости какие! Был бы этот чертов изобретатель сейчас нормальным, получил бы несколько суток штрафного изолятора, а потом его заперли бы в лаборатории и не выпускали до тех пор, пока не доведет нейтрализатор до идеала.
Чтобы никаких побочных воздействий на окружающих, только на Кая. А то всякий бред в голову лезет, галлюцинации выдает ослабленный разум.
Даже не галлюцинации, так, на уровне ощущений. Ощущения абсолютной беспомощности перед властью собственного сына. И его глаза — покрытое инеем серебро, в котором застыло равнодушие и презрение.
К ней, к его матери… К Председателю Президиума, если кто не забыл!
Так, все, хватит! Ты что, рефлексирующая самка недочеловека? От Кая нахваталась? Вместо того чтобы сына настойчиво выводить на правильную дорогу, сама едва не свернула на кривые тропинки непродуктивных эмоций и чувств.
Грета тяжело, опираясь на ручки кресла, в котором сидела, поднялась и медленно направилась в сторону апартаментов Кая.
Которые еще и располагались безобразно далеко! И все из‑за непонятной любви Кая к уединению. Брунгильда вот тоже терпеть не может это место (в основном, правда, из‑за того, что именно здесь ее будущий муж провел ночь с той девкой) и со дня свадьбы пытается убедить Кая переехать поближе к остальным, в глубь подземелья, но тот просто игнорирует просьбы жены.
И каждый раз приходится пилить по бесконечно длинным и порой довольно узким тоннелям не меньше получаса, прежде чем доберешься до задворков «идеального ария».
Сегодня этот путь показался Грете особенно утомительным. И к тому моменту, когда женщина подошла к двери апартаментов, в ее душе не осталось ни капли беспокойства, а тем более — страха. Лишь тотальное, всепоглощающее раздражение, кое‑где криво украшенное розочками злости.
Она даже стучать не стала, наплевав на требование Кая — тем более что последние два дня в связи с плохим самочувствием сын не блокировал вход изнутри, — просто бахнула кулаком по кнопке открытия двери и, не дожидаясь, пока медлительная штука полностью отъедет в сторону, протиснулась в образовавшуюся щель.
И моментально забыла о раздражении и злости, увидев лежащего на полу Кая. Лицо мужчины было синевато‑бледным, голова странно запрокинута, и… и он… не дышал?!!
— Кай?.. — Грета подбежала к распростертому телу, упала перед ним на колени и дрожащей рукой попыталась нащупать ниточку пульса на шее.
Кай с возрастающим отвращением смотрел на плюющуюся ядом и отборным матом жену. Мать Нации, ага. Холодная, подлая, двуличная, жестокая женщина, взявшая на вооружение лозунг главы иезуитов Игнация Лойолы: «Цель оправдывает средства».
И с этой особью он вот уже на протяжении двух с половиной лет вынужден хоть изредка, но делить постель! Впрочем, изредка — только последние полтора года, после того как он нашел сына и потерял Викторию. Да и то исключительно ради того, чтобы отвязались, чтобы не приставали снова и снова, и самое главное — чтобы не следили за ним.
Тогда, полтора года назад, он думал, что сможет решить проблему «Аненербе» довольно быстро, тем более что вновь обретенная сила казалась Каю безграничной. И травки Степаныча живительным эликсиром бурлили в венах.
Он довольно легко управился тогда с массовым гипнозом своих соплеменников, стерев из их памяти события последних двух дней — его исчезновение, поиски и все остальное, с этим связанное, — и нарисовав на образовавшемся чистом листке новую картинку. В которой довольно схематично, но в целом четко были прорисованы побег Виктории Демидовой, гибель фон Клотца и ребенка фон Клотца и, самое главное, — постоянное нахождение его, Кая, в своей спальне. Он был слаб, еле передвигался из‑за действия нейтрализатора и понятия не имеет, что происходило с остальными и на поверхности.
Потом Кай отправил всех спать, вывел из строя компьютерные системы, стер все записи камер видеонаблюдения, вернулся к себе, переоделся в целую одежду, спрятав изорванные в лохмотья джинсы и майку Степаныча, и еще часа полтора «слушал» подземелье, выискивая тех, до кого он мог не дотянуться.
Таких не оказалось.
Теперь оставалось проделать самое сложное, без чего обойтись было ну никак нельзя. Потому что завтра скорее всего обитатели пещер проснутся в ужасном состоянии — слишком уж мощным было воздействие на их разум. И это состояние надо будет как‑то объяснить.
Ничего другого, кроме тотального поражающего воздействия нейтрализатора, Кай придумать не смог. И добавил это объяснение в заложенную соплеменникам программу.
Но вся сложность состояла в том, что нейтрализатор‑то был выключен! Скорее всего, как только обнаружили исчезновение Кая, так и вырубили оказавшуюся бесполезной (по их мнению) штуковину.
И теперь ее надо было включить. И получить выстрел в упор…
Кай помнил, что сотворило с ним бесчеловечное изобретение Дитриха на расстоянии, и даже предположить боялся, ЧТО произойдет, когда он будет рядом с прибором.
Оставалось только надеяться на чудодейственный эликсир Степаныча да собственные внутренние ресурсы, которые, казалось, возросли многократно. Ну действительно — никакого «отходняка», как после случая в аэропорту, так, только легкая усталость, самочувствие прекрасное, сил — навалом, ну что он, не сможет врубить эту гадость и успеть добежать до своей квартиры? А там уже можно будет и отключиться, все равно через час‑полтора Грета с проверкой явится и займется реанимацией ценнейшего экземпляра.
К тому же нейтрализатор был размещен в ближайшем от апартаментов Кая подходящем помещении — небольшом складе, где хранились хозяйственные мелочи. Так что бежать будет не очень далеко.
Уже совсем рассвело (наверное, ведь судить он мог только по часам), когда Кай открыл дверь подсобки, за которой дремал его враг. Серьезный враг, требующий срочной ликвидации сразу после того, как все закончится. А другой такой пока изобретут…
Кай включил свет и осмотрелся. Ага, вот он, паршивец.
Одна из полок стеллажа была освобождена от коробок с чистящими средствами, и на ней в гордом одиночестве торчало довольно уродливое — ну да, мнение субъективное, довольно сложно видеть красоту в том, что тебя убивает, — сооружение, похожее на результат противоестественной связи гиперболоида инженера Гарина и бытовой электромясорубки. И раструб этого безобразия был очень четко направлен в сторону его квартиры…
— Ну, спасибо тебе, маменька, — криво усмехнулся Кай, рассматривая кнопки и тумблеры на теле гибрида, — за заботу обо мне. Я очень благодарный сын, как ты заметила, и отвечаю тем же, ты уж не обессудь.
Он мельком глянул на часы и охнул — скоро подземелье начнет просыпаться, а он еще тут торчит депрессивным столбом.
Хотя других столбов, наверное, и не бывает — трудно быть оптимистом, когда на тебя справляют нужду все самцы, что на двух ногах, что на четырех лапах.
Кай вытащил из кармана наполовину опустошенную флягу с травяным настоем и залпом выпил. Постоял пару минут, дожидаясь прилива энергии, потом развернул раструб прибора в другую сторону — проверять на себе реальный выстрел в упор все же не хотелось, к тому же развернутый нейтрализатор подтвердит версию о его негативном воздействии на соплеменников — и нажал красную кнопку. Вряд ли она была бесполезной дизайнерской штучкой, обычно такие…
Додумать Кай не успел. Его буквально швырнуло на пол невидимым нокаутом. И все его силы, вся мощь, только что бурлившие в крови, сначала перестали кипеть, а затем поначалу медленно, а потом все быстрее и быстрее потекли в сторону нейтрализатора.
Кай почти видел, как поток его энергии, закручиваясь, всасывается в раструб. И страшно было даже представить, что произошло бы, не разверни он эту чертову штуковину в противоположную от себя сторону.
К тому же сил на то, чтобы еще и что‑то представлять, все равно не было. Еще немного, всего пять минут нахождения рядом с прибором, и он вообще не сможет выбраться отсюда…
Кай стиснул зубы и попытался встать. Ползти опять на коленях он не мог — едва зажившая кожа на ладонях лопнет мгновенно. И потом как‑то надо будет объяснять, почему и где он получил такие раны. Что? Просто внушить? Нет уж, тратить силы на такие мелочи было бы глупо.
Тем более что ментальных сил уже практически нет. Держалась пока сила воли. А еще — жажда жизни.
Ознакомительная версия.
