без выходных дней.
Основным итогом второго раунда переговоров явилась выработка и подписание Соглашения о САИ. На его подготовку ушло около трех месяцев. Немаловажным побочным следствием взаимодействия советских и американских ученых было начало научных контактов с зарубежными учеными на симпозиумах, семинарах и конференциях по фундаментальным проблемам науки.
В соглашении о САИ предусматривается проведение на Невадском и Семипалатинском полигонах по одному ядерному взрыву, мощность которых предстоит измерить гидродинамическим и сейсмическим методами. В каждом из взрывов гидродинамические измерения должны проводиться параллельно специалистами и аппаратурой обеих сторон участниц испытаний. Размещение датчиков в боевой и вспомогательной скважинах позволяет оценить возможные погрешности в геометрической привязке измерительной скважины. Именно поэтому данные боевой скважины будут приниматься за опорные, или, как записано в дипломатических документах, за стандартные. Такое объединение измерений является уникальной особенностью САИ и отличает их от закрепленных в Протоколе процедур контроля, предусматривающих автономные измерений контролирующей стороны только в измерительной скважине.
Подготовка к взрывам САИ непосредственно на ядерных полигонах США и СССР была начата в апреле 1988 г. еще до подписания окончательного текста Соглашения об испытаниях. Это было обусловлено большим объемом предстоящих работ и свидетельствовало о большой заинтересованности сторон. Соглашение о проведении САИ было подписано 31 мая 1988 года. На сегодняшний день это самый большой документ в практике межгосударственных отношений СССР и США, с гордостью подчеркивали представители дипломатических кругов нашей делегации. Данное соглашение дало старт к интенсивным работам на обоих полигонах».
Прочитав документ, Соболев, обратился ко второму, где выделил только один абзац, так как остальная часть сообщения была почти идентичной первому сообщению.
«… Лучшим способом проверки позиций сторон должен стать натурный опыт. Поэтому решено было для отработки механизмов будущего контроля «пороговых» Договоров СССР и США провести совместный эксперимент, включающий два ядерных взрыва — по одному на Невадском и Семипалатинском полигонах (с условными названиями «Кирсардж» и «Шаган»). Что само по себе уже непростое решение. Ведь, во-первых, каждая из ядерных держав должна допустить на свои засекреченные объекты специалистов «противоположной стороны». Во-вторых, само ядерное испытание — это целый комплекс работ, который включает технологии по обеспечению безопасности взрыва, надежной работы систем автоматики, диагностики, защиты, контроля, регистрации и т. д. В-третьих, естественно, что технологические решения у каждой из сторон всегда были свои».
После обдумывания, прочитанного полковник позвонил по оперативной связи своему заму Степному и вкратце рассказал об информации агента контрразведки.
— Туманов еще интересуется работой по «Паритету»? — спросил подполковник.
— А почему ты такой странный вопрос задаешь?
— Понимаешь, меня напрягает вся эта ситуация вокруг САИ. Координационный центр ничего не решает, а только заслушивает дежурные отчеты служб и ждет указаний ЦэКа. Мы что-то делаем, а направляющей руки руководства не чувствуется.
— Успокойся Юрий Александрович, я почти ежедневно докладываю генералу о ситуации по «Паритету». Вот когда писал отчет по итогам переговоров в Женеве, особо отметил заслуги нашего «Фарадея», в том, что советская сторона осталась удовлетворена условиями договора. А «на докладе» подчеркнул нашу руководящую и направляющую роль в работе с агентом и лично твои заслуги в достижении этого результата.
— А он что?
— Спрашивает сможем ли мы на полигоне в Семипалатинске контролировать безусловное выполнение положений договора?
— А ты?
— За себя, говорю не ручаюсь, так как слабохарактерный и неинициативный, а вот подполковник Степной, он ответственный, собранный, дисциплинированный на него всегда можно положиться. Он обеспечит все, что вы хотите.
— Балабол, вы товарищ полковник, я серьезно, а вы балаган тут развели.
— А если серьезно, собери все документы по подготовке наших аналитиков и заходи на доклад, а я пока чайку заварю.
— А с чего это вы стали таким добрым, чаем подчиненных потчуете?
— Так сегодня день особый и надо быть добрым.
— Какой такой особый день? — удивился Степной.
— Христиане нашей страны празднуют тысячелетие крещения Руси.
— Так ты же у нас агностик?
— Сейчас, Юра, модно быть ближе к церкви. Даже некоторые партийные лидеры потянулись в церковные пастыри. А я просто рассматриваю этот день как историческое событие в летописи нашего государства, не более. И вообще, хватит балагурить, развел тут понимаешь, все равно тебя не переговоришь…
— Кто бы говорил, — сказал, смеясь Степной, и хотел что-то добавить, но полковник коротко скомандовал:
— Жду на доклад, — и положил трубку.
Глава 17
7 июня 1988 года (вторник) — 10.00. Лэнгли, ЦРУ США
Райдер несколько раз постучал, но никто не ответил, тогда аналитик приоткрыл дверь и заглянул в кабинет босса. Шеф отдела спецопераций, в этот момент откинулся в кресле, бросил телефонную трубку на стол и обхватил свою большую голову короткими руками. Райдер прикрыл дверь набрал воздуха в легкие, как перед прыжком и тихо вошел.
— Это конец, — вскочил Эспозито и забегал по своему просторному кабинету не обращая внимания на вошедшего. — Теперь не осталось никаких иллюзий. Надо переходить к решительным действиям.
Вдруг, он увидел Райдера. И с яростью, набросился на него:
— Ты знаешь кто мне звонил? Ты знаешь, что в Женеве закончился второй этап переговоров и подписано Соглашение по САИ? Ты мне гарантировал, что времени вполне достаточно и все у тебя под контролем. Что ты скажешь теперь? Я не хочу тебя слушать. Знай, если «Ящик Пандоры» не откроется, то тебя не возьмет на учет ни одна биржа труда. Я тебе устрою "сладкую жизнь". «Не волнуйтесь, шеф, все под контролем», — передразнил Эспозито аналитика, и как-то сразу успокоился будто из него выпустили воздух.
Сделав пируэт возле своего стола, Эспозито «плюхнулся» в кресло и потребовал изложить детали заключительной части операции. После доклада поинтересовался у аналитика процентом успеха. Когда Райдер замялся, шеф ОСО свирепо спросил:
— Это точно сработает? Ты в этом уверен?
— По нашим расчетам — это должно сработать, — уклонился от прямого ответа Райдер.
— К черту ваши безмозглые расчеты! Ты же лучший аналитик ЦРУ. Я тебя конкретно спрашиваю — это сработает?
— Когда имеешь дело с русскими, нельзя быть уверенным ни в чем. Они не предсказуемы…
— Тебе не кажется, Райдер, что в твоей ситуации повторять слова нацистских генералов не самая лучшая затея? Они плохо кончили, — зло перебил подчиненного Эспозито. — В последнее время ты тоже часто ошибаешься. Может быть, хочешь последовать за ними? — ледяным тоном поинтересовался шеф ОСО. И после небольшой паузы продолжил. — Ты убеждал меня в срабатывании твоих грандиозных планов по срыву САИ, а следует провал за провалом. И все это в рамках только одной операции. А ведь были у тебя и другие осечки. Я все помню, Сэмюэл. На этот раз твоя ошибка может стать последней, и заметь не только в
