Эмери снова кивнул.
— Бикерсон работает, — сказал он. — Можно предположить, что крах доктора Ральфа Халлама не за горами.
— Если бы это зависело от меня, он бы спал на Террасах Ночи, — злобно сказал Фенг-Хо.
Они разговаривали по-китайски. Китаец стоял около стела и смотрел на своего господина, перебиравшего бумаги.
— Жестокое наказание за глупость, Фенг-Хо…
— За убийство, господин, — сказал Фенг-Хо. — Ибо этот Халлам убил старика. Разве я не был в комнате, обыскивая ее, когда он вошел? Разве я не слышал моими ушами шорох ножа, когда он вынул его из кармана? По-моему, я был дурак, что потушил свет, войдя в дом, но это было очень соблазнительно. Главный выключатель находился как раз у двери под лестницей. Я повернул его, чтобы удостовериться, спит ли старик. Если бы он не спал, то вышел бы на площадку, когда потух свет…
— Тем не менее, вы ошибаетесь, Тарна убил Стильман.
Китаец издал неопределенный звук губами, но ничего не сказал. Он проследовал за своим господином наверх и, пока Эмери принимал ванну, приготовил его фрачную пару.
«Зловещий человек» уже заканчивал одеваться, когда отдал распоряжение:
— В ложе номер один — ближайшей к сцене. Дайте мне приемный аппарат.
Фенг-Хо отыскал в ящике небольшую плоскую черную коробку, и хотя она была довольно громоздкая, Эмери сунул ее в задний карман фрака.
— И револьвер, — сказал Эмери.
Фенг-Хо достал откуда-то короткий тяжелый «Браунинг» и проделал с ним необходимые манипуляции.
— Но вот это лучше, — сказал он затем.
Точно по мановению волшебника, в руке его появился короткий широкий нож с лакированной ручкой.
Майор Эмери улыбнулся.
— Возможно, — сказал он сухо, — но я возьму револьвер. Он сунул оружие в боковой карман брюк. — Теперь дайте мне сэндвичи и стакан токайского. Держите автомобиль в маленькой улочке, проходящей около Ковентгарденского рынка. Будьте сами в толпе перед входом. На людей, идущих в Оперу, всегда глазеет толпа…
Он перекусил на скорую руку и снял телефонную трубку.
— Это Скотленд-Ярд? Я хочу говорить с помощником комиссара Уиллем.
После довольно долгого промежутка времени ему ответил чей-то голос.
— Кто его спрашивает?
— Майор Эмери, — сказал он.
Он подождал еще немного, потом раздался громкий щелчок и ворчливый голос Уилля.
— Это говорит майор Эмери. Я должен сделать важное заявление полиции. Я бы хотел видеть мистера Бикерсона у себя на дому в одиннадцать часов.
— В чем дело? — спросил Уилль.
— Я бы предпочел сказать Бикерсону. Он ведает этим делом.
— Кокаин, а? Ладно. Я поговорю с ним и пошлю его к вам.
— В одиннадцать, — повторил Эмери и повесил трубку.
Известие об аресте Джарви для Ральфа Халлама было ударом грома. Когда за ним последовал телефонный звонок из Гулля с сообщением, что арестован второй член шайки, он совсем потерял голову.
В этот вечер он провел тревожный час, запершись у себя в комнате и сжигая бумаги и мелкие счета. Было девять, когда он вспомнил, что обещал быть у Лу и что она будет ждать.
Он застал свою жену сердитой.
— Это называется идти обедать? — пронзительно выкрикнула она. — Разве у тебя в доме нет часов?
— Поужинаешь вместо обеда, — огрызнулся Ральф. — Где Эльза?
— В своей комнате, где она проводит все вечера! Неужели она останется здесь на всю жизнь?
— Она уйдет через день или два. Пойдем сюда! — Он отворил дверь гостиной и почти втолкнул ее туда.
— Слушай, Лу, я в очень скверном положении. У меня затруднения — криминальные затруднения. И я должен напрячь всю энергию, чтобы из этого вылезть. У меня мало наличных денег, но я хочу получить все, и ты должна мне в этом помочь.
— О чем идет речь? — спросила она настороженно.
— Слушай! — и она поняла, что он говорит серьезно. — Я хочу, чтобы ты здесь осталась до одиннадцати. Потом ты можешь идти ужинать. Ты пойдешь в «Миспа». Там танцуют до поздней ночи. И ты останешься там до конца…
Она бросила на него подозрительный взгляд.
— Девушке не будет причинено никакого вреда. Об этом ты можешь не беспокоиться, — сказал он.
— О, это не встревожило бы меня, — сказала она. — У нее есть письмо для тебя…
Он удивленно посмотрел на нее.
— Письмо для меня?
— Прислуга нашла его под подушкой сегодня утром — адресовано оно доктору Ральфу Халламу и написано рукой Эмери. А в верхней части конверта слова: «Использовать в случае необходимости». Ты побледнел, Ральф. Что это значит?
— Ничего! — резко ответил он. — Откуда ты знаешь, что это был его почерк?
— Я не знаю, а предполагаю, — ответила она холодно, — и предупреждаю тебя.
— Я повторяю, девушке не будет причинен вред. Мне нужна не девушка, а что-то другое, я только хочу взглянуть на ящик…
— Что в ящике? — спросила она с любопытством. — На днях я заглянула в него, дно его привинчено. Ты хочешь, чтобы я осталась здесь до одиннадцати? Это необходимо?
Он ответил кивком.
— Будет лучше, если она подумает, что ты здесь. Я могу позже объяснить ей, что ты ушла. Что она делает?
— Слушает эту проклятую обезьянью коробку, — ответила она нетерпеливо. — Хорошо, я сделаю, как ты хочешь. Что тебе еще нужно?
— Ничего, кроме ключа. Мой — у нее.
Лу передала ему плоский ключ.
— Подожди… Прежде чем ты уйдешь, скажи мне, в чем твоя игра? Ты занимаешься контрабандой наркотиками?
— Почему ты так думаешь? — спросил Ральф.
— Это один из видов преступлений, представляющий настолько мало опасности, что и ты им можешь заняться, — ответила она спокойно. — Тарн тоже участвовал в этом. Я так думала. А Тэппервиль?
— Тэппервиль? — произнес он презрительно. — Я не думаю, чтобы у него было достаточно денег.
Она тихо засмеялась.
— Это меня тоже поразило.
Лу проводила Ральфа и заперла за ним дверь. Потом возвратилась к себе в спальню, открыла маленький шкафчик и вынула из него блестящий золотой предмет, который можно было принять за портсигар, но который на самом деле был маленькой записной книжкой, вложенной в золотой футляр. Она перевернула несколько страниц с презрительной улыбкой, бросила книжку назад в шкаф и с удовольствием начала рассматривать сверкающий бриллиант, который добыла в Индии.
В девять часов она постучала к Эльзе и вошла, не дожидаясь ответа, так как по опыту знала, что люди, увлекающиеся музыкой по радио, ничего не слышат, кроме звуков, идущих из аппарата.
Эльза сняла наушники и улыбнулась.
— Это великолепно! Я удивляюсь, миссис Халлам, отчего вы не слушаете? — спросила Эльза. — Вы уходите?
— Я не знаю, — ответила Лу уклончиво. — Я еще не решила. Вы хорошо себя чувствуете здесь?
— Отлично, — ответила Эльза. — Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Знаете, миссис Халлам, я уже подыскала себе квартиру. Я не хочу ни одного дня обременять вас больше своим присутствием.
— Мы очень рады, — ответила рассеянным тоном Лу Халлам. — Оставайтесь здесь сколько вам угодно, моя дорогая.
После этого наступила неловкая пауза. Эльза хотела как можно скорее вновь надеть наушники, чтобы слушать оперу, а миссис Халлам — поскорее уйти к себе, чтобы одеться.
К счастью зазвонил телефон, и миссис Халлам вышла в столовую.
Эльза вновь надела наушники. Но музыки больше не было. Передавались сообщения о погоде, состоянии атмосферы и т.д.
Через четверть часа в наушниках раздался голос:
— Скоро мы подключим зал оперы, и вы будете слушать последний акт «Фауста».
Она сняла наушники, взялась за книгу и начала читать. Но мысли ее были далеко. Все-таки было что-то очаровательное в этом «зловещем человеке». Он ее озадачил. Он ее пугал, но уже не возмущал. Ее острый женский инстинкт чувствовал тонкость его характера, и каковы бы ни были его преступления, она сознавала, что он был хорошим человеком. Заключение, к которому она пришла, было настолько абсурдно, что Эльза тихо засмеялась.
И все же он был хорошим человеком! Несмотря на его угрюмость — человеком добрым, и, несмотря на его подозрительность — человеком верным. Конечно, она его не обожала, — думала она, — и уж конечно, не любила…
В аппарате послышался шум. Эльза снова нацепила наушники и сразу услышала взрыв аплодисментов, завершивший исполнение первой арии.
Аппарат работал хорошо. Эльзе казалось, что она сидит в ложе близко от сцены. Была слышна каждая нотка, каждый оттенок…
Пела Маргарита… И в это время вдруг голос замер, и началось какое-то жужжание. Она ничего не могла понять. Чей-то голос произнес:
— Пошел вон! Очистить сцену!
И затем другой громовой голос раздался над ее ухом. Она вскочила. Это был голос майора Эмери!
— Эльза, заприте свою дверь и забаррикадируйте ее! Никого не впускайте! Вы слышите меня? Заприте дверь немедленно! Вам грозит смертельная опасность!
Майор Эмери сидел в глубине своей ложи и слушал, но отнюдь не звуки восхитительной музыки оперы.
