Ознакомительная версия.
– Карпов, ты здоров? – наконец спросил он. – Я вот слушаю тебя и думаю – что это с моим парнем? Тебе всякие небылицы рассказывают, а ты всем и веришь!
– А вы не слушайте, – вдруг обиделся он. – Но пока вы здесь сидели и гадали, кто убийца, я его нашел!
– А… Понятно. Быстро, что же я могу сказать! И кто же этот человек? Наверное, тот самый манекен. Та самая кукла-пианистка?
– Знаете, где Герман обнаружил труп Васильевой?
– Откуда же мне знать, если его в доме вообще не было…
– На кровати. В спальне. Вам это ни о чем не говорит?
– Карпов, так не докладывают… Это я тебе должен вопросы задавать, а не ты!
– Зря вы мне не верите. Я предлагаю вам проследить за моей мыслью… Итак, Васильева была в спальне, причем не одна. Там же, на кровати, был еще один господин… Ведь когда мы приехали, все тела были сложены в сарае, так? И мы не знали, кто где лежал в момент смерти. А ведь это же очень важно!
– Конечно, важно. И что же эта Васильева? Ты нашел ее? Она оказалась жива настолько, что могла давать тебе показания?
– Нет. Но перед тем как погибнуть, она была, вне всякого сомнения, жива и целовалась с этим… Борисовым. Как мне и рассказывала жена Борисова, Эмма, ее муж и Васильева были любовниками. И в разгар так называемого бала они решили спуститься в спальню. Они целовались, поскольку помада на губах мертвой Васильевой была размазана… Она лежала на кровати, Борисов, возможно, сначала тоже лежал рядом, но потом, когда его убили, он сполз на ковер… В его руке был пистолет. Герман рассказал мне, куда он его спрятал: просто сунул под радиатор там же, в спальне… Странно, что наши люди его не нашли. Ну да ладно, потом разберемся… Итак. В спальню кто-то ворвался и убил обоих любовников. Раз-два – и готово. И только потом как свидетелей застрелили остальных… Человек был невменяем. И этим человеком был…
– Жена Борисова? – недоверчиво спросил Тищенко.
– Нет, не она. Для женщины это слишком дерзкое, тяжелое преступление…
– Кто же тогда? Муж Васильевой?
– Тоже нет. Я проверял – он встречал Новый год в Эстонии, у брата.
– Карпов, хватит меня изводить своими догадками!
– Это не догадка. Это – живой человек. И очень несчастный. Вы можете мне не поверить, но он сидит в соседнем кабинете. Уже в наручниках. Хотя, я уверен, он бы и так не убежал.
Тищенко привстал.
– Карпов, ты что, разыгрываешь меня? Кто в соседнем кабинете?!
– Да вы успокойтесь. Скажу честно, сам бы я не допер… Извините, не догадался. Но мы вчера с ребятами так хорошо посидели, поговорили, просмотрели книжку Закревской, что как-то легко вычислили, кто это…
Тищенко достал еще сигарету, затянулся. Где-то в глубине души он пожалел, что не он сам провел ночь в компании этих непонятных людей, этих Кропоткиных – Северцевых… А вот Карпов их нашел! Причем всех вместе.
– Он в Чечне воевал, во-первых. Во-вторых, профессионально занимался боксом. Обыкновенный парень, только очень горячий и самолюбивый. Его зовут Тарас. Он был любовником Васильевой, это к нему она ушла от мужа. А когда она бросила его, он перенес это болезненно. Просто сходил с ума. Ушел с работы, он работал как раз у этого Борисова водителем. Ревность – страшная вещь… Он очень, очень любил эту женщину.
– Но где ты его нашел? И что, он готов давать показания?
– Готов. Только он нездоров. Серый весь какой-то, больной. Вроде с сердцем у него что-то… Когда мы его взяли, он и не сопротивлялся. Оказывается, после того, как он убил Васильеву и Борисова, а потом и всех остальных, у него в пистолете закончились пули… Он знал, что оставил свидетеля, но ничего поделать уже не мог…
– Ты о Германе? Это ему так повезло?
– С Германом – отдельная история… То, что произошло на его глазах, настолько травмировало его, что он как бы отключился, понимаете, потерял память… И не мог уже адекватно воспринимать все, что с ним происходило дальше… Он вообще вообразил, что ему снится сон…
– И что же было дальше?
– Убийца вложил пистолет в руку своего соперника, спустился в подвал и прожил там два дня, подворовывая у Германа еду и сигареты. Он несколько раз хотел подняться к Герману и все объяснить, но потом понял, что то, что он натворил, не поддается никакому объяснению. Что он не понимал, что делает, на него какое-то затмение нашло… Хотя потом-то, очнувшись, он и сим-карты из телефонов вынул, словом, как-то обезопасить себя хотел, боялся, что Герман звонить в Москву начнет… Он мог бы и уйти из усадьбы, даже в снегопад, но сказал, что не мог оставить Ирину. Он ее потом, мертвую, унес, когда снег прекратился и можно было уйти… Похоронил ее на кладбище в Прокундине. Вернулся домой и стал ждать ареста. Сказал, что еще пару дней подождал бы – и сам пришел бы сдаваться…
– Карпов, ты что, разыграл меня? – вдруг с разочарованием подумал Тищенко.
– Конечно, Александр Тимофеевич! – громко расхохотался Карпов. – А вы и поверили! Но как складно я все придумал, а?
– Ну и дурак. – Тищенко отстранил его, чуть не сбив с ног, и вышел из кабинета, чувствуя себя полным идиотом. В коридоре сделал еще одну затяжку, покачал головой, удивляясь собственной доверчивости и даже посмеиваясь над тем, как ловко Карпов использовал его желание найти убийцу, потом остановился возле соседней двери, ведущей в кабинет коллеги, тоже следователя. Толкнул дверь и заглянул в кабинет.
Там на полу лежал человек в наручниках, лицо его было серым. Рядом стояла большая спортивная сумка, из которой торчали боксерские перчатки…
«Что же это, он в изолятор с ними собирался?» – подумал Тищенко и вдруг, кинувшись к двери, закричал:
– Карпов, мать твою, доктора! Кажется, твой Тарас помер…
– Ты помнишь, сколько в прошлом году выпало снега… Прямо стихийное бедствие какое-то было! А сейчас – смотри, какой денек! Солнце, тишина и небо голубое-голубое… Знаешь, я так рада, что мы купили этот дом… Настоящая усадьба… Милый, ты меня слышишь?
Молодая женщина, нарядно одетая, накрывала на стол. На белой кружевной скатерти были расставлены хрустальные бокалы, красивые тарелки, свернутые и вложенные в серебряные кольца салфетки. Мужчина, присев перед камином, подкладывал в огонь поленья. Он то и дело поглядывал на часы: с минуты на минуту должны были подъехать гости.
– Что ты говоришь? Стихийное бедствие? Да уж… Это ты грелась на солнышке в Египте, а Москву засыпало снегом… Ты как, не устала? Столько всего приготовила… Говорил я тебе, давай пригласим кого-нибудь тебе на помощь…
– Нет-нет, я не устала. Все нормально. К тому же мы пригласили только своих, близких… будут мои подружки – Света, Наташа… Они обещали помочь мне… Кроме того, я уверена, что и они тоже привезут что-нибудь свое… Света – пироги, Наташа – грибы и, я уверена, кролика, тушенного в сметане, это же ее коронное блюдо…
– А как там наша индейка?
– О, ей еще долго томиться в духовке… Думаю, она будет готова, когда мы все будем сытые и пьяные, когда начнется фейерверк… Жалко, что здесь нет горы, а то бы на санках покатались…
Мужчина замер, прислушиваясь к звукам за окнами.
– Кажется, едут… Слышишь?
Он бросился к окну, к нему подошла жена, он обнял ее и поцеловал.
– Смотри, джип… А кто у нас на джипе?
– Понятия не имею… Может, Валера купил? Он же давно мечтал…
Во двор усадьбы въехал большой черный джип и остановился возле крыльца. Оттуда вышел сначала мужчина, он обошел машину и открыл дверцу, помог выйти молодой даме, закутанной в шубу. Открылась задняя дверца, показался еще один мужчина, у него на руках был довольно-таки крупный, запакованный в синий меховой комбинезон малыш. И только потом вышла еще одна женщина.
– Кто это? Я никого не узнала… А ты?
– Похоже, к нам гости… Ты оставайся здесь, а я пойду выясню, в чем дело… Может, они просто заблудились или бензин кончился…
– Подожди, смотри, что они делают…
Из машины достали огромный букет цветов. Одна из женщин положила его на снег и на глазах удивленных хозяев усадьбы разделила его на семь одинаковых букетов.
– Видишь, они раскладывают цветы на крыльце… Ты что-нибудь понимаешь? Смотри, они снова усаживаются в машину…
…Когда они вышли из дома, джип уже уехал. На припорошенном снегом крыльце лежали семь букетов красных роз.
Ознакомительная версия.
