Еще не рассвело, когда на причал примчался участковый Андронкин. Он сообщил, что проинформировал пограничников о предполагаемой попытке незаконного пересечения морского рубежа Российской Федерации.
Теперь они дежурили вчетвером. Ближе к рассвету дождь наконец-то закончился, тучи рассеялись, небо засияло всеми красками разгорающейся зари.
Гуров проходил вдоль причальных тумб и неожиданно заметил метрах в ста от себя какую-то тень, мелькнувшую подле одного из скоростных глиссеров. Еще через мгновение он понял, что это Цымасов. Борис, видимо, раздобыл в своих подземельях старый, еще военной поры, японский кислородный дыхательный аппарат. Он использовал его и подобрался к причалу со стороны моря. Более того, беглец уже успел снять цепь с глиссера и вывести его на открытую воду.
Лев Иванович выхватил пистолет.
— Стоять! Стреляю! — закричал он и бросился к месту стоянки глиссера.
Но было уже поздно. Взревел мотор. Суденышко выписало крутой вираж и помчалось в сторону открытого моря.
— Твою дивизию! — прорычал Гуров и выпустил вслед беглецу несколько пуль.
Он целился по двигателю излишне проворного плавательного средства.
— Лев Иванович, быстрее сюда! — послышался голос Эдуарда.
В несколько секунд Гуров достиг катера, двигатель которого уже урчал, с ходу перемахнул через борт и плюхнулся на сиденье-банку. Катер тут же взметнул свой хищный акулий нос и ринулся следом за глиссером, который успел обратиться в крохотную козявку на фоне синевы морских волн.
Крячко и Андронкин выбежали на причал, но лишь с досадой всплеснули руками. Надо же было так прохлопать!..
Впрочем, то обстоятельство, что они не успели запрыгнуть в катер, было только на пользу Эдуарду и Гурову. Катер, даже скоростной, едва ли смог бы проявить достаточную резвость, если бы на его борту находились четверо нехилых мужиков.
На море завязалась бескомпромиссная, яростная гонка. За глиссером, успевшим оторваться, уйти далеко вперед, настойчиво мчался катер, имеющий не менее эффективные скоростные характеристики. Глиссер вышел за пределы бухты и взял южнее. Скорее всего, беглец намеревался прямым курсом идти на Хоккайдо. Вот уже Шумбумаи остался где-то позади. Нейтральные воды все ближе и ближе!..
Лев Иванович взглянул вправо и облегченно перевел дух. Наперерез глиссеру стремительно шел пограничный сторожевой катер.
Цымасов тоже заметил его. Он выжимал из двигателя все возможное, однако было ясно, что ему уже не проскочить. Тем не менее Борис решил маневрировать, увильнуть от пограничников и успеть домчаться до военного катера с опознавательными знаками японских ВМФ, появившегося в нейтральных водах.
Невзирая на требования немедленно лечь в дрейф, доносившиеся со сторожевика, беглец выписал несколько зигзагов. Однако все эти хитрые выкрутасы в момент прекратила короткая предупредительная очередь, выпущенная из крупнокалиберного пулемета.
Цымасов покорно сбросил скорость и на малом ходу стал приближаться к сторожевику. Но в какой-то момент он вдруг вскинул на плечо то же самое непонятное устройство наподобие толстой трубы, и пограничники, стоявшие на палубе, начали валиться с ног один за другим.
Торжество беглеца длилось недолго. На борту катера, догнавшего его, прозвучало несколько хлестких выстрелов. Гуров не промахнулся. Одна из пуль угодила точно в тубус, из которого вылетел фонтан искр и пошел черный дым. Цымасов испугался, бросил в воду свое оружие и нехотя поднял руки.
Гуров и Крячко стояли на пассажирском причале, куда должен был подойти теплоход «Семен Дежнев», отчего-то подзадержавшийся. Приятели были категорически против любой помпы, но провожать их пришли около двух десятков человек: Анна Васильевна, Эдуард, краевед Брыгин, Валентина Семеновна, директор школы Корчак, Нина Белевич!.. Появились даже жители улицы Горной — пенсионер Иван Данилович и Марианна, не говоря уже о студентах, которых сегодня на «Палтусе» ждала вечерняя смена.
Не было разве что Андронкина. Он собирался доставить на посадку мамочку и сынка Цымасовых, которых сыщикам предстояло сопроводить до Южно-Сахалинска.
Собравшаяся компания шумно обсуждала события минувших дней. Рыдалов без конца восхищался интуицией Гурова и меткостью его стрельбы из пистолета в условиях гонки по морской волне. Валентина Семеновна принесла пакет домашних пирожков с вареньем из местных ягод. Кстати, оперов после сегодняшнего завтрака снабдили годовыми запасами снеди еще и повара столовой.
Иван Данилович, бывший военный, дотошно выяснял у Станислава характеристики «Стрижа». Арсений Корчак попросил оперов прислать для школьного музея боевой славы свои фотографии в форме, обязательно со всеми регалиями.
— Это будет отличный пример для нравственного и патриотического воспитания наших ребят!.. — заверил он.
Студенты всей командой еще раз поблагодарили сыщиков за оперативное раскрытие похищения их однокашницы. Тая подошла к Гурову и Крячко и по очереди крепко обняла их в знак признательности.
Постепенно на причале людей становилось все больше и больше. Кто-то сам отправлялся в дорогу, кого-то встречали или провожали.
Откуда-то появилась странная особа в лаптях и широченной цыганской юбке с гармонью на плече.
Лихо наяривая веселый мотив, бабенка приплясывала, топала лаптями и зычно распевала непотребные частушки на всю набережную.
— Ого! Зося Жуть ожила! — оглянувшись, заявил Брыгин.
Вскоре, издавая звучный, басовитый гудок, к причалу подошел красавец-лайнер во всем сиянии своего морского шика. По сходням на пристань начали спускаться люди, прибывшие на Шумбумаи. Это были здешние жители, вернувшиеся домой, и новые гости острова.
Неожиданно все обратили внимание на приметную, красивую пару. Он — статный моряк торгового флота, она — изящная дива в великолепном бело-голубом платье.
— Мать честная! — неотрывно глядя на них, изумленно пробормотал Рыдалов. — Так это же Васька Стогонов с Олей Сулимовой! Вот это да! Ну и сюрприз!
Прочие островитяне тоже были удивлены появлением этой пары, казалось бы, расставшейся навек. Многие бросились к ним с объятиями и поздравлениями.
Опера, собравшиеся идти на погрузку, тоже поразились, увидев среди прибывших знакомое лицо. Это был их старый приятель, полковник ФСБ Вольнов.
Он рассказал, что на Шумбумаи его командировали на две недели. За это время вместе с командой военных спелеологов, которые прибыли с ним, ему предстояло изучить лабиринты японских лабораторных подземелий на острове и сделать подробное описание всего, что там будет обнаружено.
— Придется искать на дне и генератор пси-излучения, который ты так удачно превратил в хлам своим неописуемо метким выстрелом, — со смехом отметил Вольнов. — Я так понимаю, Цымасов раздобыл его в подземелье?
— Да, в одном из лабораторных отсеков. На допросе он рассказал, что таких помещений там десятки, и большинство ему открыть не удалось. В одном из них, по некоторым данным, лежат штабеля золота. Правда, в каком именно — пока неизвестно.
— Ничего, найдем, — уверенно отметил Александр Вольнов. — Вы спрашивали этого самурая недоделанного, зачем же он столько людей загубил?
— Спрашивали. — Гуров усмехнулся. — Начитался, идиот, японских комиксов и надумал стать чем-то наподобие национального героя Страны восходящего солнца. Эту самурайскую агитку ты сам посмотришь — она приложена к делу. А уж когда он в подвале, прямо под своей квартирой нашел лаз, ведущий в подземелья, его амбиции вознеслись до небес. Он воспринял это как знак свыше.
Как признался операм Цымасов, в одной из подземных лабораторий он обнаружил необычное устройство, брошенное там японцами. Скорее всего, когда те удирали с Шумбумаи, им было не до него. Борис сумел подобрать блок питания, подходящий к этой штуковине. Он неплохо знал японский язык, изучил инструкцию, изложенную прямо на корпусе устройства, и ощутил себя почти богом.
Теперь Цымасов мог свести счеты со всеми теми людьми, которых считал своими недоброжелателями и обидчиками. Он подкарауливал свою жертву на воде или серном поле, наводил на нее трубу и включал излучение, парализующее или угнетающее психику. Люди гибли — кто-то тонул в море, а кто-то пропадал в фумаролах.
Иногда ради этого Борис не жалел ни времени, ни сил. Чтобы разделаться с Раисой Белевич, он с ночи засел на крыше дома напротив, совершил задуманное и ждал ровно сутки, чтобы вернуться в свои подземелья. Убрать капитана Николенко ему помог случай. Марианна надолго ушла к заказчикам. Он достал из погреба снайперскую винтовку с глушителем и выстрелил по карнизу школы. Вывести из строя Литвакова оказалось еще проще.
— Мать знала о его проделках, но не возражала. Она и сама тут всех ненавидела, — завершая повествование, добавил Гуров.
