Верка и болела оспой, хотя лицо у нее нормальное, не щербатое, просто пропитое. А вообще-то фамилия у нее такая — Рябошапко. Вот отсюда ее все и зовут рябой, — объяснил Василий Константинович.
— А от соседей Верки жалоб не поступает к вам? — спросил Кирьянов.
— Ну так, изредка бывает. Но что мы можем сделать? У Верки ведь частный дом, она сама у себя хозяйка. Делает что захочет, приглашает тоже кого посчитает нужным. Вот такой вот расклад.
— Понятно, Константиныч. Стало быть, искать Сыромятникова нужно или у Верки, или у Расула. Я тебя правильно понял? — спросил Кирьянов.
— Точно! Да, вот еще одно место я забыл упомянуть. Гришка частенько заходит в рюмочную «На троих». Там его тоже можно застать.
— Эта рюмочная находится на трамвайном кольце, что ли? — спросил Кирьянов.
— Да, прямо сразу за трамвайной остановкой, — подтвердил участковый.
— А на каких улицах обитают Верка и Расул? — спросил Владимир.
— Дом Верки находится на Первой линии, номер пять. А Расул живет в пятиэтажке на первом этаже. Улица Слоновая, пятнадцать, квартира три.
— Да, Константиныч, еще одна к тебе просьба будет. У вас ведь есть фотографии Сыромятникова? — спросил Кирьянов.
— А то! Конечно, есть. И в профиль, и анфас, — ответил участковый.
— Пришли их мне, Константиныч, — попросил Владимир.
— Будет сделано, Владимир Сергеич. Сейчас загляну в наш архив и вышлю, — пообещал Василий Константинович.
— Ну ладно, спасибо за информацию, Константиныч, — сказал Владимир.
— Да не за что, Сергеич. Удачи тебе. Пока.
Кирьянов отключился и обратился ко мне:
— Ну что, Тань? Все слышала?
— Да, Володь.
— Ну, тогда вставай, поехали в Поливановку, будем искать Григория Сыромятникова, — сказал Владимир.
Мы с Кирьяновым вышли из управления полиции. Ехать в Поливановку решили на моей машине.
Когда мы уже были на месте, на телефон Владимира пришли фотографии Григория Сыромятникова.
— Вот, Тань, полюбуйся на этого красавца, — сказал Кирьянов, показывая мне экран телефона.
С него на меня смотрел мужчина с недельной щетиной. Глаза полуприкрыты, взгляд мутный, лицо оплывшее. Да уж, красавчик, ничего не скажешь. Но, по крайней мере, теперь мы имеем представление, как выглядит тот, кого мы ищем.
Поиски Григория Сыромятникова мы начали с дома, где проживал Расул. Он имел довольно непрезентабельный вид: штукатурка облупилась, а местами отвалились целые куски. Скорее всего, дом не ремонтировался с того самого времени, когда произошло заселение. Территория вокруг дома была ему под стать: везде валялись обертки от чипсов и шоколадок, конфетные фантики и прочий мусор. Особенно захламлен был второй подъезд, точнее сказать, пространство между окном первого этажа и пешеходной дорожкой. Она вся была усеяна окурками, а кое-где валялись пустые бутылки.
— Надо полагать, Расул живет здесь, — сказала я, прикинув нумерацию квартир и сопоставив ее с номером, который участковый Василий Константинович указал в адресе.
— Видимо, так и есть, судя по живописному пейзажу под окнами первого этажа. Я тоже так подумал, Тань, — кивнул Владимир.
— Что будем делать, Володь? — спросила я. — Навестим Расула?
— Я считаю, что это преждевременно, Тань. У нас же еще есть адрес Верки. Посмотрим, что да как у нее.
Мы снова сели в машину и поехали по адресу, который узнали у Василия Константиновича. Частный дом Верки находился довольно далеко от пятиэтажки, в которой проживал Расул. Я отметила, что у этих строений имеется то, что их сближает, а именно: неухоженность внешнего вида, свидетельствующая о наплевательском отношении хозяев к своему имуществу. И если пятиэтажкой управляла какая-никакая компания, то Веркин дом находился на балансе исключительно хозяев этой недвижимости.
Однако владельцам дома был, по всей видимости, безразличен внешний вид их жилища: краска на стенах дома почти вся облезла, наличники на окнах покосились. Деревянный забор вокруг дома зиял большими дырами по причине сгнивших досок.
На территории дома царила тишина, занавески на окнах были задернуты.
— Похоже, что у Верки никого нет, — предположила я.
— Похоже на то, — согласился со мной Владимир.
— Что будем делать дальше, Володь? — спросила я.
— У нас есть еще рюмочная «На троих», вот туда сейчас и отправимся, — сказал Кирьянов.
Мы остановились у пятиэтажного дома, где в цокольном этаже разместилось питейное заведение «На троих», о котором говорил участковый.
— Володь, ты оставайся в машине, — сказала я Кирьянову.
— Пойдем вместе, Тань, — возразил Владимир.
— Это не очень хорошая идея, — покачала я головой.
— А отправляться на возможную встречу с преступником, у которого за плечами как минимум два убийства, это, по-твоему, хорошая идея? — стоял на своем Кирьянов.
— Володь, ну я же не один на один с ним буду находиться. Вокруг люди, да и откуда Сыромятникову знать, что я пришла по его душу? И вообще, с чего ты взял, что Григорий сейчас непременно будет находиться в рюмочной? — спросила я.
— Ладно, иди, но будь осторожна, — нехотя согласился Владимир. — Но скажи, Тань, ты уже придумала, как выведешь Сыромятникова оттуда, если вдруг он там окажется?
— Ну… пока еще нет, но думаю, что на месте соображу как, — ответила я.
— Еще раз: будь осторожна, — напомнил Кирьянов.
— Слушаюсь, мой генерал.
Едва я открыла тяжелую деревянную дверь, которая вела в питейное заведение «На троих», как очутилась в сизых клубах табачного дыма. Я оглядела просторное помещение. Справа находилась барная стойка, за которой возвышалась крупная женщина лет сорока — сорока пяти. Она наливала алкогольные напитки забулдыгам, которые выстроились в очередь вдоль стойки. Налив последнему «страждущему», барменша неодобрительно взглянула на меня:
— Ищешь, что ль, кого-то? — спросила она.
— Гришка здесь? — небрежным тоном спросила я.
— Здесь, где ж ему еще быть, — усмехнулась женщина. — Вон, на последней лавке сидит. А ты что, его новая, что ли?
— Недавно познакомились, — лаконично ответила я.
Теперь есть, по крайней мере, один свидетель, что Григорий ушел из рюмочной с новой барышней. И то, что какое-то время его нет ни у Верки, ни у Расула, ни где-то еще, объясняется новым увлечением Сыромятникова.
Я проследила, в какую сторону кивнула барменша, и пошла туда. Зал питейного заведения был плохо освещен, к тому же помещение застилал табачный дым. За пластиковыми столиками сидели существа мужского пола в грязной одежде и с помятыми, давно небритыми физиономиями.
Я прошла почти в самый конец зала и увидела наконец Григория Сыромятникова. Он сидел за столиком в одиночестве и смотрел куда-то в стенку ничего не выражающим взглядом. Кажется, он был не только пьян, но еще и под кайфом.
— Эй, вставай, пошли. — Я подергала Сыромятникова за рукав куртки.
Григорий вяло отмахнулся от меня.
— Пошли, говорю, долго ты еще будешь тут сидеть? — не отставала я от Сыромятникова.
— К-куда идти? — Григорий
