убийцы в чёрных замках селятся? — спросила я, прикрепляя очередную свечку к краю стола.
Мишка приподнял портрет Бармалея и стал расправлять за ним, на стене штору.
Я отступила на шаг, и придирчиво осмотрела его художества.
Надпись на стене гласила: «Иди в полицию с повинной, иначе родятся у тебя дети с жабрами и с хвостами!»
— А мы не переборщили? — засомневалась я.
— С чего бы это? — насторожился он.
— А что, если случится с ней здесь сердечный приступ? — высказала я опасение.
— Ну, и что с того? — недоумевал он.
— Возьмёт да и умрёт, — объяснила я свои опасения.
— Пускай!
— Потом начнут разбираться, и выяснится, что слабая натура Соньки не выдержала и она скончалась исключительно по нашей вине, — развивала я свою мысль.
— С чего бы это? — не мог он взять с толк.
— Как прочтёт, что у неё дети с хвостами родятся, так возьмёт и околеет, — объяснила я.
— А такое бывает? — удивлял меня Мишка.
— В смысле, — не поняла я. — Какое?
— Дети с жабрами.
— Нет, наверное, — предположила я. — Только мы ведь ей как бы от имени потустороннего мира говорим. Кто угодно поверит.
Пытаясь вникнуть в сказанное мною, он потёр нос, отчего тот стал красным, делая Мишку похожим на Деда Мороза. Он только закончил писать на стене, и его руки были в краске и в крови.
— Понял! — наконец осенило его. — Это вроде как белая горячка! Фара должна думать, будто ничего нет, но она видит!
— Точно! — выдохнула я с облегчением.
Времени было в обрез, но мы справились и, спустя полчаса, квартира Фары превратилась в зловещий поминальный склеп Бармалею.
Его портрет стоял на комоде, украшенном венками, в простенке между окон зала. Повсюду стояли свечи, а зеркала завешаны чёрным материалом. Я раз за разом представляла, как Фара переступает порог и замирает с открытым ртом. Потом она обязательно должна упасть в обморок. Хотя нет, в обмороке не интересно. Гораздо эффектнее, если она с криками бросится прочь и начнёт стучать во все двери…
Я посмотрела на часы. До возвращения хозяйки квартиры оставались считанные часы.
Занятая своими делами, я как-то не заметила, куда пропал Мишка. Спохватившись, отчего-то похолодела. Скорее, это было предчувствие.
— Миш! — позвала я, ощущая нарастающую тревогу. — Миша, ты где?
Я отправилась его искать. В соседней комнате никого. Ванная и туалет оказались свободными. Пройдя на кухню, я обомлела.
— Как? — вырвалось у меня, когда я увидела сладко спящего за столом Мишку и стоящую перед ним почти пустую бутылку водки.
— М-мм! — промычал он, когда я стала теребить его за плечи.
— Господи! — ужаснулась я. — Вставай!
Мишка вдруг захрапел.
Внутри меня всё оборвалось.
Что делать? Я бросилась в комнату, схватила из кресла пустую сумку и стала собирать в неё свечи, которые крепила к столу. Однако замерла. Что толку, если я сейчас всё это уберу? Всё равно Мишку мне не вытащить, и Фара сдаст его в полицию. Надо же! Вне себя от ярости я снова достала зажигалку, расплавила основание одной и второй свечки и припаяла на место. Потом схватила из сумки валериану и накапала на пол у портрета. По замыслу, когда Фара войдёт, Черныш должен был лизать пол у ног своего усопшего хозяина.
После этого я взяла полотенце, прихваченное дома у Мишки и стала протирать всё, за что мы с ним могли случайно хвататься. После этого вынесла в прихожую аксессуары. Полотенце, сумку для переноски кошек, тюбик из-под краски и банки с кровью я уложила в огромный пластиковый пакет. Спустя полчаса у меня осталась одна, но большая проблема, это Мишка. Оглядев результаты своего труда, я набрала номер службы спасения.
— Служба сто двенадцать, оператор Ермакова, слушаю вас! — мгновенно отозвалась трубка.
— Улица Конева, сто десять, квартира семьдесят, — стала я диктовать адрес. — На лестнице между пятым и шестым этажами лежит мужчина. Судя по всему, его столкнули с лестницы…
— Возраст? — прозвучал вопрос.
— Откуда я знаю?
— Ждите, к вам выехала бригада…
Я устремилась на кухню. Мишка оказался даже для меня лёгким. К тому же, странным образом, как только я взяла его руку и закинула себе на плечи, он стал помогать мне ногами. Так я доковыляла с ним до прихожей. Здесь я прислонила его к стене и, придерживая одной рукой, выглянула в глазок. Никого. Открыла двери и прислушалась. В подъезде было тихо. Я подхватила Мишку подмышки и поволокла через порог. Мишка согнул и тут же выпрямил ноги. Таким образом, мы оказались на площадке. На большее меня не хватило, и я присела на корточки. Мишка уже почти лежал на полу.
Я с трудом подтащила его к лестнице и, со словами: «Прости, дорогой!» — стала тянуть вниз.
— Ох! Ох! Уй! Ой! — вскрикивал он.
Если по ступеням он сползал под собственным весом, то на лестничной клетке снова пришлось повозиться. С горем пополам, я справилась. Протащив каким-то чудом его два пролёта, я оставила Мишку на площадке этажом ниже, а сама устремилась обратно. Окрылённая невероятным успехом, я ещё раз оглядела комнаты. Убедившись, что ничего не оставила, я прихватила сумку, прикрыла дверь и вернулась к Мишке. Пусть теперь докажут, что это чудо выпало из квартиры Фары.
Едва я отдышалась, как на этаже остановился лифт, и из него вышли двое мужчин в синих куртках и штанах. Один держал в руке огромный, жёлтый чемодан.
— Это вы звонили? — поинтересовался он, разглядывая Мишку.
Мужчина был невысокого роста, но говорил басом большого человека. От этого мне вдруг стало смешно.
— Ну, да, — подтвердила я удивлённая временем прибытия бригады.
— А откуда он? — спросил второй, и присел перед Мишкой на корточки.
Этот был полной противоположностью своему коллеге, и я вдруг подумала, что их специально ставят дежурить вместе, чтобы веселить больных.
— Откуда я знаю? — удивилась я, уже с трудом сдерживая смех. — Шла вот мимо, смотрю, лежит. Позвонила вам.
Некоторое время длинный осматривал Мишку с недовольным видом, потом взял запястье и нахмурился.
— Второй, такой красивый за день, — зачем-то сказал коротышка, наблюдая за действиями коллеги.
— Так он пьяный! — констатировал тот, что щупал у Мишки пульс.
— Ну, так и что с того? — возмутилась я.
Послышались шаги. Я оглянулась и обомлела. По лестнице поднималась Фара, собственной персоной.
«Класс! — подумала я. — И кот ещё точно валериану лижет, и свечи не прогорели!»
— Девушка, вы случайно не знаете этого человека? — осторожно поинтересовался врач-коротышка.
Я напряглась. Вдруг Фара узнает в Мишке попавшегося навстречу ей мужчину, который вместе со мной направлялся к Бармалею? Но Мишка лежал на боку, повернув голову к стене, и было видно лишь его затылок и ухо.
Фара покрутила головой и прошла
