что он писатель, – сказал Мирон. – Даже, пожалуй, таился ото всех. Делал вид, что он в одном с нами положении, так же собирается обивать пороги издательств и пристраивать свои романы…
– А это было не так? – удивленно спросил Сергей.
Мирон тихонько засмеялся, удовлетворенно потирая ладони.
– Молодец, Илюха, молодец… – протянул он, радуясь непонятно чему. – Всех обвел вокруг пальца. Даже Яровая не догадывалась, хотя ей-то сам бог велел. Я с детства наблюдательный. Меня дед брал с собой на охоту, учил замечать все мелочи, быть зорким. Иначе кабан тебя не пожалеет… Кабан знаешь как идет? Зигзагами. – Мирон извилисто показал ладонью, как движется кабан. – Секач валит через лес – встань за дерево, жди. Ружье заряжено. Приготовься. Он вылетит на тебя, увидит, боком повернется – стреляй.
Бабкин почувствовал, что его увлекает потоком чужого бреда.
– Я все замечаю, – продолжал, разгорячившись, Мирон. – Только в последний год зрение стало падать. Думаю, надо прооперироваться.
– Что ты заметил у Габричевского? – Сергей осторожно попытался вернуть его к нужной теме.
– Книгу. В издательстве ему выдали авторский экземпляр. Илья принес ее на семинар – сумки с собой не было, не в штаны же ее прятать… Положил на стол. Я углядел, сначала не поверил. Стал его осторожно расспрашивать – Илюха наш и раскололся. «Да, я писатель, пишу под псевдонимом Десницкий». И тиражи – ну, не Донцова, но очень приличные! Даже экранизация есть.
– Как называется книга? – спросил Сергей.
Известие о том, что Габричевский был популярным автором, его неприятно удивило. Как они ухитрились пропустить такой существенный эпизод в его биографии? Габричевский выглядел неудачником-бездельником при деньгах, и не более.
– «Разящий меч Антареса». Талантливая вещь… Он вообще был талантливый, Илюха. И отзывчивый. Из-за этого и погиб, я думаю.
– Из-за отзывчивости?
Мирон подождал, пока мимо них пройдут две пары. Одна задержалась возле их столика, и пока они не вышли за дверь, он не открывал рта.
– Когда я заговорил с Илюхой об этой книге, он не стал долго ломаться и во всем признался. Только попросил, чтобы я не рассказывал остальным из нашей группы. Не хотел, чтобы они чувствовали себя на его фоне неудачниками. После семинара я угостил его выпивкой, как полагается, – надо же было нам обмыть его успех…
У Сергея возникло подозрение, что Кудесниковым руководила не только чистосердечная радость за товарища. Мирон подтвердил его догадку, сказав:
– Я ему пожаловался, что меня не печатают. Надеялся, Илья сможет помочь, раз он птица такого полета. Яровая принципиально никого из своих учеников не пристраивает в издательства, хотя возможность есть, и рукописи наши не берет, я сколько раз пытался… Не безвозмездно, за благодарность… Не берет. Я где-то ее понимаю, ей не хочется плодить конкурентов. Это я так раньше думал, когда глупым был. Вот как ты сейчас. – Он неожиданно подмигнул Сергею. – Если я прямо здесь твою футболку задеру, под ней будет микрофончик?
– Если ты прямо здесь мою футболку задерешь, у тебя будет минус два зуба и сложный перелом, – пообещал Бабкин.
– Расслабься. Я тебе верю. Просто ты столик поменял… Обычно так делают, если не успевают поставить аппаратуру там, где я сижу.
«Все-таки псих, – печально подумал Сергей. – А неплохо маскировался».
– Думаешь, я спятил? – угадал Мирон. – Если отталкиваться от общего блага, а не от частного, то хорошо бы, чтоб так и было. После семинара мы с Габричевским пошли в парк. Взяли по пиву, сели на скамеечке… Я снова попросил его помочь с изданием книги, раз он в крупном издательстве свой человек… Илюха так на меня посмотрел… Я сразу понял, что здесь что-то не то. А он мне объяснил, что для того, чтобы тебя напечатали, недостаточно написать хорошую книгу. Даже если она будет хоть сто раз гениальная, тебя прокатят. Давно уже существует договоренность между всеми крупными издателями: печатать только бездарностей. Чем хуже текст, тем лучше для них. Не замечал, какого уровня литературка сейчас продается? Все, что мы имеем последние двадцать лет, мы имеем благодаря этому сговору. Весь этот отстой, графоманов этих…
– А зачем печатать бездарностей? – не удержался Сергей, хотя спрашивать не следовало.
– План по оболваниваю населения, – спокойно объяснил Мирон. – Тупыми управлять легче. Это государственная программа, за ней такие люди стоят… – Он поджал губы и возвел глаза к потолку. – Никто из них не захочет, чтобы правда выплыла. Но есть и те, кто борется. Проталкивает хорошие книги, чтобы наш народ не деградировал окончательно. Сначала они проверяют кандидата. Биографию, взгляды, и книги его читают, само собой, очень внимательно. Выносят вердикт: стоит выпускать эту литературу в противовес графоманам или поискать еще что-то. У Габричевского все получилось. Мы с ним душевно поговорили в тот вечер, он обещал помочь… – Мирон наклонился так сильно, что грудью лег на стол. – А через неделю его убили.
3
Час для кофе был поздний, и Сергей, поколебавшись, сварил себе какао. Огромная кружка сладкого какао с молоком. То, что нужно после Кудесникова.
С кружкой он пришел в комнату, где на ковре валялся Илюшин.
– Объясни мне, Макар: как человек с интеллектом тритона способен зарабатывать деньги? Приличные, что характерно!
Илюшин оживился. Он перевернулся на бок и поднял указательный палец к небу:
– Одно время я всерьез размышлял над этим вопросом. Я знавал идиотов-миллионеров, которые разбогатели в девяностые. Но тогда миллионы можно было получить на коротком рывке. Сейчас прежние способы не работают, а слабоумные миллионеры по-прежнему встречаются вокруг, как зубры в Приокско-Террасном заповеднике – в приличных количествах. Один из самых богатых людей, которых я видел, был откровенно глуп.
Илюшин замолчал. Сергей терпеливо ждал. Наконец, когда он уже решил, что продолжения не будет, Макар сказал:
– Все дело в случайности. Мы думаем, что для какого-то дела нужен ум… А он ни для чего не нужен. Требуются совершенно другие качества, например, умение оказаться в правильном месте в правильное время или какие надо друзья детства… На любой позиции глупый человек может довольно долго не прокалываться. Ты еще не видел, сколько идиотов заседает в научных советах! А если работа групповая, система берет на себя компенсацию издержек идиотизма своего члена.
Бабкин хотел спросить, когда это Илюшин успел понаблюдать за научными советами, но почему-то не стал. Он сел на ковер, прислонился к креслу и потянулся до хруста в позвоночнике.
– Я-то думал, Кудесников – нормальный человеческий псих! А он всего лишь идиот. Книжку про Антарес написал некто Десницкий, и это даже не псевдоним: живет себе такой инженер-проектировщик Иван Десницкий, трудится на вполне заурядной работе, в свободное
