Ознакомительная версия.
– Алеша! Мне кажется, тебе надо жениться. Понимаешь, миленький? Женишься – и все пройдет. Твоя беда в том, что ты просто не знал других женщин, – говорила мне моя Аня.
А я доставал папку с вырезками, которые начал собирать давно, еще в детстве. И читал – я мог читать про это сутками напролет:
«Луна, согласно мифологии древних финикийцев, имеет облик прекрасноликой девушки. Распространен сюжет о том, что Луна и Солнце раньше были людьми – братом и сестрой, – славившимися невиданной красотой. Брат влюбился в сестру, и она превратилась в Солнце, а он – в Луну».
«Истоки любовной магии заложены в далекой древности. В основе ее лежит драма, случившаяся в незапамятные времена. Трагический миф, дошедший до нас, рассказывает об инцесте, случившемся между братом и сестрой.
В одной деревне, в хижине своей матери, жили брат и сестра. Однажды брат, чтобы привлечь внимание полюбившейся ему женщины, приготовил сильнодействующий любовный напиток, аромат которого случайно вдохнула его сестра. Обезумев от страсти, она увлекла на пустынный морской берег своего родного брата и соблазнила его. После происшедшего оба терзались от совершенного ими греха, в тяжком раскаянии перестали пить и есть и умерли от истощения в той же пещере. Там, где лежали их мертвые тела, проросла ароматная трава, сок которой смешивали с другими настоями и применяли в обрядах любовной магии».
«Кострома – древний русский город, расположенный на обоих берегах Волги при впадении в нее реки Костромы, в 320 км к северо-востоку от Москвы.
Согласно легенде, однажды, когда Кострома и Купала были еще маленькими, они, не послушавшись матери, побежали в чисто полюшко слушать птицу смерти Сирин, и там случилось несчастье. Птица Сирин унесла Купалу в Навь (Темное царство). Прошло много лет, Купала освободился из плена, а Кострома гуляла по берегу реки и сплела венок. Ветром венок сорвало с головы и унесло в воду, там его подобрал Купала, проплывая мимо в лодке. Купала и Кострома полюбили друг друга и поженились, не зная, что они брат и сестра. А когда узнали, решили утопиться. Но боги сжалились над братом и сестрой и превратили их в цветок, который мы сейчас знаем под другим названием – иван-да-марья».
«Нарцисс, согласно греческой мифологии, – прекрасный юноша. У Нарцисса была сестра-близнец, и после ее неожиданной смерти он увидел ее черты в собственном отражении. Оторваться от своего отражения у юноши не было сил, и он умер от истощения, превратившись в цветок, прекрасный и холодный цветок смерти – нарцисс».
«В Лейпциге перед судом по обвинению в инцесте предстали брат и сестра.
Патрик и Сьюзан, ему было 23, ей 16, когда они полюбили друг друга. За время их противозаконного романа у них родилось четверо детей. Скандал разгорелся год назад, когда пара решила рассказать журналистам о своей любви. Теперь Сьюзан и Патрика обвиняют в сексуальной связи между родственниками. По Уголовному кодексу Германии за это полагается до двух лет тюрьмы. Патрик сидит в тюрьме в Плауэне, он признал свою вину и теперь ждет решения суда, от которого зависит, освободят ли его под залог. У них родилось четверо детей: Эрик в 2001 году, Сара в 2003-м, Нэнси в 2004-м и София в 2005 году. Если брат с сестрой живут вместе и между ними нет половой связи, их никто не будет за это наказывать, пишет Die Welt. Они могут даже рожать детей, и их не будут привлекать за это к ответственности, если только не будет доказано, что у них была связь. Если дети появляются посредством искусственного оплодотворения, это не карается законом. Сьюзан и Патрика наказывают не за то, что они произвели на свет детей, а за то, что между ними была сексуальная связь».
«Совершенно верно: величайшая красавица древности – Клеопатра – явилась на свет как плод ДВЕНАДЦАТИ поколений кровнородственных династических браков между братом и сестрой».
«Маргарита Валуа, известная как Королева Марго, была в кровосмесительной связи со своим братом Карлом IX и с другими своими младшими братьями, из которых один, Франциск, герцог Алансонский, поддерживал с нею эту связь в течение всей своей жизни. Это не вызывало в тогдашнем обществе никакого скандала, а послужило разве материалом для нескольких эпиграмм и шутливых песен («Chansons»).
Зачем я читал это? На что я надеялся? Не знаю. Но во всем, что занимало меня в жизни, будь это занятия моей любимой историей, или чтение книг, или прогулки по спящим лесам и паркам Подмосковья, куда гнала меня глухая тоска, как одинокого волка гонит из лесу желание найти свое последнее прибежище среди живых существ – во всем этом была Аня, Аня, Аня…
– Лешенька, тебе надо жениться. Вот увидишь. Женишься – и все пройдет. Будут дети. Семья. Все твое, настоящее. Понимаешь?
Я не понимал. Но и не перечил ей, когда она сперва привела (привела ко мне, но я смотрел только на Аню!) свою коллегу. «Наталья», – представилась она мне, и мы пили чай, а потом я провожал ее и вернулся домой, где впервые за столько месяцев меня ждала Аня, и слушал, как Анюта уговаривает меня жениться: «Честное слово, Лешенька, она прекрасная женщина, а тебе давно пора создать семью!» – и кажется, соглашался, потому что мне было все равно, о чем говорить, ведь думал я только об одном – как не похожа эта Наталья на мою Аню…
Я женился и был неплохим мужем – в первую очередь потому, что до собственной жены мне не было ровным счетом никакого дела. Я был вежлив, исполнителен, спокоен, неприхотлив в еде и одежде. А она безумно хотела детей. Она – моя жена – была просто одержима этой мыслью. И самое странное – чего я никак не мог понять, – она отчаянно хотела ребенка именно потому, что не могла его иметь!
Подробностей я не знаю, у нее была какая-то врожденная патология. Но однажды жена пришла к мысли – и, наткнувшись на эту мысль, она больше не отходила от нее ни на минуту, – что можно заиметь ребенка от другой женщины.
Когда Наталья предложила мне это, я согласился. Согласился именно потому, что мне было все равно. А она, сияя счастьем, которого я никак не мог понять, обняла меня, расцеловала и, приблизив свои глаза к моим, сказала весело и таинственно, как говорят детям о том, что их ожидает большой подарок:
– Лешка, а еще знаешь что? Только, чур, это секрет! Я отнесла Анькину фотографию в одну серьезную брачную контору. Тише! Не возражай! Она скромная, я знаю! Сама никогда этого не сделает. А ведь ей уже за тридцать, Леш! Она тоже мечтает о детях, мне это известно. Мы поможем ей найти свое счастье, правда? Это будет только справедливо, ведь оба мы с тобой так счастливы, а скоро станем и еще счастливее!
Трудно описать, что сделалось со мною, когда я услышал от нее эти подлые слова. Огромным усилием воли я смог удержать себя в руках.
Но в ту же ночь, лежа без сна на своей подушке, в полуметре от чужого, отталкивающего тела моей жены, я разработал этот план, который вы так быстро разгадали.
Я вступил в связь со смешной девушкой по имени Кира, назвавшись Борисом. Я выманивал у нее письма, адресованные моей сестре, я отвечал на эти письма, я приглашал «кавалеров» на свидание… и убивал их.
Я едва не убил саму Киру, потому что страшно боялся, что этот ребенок, которого она носит, вне зависимости от того, в чьи руки он потом попадет, был бы все-таки частичкой меня, а я не хотел, чтобы где-то на этой Земле оставалось и жило мое продолжение!
На моей совести три жизни и один неродившийся младенец – это не страшно. Но эти три жизни разлучат меня с моей Аней – вот что трогает меня больше всего.
В сущности, это единственное, что еще имеет для меня значение…»
* * *
– Дилетанты всегда плохо кончают, и в вашем случае это не исключение, – сказал капитан Волков, когда освобожденные от скотча и веревок Арька с Валькой предстали перед ним и он с усмешкой оглядывал их потрепанные физиономии. – Зачем вы полезли в этот сарай? Кто вас просил? Ведь дом и сарай были под наблюдением, мы готовились вот-вот взять убийцу. Если бы не вы, это случилось бы раньше. А так пришлось на неопределенное время приостановить операцию.
– Вы что, сразу поняли, что во всем виноват именно этот? Алексей Березнев, – спросила Арька, намеренно не отвечая на прямо поставленный вопрос и глядя на Волкова с некоторым вызовом.
– Конечно… конечно, нет, – ответил он добродушно.
– А как же тогда?
– Ваше любопытство, Ариадна Максимовна, уже сослужило вам дурную службу. А вдруг будет еще хуже – не боитесь?
– Нет, – мотнула она головой. – Так как же?
– Ну, во-первых, меня насторожили его ботинки.
– Ботинки?
– Да. Когда Алексей Березнев пришел в квартиру подозреваемой, на нем были чистые, сверкающие ботинки. А к подъезду нужно было идти по непролазной грязи – ведь кругом продолжалась стройка. Значит, он не «только что подъехал», как заявил нам, а сразу после убийства таился в подъезде, выжидал и, может быть, от нечего делать почистил свои ботинки.
Ознакомительная версия.
