— Я не знаю… — нерешительно промямлила наконец рюминская супруга. — Я могу только позвонить его маме… Поговорите с ней…
Интуиция подсказала мне, что я на верном пути. Если мужчина не доверяет жене, он, обычно, доверяет матери. И наоборот.
Выслушав мою лаконичную, сжатую до ультиматума речь, старушка на другом конце провода долго молчала, судя по всему, прикрыв рукой трубку. В трубке шуршало. С кем она там переговаривается, хотела бы я знать! Не с самим ли Игорем Валерьевичем?
— Хорошо, — сказала она наконец. — Мы вас не знаем, но по голосу мне кажется, что вы порядочная женщина. Вечером будьте на Невском, у Гостиного двора. Встаньте лицом к зданию и отсчитайте справа четвертую колонну. Ждите у нее, с внутренней стороны галереи. Игорек к вам сам подойдет. Только приходите одна, понятно?
Ну не в подпольщицах ли ходила в войну рюминская мамаша? Иначе откуда такие навыки конспиративной работы? Газеты трубочкой в правой руке и парашюта за спиной мне только не хватало!
За десять минут до назначенного срока я уже стояла у свежепобеленной колонны Гостиного двора. Чтобы понять, до чего здание Гостиного старое, надо знать, что когда-то перед ним во всю длину фасада были пять каменных ступеней, которые с годами ушли под мостовую. Хорошо памятникам старины, они постепенно в землю уходят… А тут сразу хлоп — и во весь рост!
Прямо передо мной была ярко подсвеченная витрина с косметикой. Синий и красный бархат, золотой антураж… Специально, что ли, такое место выбрали конспираторы из семейства Рюминых, чтобы мне не скучать и думать о прекрасном? Не знаю, чего они хотели добиться, но у меня от подобных зрелищ только крепла решимость во что бы то ни стало добыть и отстоять свои деньги! И насладиться всеми косметическими достижениями человечества! Когда я была совсем девчонкой, ничего подобного и в помине не было. Натерла щеки свеклой — и радуйся здоровому румянцу!..
Через некоторое время я заметила, что посторонние проявляют ко мне интерес. Только это был интерес специфического свойства. Сначала подошел молодой человек, оглядел меня с головы до пят, спереди и сзади, удовлетворенно поцокал языком. Потом заглянул в лицо, разочарованно махнул рукой — и отвалил. Нахал! Потом подкатила какая-то разбитная, ярко накрашенная девица в длинных сапогах, заменяющих ей юбку, с дорогой сигаретой в зубах. Смерила пренебрежительным взглядом, процедила «ну-ну!», и тоже отошла, но недалеко — колонн на пять ближе к центральному входу.
Я насторожилась. Может быть, за мной следят уже! Не я ведь одна разыскиваю гражданина, подобравшего на дороге дипломат с кругленькой суммой! Оказывается, галерея только на первый взгляд пустовала. Почти у каждой колонны, точно пчелки у своих ульев, крутилась одна-две, а то и целая стайка разряженных девиц. Девицы переговаривались, перемигивались, посматривали в мою сторону. Некоторые хихикали.
— Не робей! — крикнула одна, изрядно навеселе. — В первый раз, что ли?!
Не поверите, но я в своей жизни ни разу не общалась с проститутками! А тут, благодаря мамаше Рюминой, угодила в самый цветник. На грядку с клубничкой, можно сказать!
Едва я сообразила, что к чему, как с ужасом увидела, что ко мне решительной походкой направляется немолодой подвыпивший мужчина в расстегнутом плаще и пиджаке, с развевающимся пестрым галстуком. Я сделала шаг навстречу, почему-то понадеявшись, что это и есть Игорь Валерьевич Рюмин.
— Пойдем! — торопливо сказал он, и поспешно схватил меня за руку, словно опасаясь, что меня перехватит кто-то еще. — Ты тут одна на нормального человека похожа… остальные — жопы с ручками!
Смех меня разбирал просто немилосердно! Но и приятно тоже было, черт возьми! Льстило самолюбию! На крайний случай, есть у меня в запасе еще одна профессия! Объяснив мужику, что он ошибся колонной, я обернулась и лицом к лицу столкнулась с маленькой, высохшей старушонкой, некогда красивой, а теперь напоминающей лицом курагу вместо абрикоса. Она стояла прямо у «моей» колонны и пристально меня разглядывала. Сердце мое стукнуло раз, другой… Я подошла и остановилась в ожидании. Сейчас что-то должно было произойти!
— Идите на улицу Зодчего Росси, — негромко сказала она. — Только сейчас же ступайте, не оглядываясь! Ну же!
Этот повелительный окрик меня возмутил! Что я ей, лошадь, что ли?! Ссориться, однако, было нельзя. Назвался груздем — полезай в кузов…
Я покорно потопала в сторону Александринского театра. Старушка-подпольщица все стояла и смотрела, не пойдет ли кто мне вслед.
За Александринкой было пустынно. Подсветка улицы Росси, этого золотого пояса ампира, создавала ощущение нереального, фантастического мира. Высота домов здесь равна ширине улицы… Я не смогла не залюбоваться. Если мне суждено умереть от рук безумной старухи-конспираторши, пусть это трагическое событие свершится именно в таких прекрасных декорациях!
Я медленно прошла улицу до конца и уже начала возвращаться, когда увидела эту старуху, поспешно ковыляющую мне навстречу.
— Идите быстро назад, к Пассажу! — крикнула она, задыхаясь. — Ждите у входа! Не медлите!
Я подхватила ноги в руки и понеслась, как дура. Честно говоря, эта беготня взад-вперед уже начала мне надоедать! Поравнявшись с сумасшедшей подпольщицей, я прошипела:
— Если от Пассажа вы отправите меня к Дворцовой площади или к Медному всаднику, то сами пойдете к черту вместе с вашим сынулей! Девочку нашли… по панели бегать!
Миновав подземный переход через Невский проспект, я сбавила скорость и пошла медленнее. А здорово же они напугались, раз так проверяют меня! Видно, этот Игорь Валерьевич не из геройского десятка! Учтем это и непременно постараемся использовать при встрече…
Еще минут десять я топталась у входа в Пассаж. Сумасшедшей старухи не было видно. Проститутки у Гостинки, завидев меня на другой стороне у Пассажа, замахали мне руками, точно старой знакомой. Стайка их сбилась на углу у светофора, и неожиданно я заметила, как одна из девиц, перекинув сумочку через плечо, садится в затормозившую рядом знакомую мне машину менеджера высшего звена… Успехов тебе на интимном фронте, дружок! Правильно делаешь, что экономишь… я бы тебе дороже обошлась!
Тут прямо передо мной ниоткуда возник человек в черной куртке, явно с чужого плеча. Он прятал нос и глаза в поднятом воротнике, надвинув, к тому же, пыльную старомодную шляпу на лицо едва ли не до самого подбородка. Такие шляпы носили солидные мужчины в годы моей молодости.
— Простите, что заставил вас ждать, — глухо сказал он, пугливо оглядываясь. — Я не очень бросаюсь в глаза? Я вас сразу узнал. Это ведь вы подошли тогда к мальчику?
— Которого вы бросили прямо на дороге! — зло сказала я.
— Да-да… я растерялся, знаете… Но я помог ему… посадил в сторонке! Как его самочувствие?
— Тяжелое! Почти критическое!
Он затрясся, точно заяц под кустом.
— Боже, боже, что же делать?!
— Вернуть деньги! — тоном, не допускающим возражений, сказала я. — Немедленно!
— Но как же вернуть… как же… Ведь и оставить хочется! А вы как-то связаны с этими деньгами, да? Это вы меня ищете повсюду? Это политика? Скажите честно, это политика?!
Интересно, как такое ничтожество может командовать своей женой?! У него просто зуб на зуб не попадал от страха перед неведомым!
— Да! — как можно мрачнее и многозначительнее, сквозь зубы процедила я. — Это политика. Про чемодан Галины Старовойтовой слыхали? Это он и есть. До сих пор ни у кого задержаться не может. Максимум, месяц. А потом… — и я показала рукой на землю.
Игорь Валерьевич затрясся пуще прежнего. У него даже шляпа запрыгала, наезжая на уши.
— Что же делать, что же делать! Я ведь говорил маме, что это политика! А она не верила! А если мне обратиться в милицию?!
— Вам никто не поверит! — презрительно усмехнулась я. — Кроме того, мальчик…
— Ах, да! Мальчик… какая досада! И ведь все к одному, все, как назло, один к одному! Просто фатальное невезение какое-то!..
Я едва не расхохоталась. Это говорил человек, в одночасье прихвативший на дороге десять миллионов рублей! Какого еще везения ему надо?!
— Боже мой, как все плохо!.. — интеллигентно колотился Игорь Валерьевич. — Если это политика, за вами, вероятно, стоят страшные люди… с длинными руками! У вас ведь везде связи: и в милиции, и в судах! На вас нигде правды не найдешь! Вы же меня за этого мальчика законопатите на всю жизнь… или еще хуже!
Я молчала, не мешая ему запугивать самого себя. У него это очень хорошо получалось. Когда он опустил себя ниже плинтуса и уже готов был разрыдаться, я сказала:
— Да, мы страшные люди. У нас длинные, волосатые руки и ноги, и мы укоротим любые языки. Видите, как быстро мы вас нашли.
— Да-да, невероятно быстро! Вам кто-то подсказал, да? Кто-то меня выдал?! Это, наверное, Жариков, негодяй! Подонок… ах, подонок! На мое место метит! И тут, значит, постарался! Но я-то сразу понял, откуда ветер дует! Меня на мякине не проведешь!
