наверное, растяжка бы мне не помешала, – я сказала это просто для поддержания разговора. Мысленно я уже организовывала встречу с Кайлом, проводила мозговой штурм по поводу людей вне поля зрения, на которых стоило обратить внимание.
– По вторникам я веду занятия. Заходите как-нибудь.
Я оглянулась. За моей спиной уже образовалась приличная очередь. Я не знала, в чем дело: заигрывает со мной эта девица, заманивает как перспективного клиента или надеется на хорошие чаевые. На всякий случай я заменила доллар, который оставила на стойке, на пятерку.
– А где это?
Она протянула мне мокко и указала на листовку, приклеенную к стойке. На ней было фото самой бариста и символ Ом.
– В Миннеаполисе, к сожалению, не вышло.
Я прочитала информацию на листовке. Занятия проходили в полутора километрах от моей квартиры.
– Ваш сэндвич будет готов через несколько минут. – Она улыбнулась. – Как вас позвать?
– Евангелина, – ответила я. – Ван.
– Хорошо, Ван. – Она по-прежнему улыбалась, когда я подошла к громоздкому компьютеру и сделала большой глоток прекрасного кофе. Опустилась на пластиковый стул, поставила чашку рядом с клавиатурой, переключилась на режим инкогнито. И набрала «Мари Роден» в строке поиска.
Первой всплыла ее страница в Википедии – как я поняла, официальный ее портрет. Ей был всего сорок один год, но выглядела она намного старше – видимо, свое дело делали строгая прическа, брючные костюмы и жемчуг. Кайл сообщил мне не совсем верную информацию: она была сенатором штата, а не представителем, и отвечала за пятьдесят шестой округ, который находился к югу от Миннеаполиса. Помимо этого, она была председателем Комитета по финансам и политике судебной власти и общественной безопасности.
Рядом с ковриком для мыши появился мой сэндвич, завернутый в коричневую бумагу.
– Я решила сама вам его принести. – Глаза баристы заплясали. – Кстати, меня зовут Алексис.
– Спасибо, Алексис. – Сэндвич пах просто божественно. Теплый хлеб, сливочный сыр и соленая ветчина. Я решила, что буду одновременно есть и искать информацию. Вот блин. Лучше бы дотерпела до дома – там мне не нужно было беспокоиться, куда упадут крошки.
Я скомкала бумагу и откусила уголок круассана. Хлопья тут же посыпались мне на брюки. Неудобные лоферы я сменила в машине на черные низкие конверсы – для ботинок было слишком жарко и влажно. Придерживая сэндвич левой рукой и продолжая жевать, открыла раздел «Личная жизнь».
Ее политика меня не интересовала. Только то, кто мог скрываться за дверями ее подвала.
Страница сообщила мне, что она замужем за Майклом Роденом и что у них двое детей, Мадлен и Маркус. Мне пришлось заглянуть в блоги сплетен, чтобы выяснить, что Майкл Роден работал начальником скважины в нефтегазовой отрасли, пока ему не диагностировали болезнь Лу Герига [6], которая сейчас находится на поздней стадии. Ему было тридцать шесть лет – тревожно рано для такого диагноза.
Оба ребенка были приемными. Когда я увидела их фото, мне пришлось отложить сэндвич, и я с трудом проглотила даже то, что было у меня во рту.
Это были те самые испуганные ребята, что я видела в приюте.
Женщина в сером, стоявшая ко мне спиной, на которую зарычал Макгаффин? Несомненно, сама Мари Роден. Я выплюнула в салфетку ком пережеванной ветчины с сыром. Интернет сообщил мне, что девочке, Мадлен, девять лет, мальчику, Маркусу, семь. Недавнее интервью для «Пионер Пресс» сообщало, что днем о муже и детях сенатора Роден заботится нянечка, а ночью – она сама. Не сказать чтобы я очень уж много знала о болезни Лу Герига, но само собой, ухаживать за человеком с таким диагнозом было той еще задачей. Я позвонила Кайлу. Он ответил почти сразу.
– Да? – сварливо проворчал он. У меня не было времени на политесы. Я собиралась убить двух зайцев одним выстрелом.
– В какой больнице доктор Кайнд работал в восьмидесятом году?
Он тут же зашуршал карточками.
– В Риджлайн.
В кофейню вошла, держась за руки, по уши влюбленная парочка.
– В той самой, где сейчас работает Ру Ларсен.
– Ага. – Он застучал по клавиатуре. – Считай, что мы нашли карту сокровищ, потому что там до сих пор работает владелец хижины возле места преступления. Крейг Карлсон.
– Мир тесен.
Парочка отстояла очередь. Руки они держали в карманах друг у друга.
– Есть ли какая-то связь между Ру и доктором Кайндом? – рискнула спросить я и тут же вновь услышала щелканье.
– Неа. Кайнд проработал там еще четыре года после того, как исчезла его дочь, а в восемьдесят четвертом уволился, судя по моим записям. Ру Ларсен пришла туда лишь в девяносто шестом, когда больницу перестроили из частной в государственный медицинский центр.
– Хм. Напомни мне, какое у него алиби.
– Он был на операции.
Точно.
– Кто это подтвердил?
– Кажется, он сам, его жена и звонок из полиции Лич-Лейка в больницу.
– Исчерпывающе, – заметила я.
Кайл фыркнул.
– Я все равно заеду и проверю, – предупредила я.
– Окей, – ответил Кайл.
– А ты тем временем займись всеми невидимками, которые в тот день могли встретиться девочкам. Малярами, уборщицами и всеми остальными. – Я не стала добавлять в список полицейских вне дежурства, хотя по собственному опыту знала, что когда дело доходит до совершения преступления, правоохранительные органы при любом раскладе становятся невидимыми. Однако было бы нехорошо высказывать свои подозрения насчет Комстока так рано. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь списал их на мое желание отомстить ему за то, как он со мной обращался.
– Я внесу все это в список, – сказал Кайл. – А как все…
– …прошло с миссис Кайнд и миссис Ларсен? Расскажу, когда вернусь в Бюро.
Мне нужно было заглянуть в старую больницу. Я положила трубку, доела сэндвич, выбросила обертку, стерла историю поиска и на всякий случай перезагрузила компьютер. Потом взяла стаканчик с кофе и направилась к машине.
* * *
Выяснилось, что медицинский центр Риджлайн находится в Эдине, престижном пригороде к югу от Миннеаполиса, и напоминает отель Лас-Вегаса семидесятых: бежевые стены, футуристический пандус, стеклянный фасад. Подъехав и припарковавшись, я загуглила план. Кардиология располагалась на третьем этаже Восточного крыла, психиатрическое отделение – на пятом этаже Западного. Неврология находилась сразу после кардиологии, но я не сомневалась, что любой здешний врач сможет дать мне общее представление о болезни Лу Герига, и не обязательно обращаться непосредственно к специалисту.
Меня встретил запах современной медицины: чистящих средств, дезинфицирующего геля для рук, бумаги и чего-то неопознанного.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – обратилась ко мне девушка за щитом из плексигласа с надписью «Информация». Ее стол стоял возле автоматических дверей. За ее спиной простирался
